Читаем без скачивания О мышах и людях - Джон Стейнбек

– Ему только скажи, чего делать, — отозвался Джордж гордо, — все выполнит, если соображать не требуется. Сам он, понятно, никакого дела себе не придумает, зато уж чего ему велено, сделает в лучшем виде.

Со двора послышалось звяканье подковы о железную стойку и негромкие одобрительные возгласы.

Рослый чуть отодвинулся со стола, чтобы свет не бил в глаза.

– Странно, что вы с ним всегда вместе.

Этими словами Рослый как бы вызывал Джорджа на откровенность.

– Что ж тут такого странного? — спросил Джордж напрямик.

– Сам не знаю. Люди редко живут так. Я вот сроду не видал, чтоб двое вместе по стране колесили. Сам знаешь, как поступают работники на ранчо — приходят, занимают койку, работают месяц, а потом берут расчет и уходят поодиночке. Им наплевать на других. Потому и странно, что безмозглого вроде него и такого умницу, как ты, водой не разольешь.

– Он не безмозглый, — сказал Джордж. — Он тугодум, но не сумасшедший. Да и я не больно умен, иначе не гнул бы здесь спину за полсотни долларов с харчами. Будь я умен или хоть малость смекалист, у меня было бы свое маленькое хозяйство, и я выращивал бы собственный урожай, заместо того чтоб на других горбить.

Джордж наконец умолк. Он разговорился, ему хотелось говорить еще, а Рослый его не расспрашивал, но и не прерывал. Он просто слушал.

– Это вовсе не странно, что мы с ним всегда вместе, — сказал Джордж после долгого молчания. — Мы оба родом из Оберна. Я знал его тетку Клару. Она взяла его к себе ребенком и вырастила. Тетка померла, и Ленни стал работать со мной. И мы вроде бы привыкли друг к другу.

Рослый хмыкнул.

Джордж поглядел на Рослого и встретил его спокойный независимый взгляд.

– Странно! — сказал Джордж. — Я над ним немало измывался, уж как только не подшучивал, он ведь такой робкий, не может постоять за себя. Он даже не понимает, что над ним смеются. Вот я и забавлялся. Ведь рядом с ним я бог весть какой умник. А он все сделает, что я ему ни велю. Скажу: залезь на вершину горы, — он и полезет. Но потом все это надоело. Он никогда не сердился. Я лупил его почем зря, а ведь он мог переломать мне все кости одной рукой, но никогда и пальцем не тронул. — Голос Джорджа зазвучал проникновенно. — Знаешь, почему я перестал над ним надсмехаться? Как-то раз на берегу Сакраменто собралась толпа. Ну, я от большого ума поворачиваюсь к Ленни да говорю: «Прыгай в воду». И он прыгнул. А плавает он, как топор. Чуть не утоп. Мы его вытащили, и он же нас благодарил. Совсем позабыл, что это я велел ему в воду прыгнуть. С тех пор я такого не делал.

– Он добрый малый, — сказал Рослый. — А добрым быть ума не надо. И даже наоборот, мне иной раз думается: взять по-настоящему умного человека — такой редко окажется добрым.

Джордж собрал в колоду разбросанные карты и принялся раскладывать пасьянс. Снаружи послышались шаги. Предзакатные блики все еще играли на окнах.

– Родни у меня нет, — сказал Джордж. — Я много видал людей, которые ходят с ранчо на ранчо в одиночку. Что ж тут хорошего? Тоска смертная. Да и совсем озвереть можно. Глотку друг другу готовы перегрызть.

– Да, такие звереют, — согласился Рослый. — Ни с кем и разговаривать по-человечески не хотят.

– Правда, с Ленни хлопот не оберешься, — сказал Джордж. — Но что делать, привык к нему, теперь уже не бросишь.

– Но Ленни не озвереет, — сказал Рослый. — Я же вижу, он не из таких.

– Конечно, не из таких, но все время попадает в беду, потому что соображает туго. Вот, скажем, в Уиде… — Джордж вдруг замолчал и замер с картой в руке. Он пристально посмотрел на Рослого. — Ты никому не скажешь?

– А что он натворил в Уиде? — спокойно спросил Рослый.

– Но ты никому не скажешь? Нет, конечно, нет.

– Что же он такого натворил в Уиде? — снова спросил Рослый.

– Ну, увидал он девчонку в красном платье. А этому идиоту если что понравится, тут же надо потрогать. Просто потрогать, только и всего. Вот он и протянул руку чтоб потрогать это красное платье, тут девчонка давай визжать, а Ленни со страху и схватил ее, не знает, чего делать. Девчонка все визжит. Я был неподалеку, услышал ее визг и прибежал. Ленни уже вконец растерялся и все держит ее. Я выдернул из загородки жердину и огрел его по башке — только тогда отпустил. Так напугался, что намертво ей в платье вцепился. А ведь он сильный, как дьявол, сам видел.

Рослый спокойно, не мигая, смотрел на Джорджа. Он медленно кивнул.

– И что же дальше?

Джордж аккуратно уложил карты в ряд.

– Ну, девчонка побежала к судье и кричит, что ее изнасиловали. Мужики в Уиде собрались, чтоб изловить и линчевать Ленни. Пришлось нам до самого вечера отсиживаться в оросительной канаве среди камыша. Только головы высунули из воды. А ночью давай бог ноги.

Рослый немного помолчал.

– А он этой девчонке и впрямь ничего не сделал? — спросил наконец Рослый.

– Да нет же. Просто напугал и все. Я и сам напугался бы, если б он вдруг меня сгреб. Но он ей ничего не сделал. Только хотел потрогать ее красное платье, как вот теперь все время хочет гладить щенков.

– Он не злой, — сказал Рослый. — Я злых за милю чую.

– Конечно, не злой. И сделает все, что я ему…

Тут вошел Ленни. Его синяя куртка была накинута на плечи, и он шагал, наклонившись вперед.

– Ну как, Ленни? — спросил Джордж. — Нравится тебе щенок?

Ленни ответил на одном дыхании:

– Он белый с коричневыми пятнами, как раз такого я и хотел.

Он пошел прямо к свой койке, лег, отвернулся к стене и подобрал колени.

Джордж аккуратно положил карты на стол.

– Ленни, — сказал он строго.

– А? Чего тебе, Джордж?

– Я ж тебе сказал, чтоб ты не смел приносить щенка сюда.

– Какого щенка, Джордж? У меня нету никакого щенка.

Джордж быстро подошел к Ленни, взял за плечо и заставил повернуться. Он протянул руку и вытащил крошечного щенка, которого Ленни прятал подле себя.

– Отдай мне его, Джордж.

– Ступай и положи щенка назад в ящик, — приказал Джордж. — Он должен спать со своей матерью. Ты что, сгубить его хочешь? Он только вчера родился, а ты уже вынул его из ящика. Сейчас же неси назад, а не то я скажу Рослому, чтоб он его у тебя забрал.

Ленни умоляюще протянул руки к Джорджу.

– Дай, Джордж. Я отнесу его назад. Я не хотел сделать плохо, Джордж. Ей-ей, не хотел. Я только хотел его немножко погладить.

Джордж отдал ему щенка.

– Ладно. Живо тащи его в конюшню и больше не выноси оттуда. А то ты в два счета его придушишь.

Лении торопливо вышел.

Рослый не двигался с места. Он посмотрел Ленни вслед.

– Господи! — сказал он. — Сущий ребенок, правда?

– Ребенок и есть. Мухи не обидит, только силы на десятерых. Теперь он ночевать уже не придет. Будет спать в конюшне около этого щенка. Ну да ладно, пускай. Там он никому не помешает.

На дворе стемнело. Вошел Огрызок и направился к своей койке; следом за ним плелась его старая собака.

– Привет, Рослый. Привет, Джордж. Вы что, не играли в подкову?

– Надоело — каждый вечер играем, — сказал Рослый.

– Ни у кого не найдется глотка виски, ребята? — спросил Огрызок. — У меня что-то живот разболелся.

– Нет, — сказал Рослый. — А то б я сам выпил, хотя у меня живот не болит.

– До того разболелся, мочи нет, — пожаловался Огрызок. — А все проклятая репа. Знал ведь, чем кончится, а съел.

Со двора, где сгущалась темнота, вошел толстяк Карлсон. Он прошел в дальний конец барака и зажег вторую лампочку под жестяным абажуром.

– Тьма кромешная, — сказал он. — Вот черт, до чего этот черномазый ловко играет.

– Да, играет он лихо.

– Еще бы, — сказал Карлсон. — Никому выиграть не дает… — Он замолчал, потянул носом воздух и, все еще принюхиваясь, поглядел на старую собаку. — Черт, до чего ж псиной разит. Выгони ее отсюдова, Огрызок! Хуже нет, когда псиной воняет. Гони ее, тебе говорят.

Старик пододвинулся к краю койки. Он протянул руку, потрепал собаку по голове и сказал виновато:

– Она у меня давно, и совсем я не замечал, чтоб от нее воняло.

– Вот что, я ее здесь терпеть не стану, — сказал Карлсон. — Эта вонь остается надолго. — Он тяжелыми шагами подошел к собаке и поглядел на нее. — Зубов нет, — сказал он, — лапы от ревматизма не гнутся. На кой она тебе сдалась? Ведь она самой себе в тягость. Почему ты ее не пристрелишь?

Старик беспокойно заерзал на койке.

– Ну уж нет! Она у меня давно. Я взял ее еще щенком. Она помогала мне пасти овец, стерегла стадо, — сказал он с гордостью. — Теперь на нее поглядеть, не поверишь, но это была лучшая овчарка в округе.

– Я знавал одного человека в Уиде, — сказал Джордж. — У него был эрдель-терьер, который пас овец. Научился у других собак.

Но от Карлсона нелегко было отделаться.

– Слышь, Огрызок, эта старая сука только зря мучается. Выведи ее во двор и выстрели прямо в башку, — он наклонился и показал куда, — вот в это место, она даже не поймет, что произошло.