Читаем без скачивания Продолжение следует, или Воронежские страдания - Фридрих Незнанский

Плетнев засмеялся.

— Хорошо, — спокойно кивнул Меркулов, — чтоб не затягивать наш разговор, сообщаю, что убитым оказался ответственный сотрудник посольства Нигерии в нашей стране. Более того, при нем обнаружены документы и деньги, причем довольно крупная сумма. Значит, целью убийства явилось, как вырисовывается, не ограбление. Хотя есть соображения, что убийцу — или убийц, что в данном случае вероятнее, — мог спугнуть неожиданный свидетель, который и вызвал милицию. Впрочем, сами разберетесь, опыт имеете.

— А чего он там, у гаражей, делал? — спросил Турецкий. — Да еще поздним вечером и с крупной суммой в кармане? Может, наркотики?

— Во-во, об этом они тоже подумали, — кивнул Меркулов. — Я говорю о местных сыщиках из уголовного розыска. Кажется, они располагают уже некоторыми данными или пока только подозревают, что убитый имел какое-то отношение к торговле наркотиками. Впрочем, представитель посольства, который был вызван из Москвы для опознания, естественно, категорически отрицает любые связи покойного с криминалом. Напротив, он считает, о чем немедленно и заявил, фактически официально, что убийство его коллеги произошло исключительно на почве расовой ненависти, пропагандируемой в России как вполне легальными общественными организациями, он там перечислил ряд националистических союзов и движений, так и отдельными лицами. То есть, как вы понимаете, дело движется к дипломатическому скандалу. А воронежские сыщики, на территории которых и произошло преступление, склонны подозревать в убийстве своих местных скинхедов, которые расплодились в последнее время, словно блохи у паршивой собаки. И хулиганские действия этих отморозков уже нередко приобретают окраску подлинного бандитизма, провоцирующего соответствующую реакцию кругов, не заинтересованных в политической стабильности в России.

— То есть, ты хочешь сказать, Костя, что мальчишками кто-то грамотно руководит? Этакий серьезный дядя, например, с мандатом депутата местного законодательного собрания, а то и Государственной думы в кармане?

— А ты, между прочим, зришь в самый корень, — Меркулов огорченно покачал головой. — Ничего нельзя исключить.

— И ты полагаешь, что частный сыск, в нашем с ним лице, — Турецкий кивнул на Плетнева, — может заменить огромную и мощную государственную машину? С ее милицией, службой государственной безопасности, агентством по борьбе с наркоманией, федеральной охраной, ГРУ, спецназом и ОМОНом, а также набором всевозможных прокуратур и прочая, и прочая? С какого, извини, бодуна приходят такие мысли в головы высоких и очень высоких начальников?

— М-да, язычок у тебя, однако… — хмыкнул Меркулов. — Я иначе мыслю. Все перечисленные тобой охранительно-силовые организации обладают завидными возможностями — всеми, кроме одной. О которой ты и сам прекрасно осведомлен. Что бы мы ни говорили и в чем бы ни убеждали наше население, представители этих структур лишены одного качества, которым с избытком обладаете вы с Антоном. Вы — свои, с вами можно общаться доверительно, у вас это получается. Разговаривать нормальным языком. А здесь как раз тот самый случай. И у меня, и у начальника департамента уголовного розыска МВД Коли Грецкова, который немедленно подключился к этому делу и сам вчера выехал на место происшествия, в Воронеж, все-таки складывается впечатление, что официальное следствие еще долго будет топтаться на одном месте. Кто-то что-то видел, но толком — ничего конкретного. Ни одной толковой зацепки, кроме того, что нападавших было не то трое, не то четверо. И все произошло так стремительно, словно было отрепетировано заранее. Понимаете теперь?

— Так не проще ли отдать приказ верховного главнокомандующего всем вышеперечисленным конторам, или структурам, как тебе угодно, чтобы те отныне и присно разговаривали с населением только нормальным языком? Гляди, какая выйдет экономия нашего с Антоном драгоценного времени!

— Не паясничай, ты понимаешь, о чем речь. А все необходимые официальные полномочия вам мы дадим, можешь не беспокоиться. Но действовать, тем не менее, будете в рамках своего охранно-розыскного агентства. Я сегодня же созвонюсь с заместителем министра, сообщу о нашем решении, и мы договоримся с ним об оперативной помощи для вас. Если потребуется. Мало ли как может повернуться дело!

И он стал звонить в министерство.

«Снова все решают за меня, — подумал Турецкий, — разве что, делая при этом вид, будто и в самом деле интересуются моим мнением…».

— Скажи им, — сказал он, — пусть Петьку Щеткина из МУРа прикрепят к Антону, а больше никого и не надо. Они уже сработались, и все остальные, в том числе и я, им будут только мешать. Ну подключусь, если попросят, думаю, и сами справятся. Ты не возражаешь? — он взглянул на Плетнева.

Тот пожал плечами — ни да, ни нет. Скорее, да, решил Меркулов.

— Игорь Кузьмич, — говорил между тем Меркулов замминистра, — вы бы попросили у Яковлева майора Щеткина, если он не сильно занят. Мы решили «Глории» поручить расследование, а он уже работал с ними, так что было бы очень уместно продолжить тесное и, кстати, весьма успешное деловое сотрудничество, если вы не возражаете…

Короче, договорились.

— Ну а у тебя-то что за срочное такое дело, из-за которого ты не можешь пожертвовать своим драгоценным временем ради спасения престижа родимой державы? — язвительно спросил наконец Меркулов у Турецкого. — Ребятки, я честно говорю, — поморщился Константин Дмитриевич оттого, что выступал в непривычной для себя форме просителя, — если бы не дипломат, я б вас и не беспокоил. Но тут должно быть чистое и быстрое расследование, а я вам верю. Соответствующие «сопроводиловки» вам, естественно, будут выданы. А тебе, Саня, если желаешь, даже могу вручить твое собственное удостоверение.

— Желаю, — кивнул Александр Борисович, — в чужом городе лучше иметь солидные «корочки». А что касается моего дела?.. — И он довольно подробно, то есть максимально приближенно к беседе с Щербатенко, пересказал свой ночной разговор с ним, а затем добавил и собственные соображения по, казалось бы, давно забытому уголовному делу, «отрыгнувшему» вдруг весьма неприятные рецидивы прошлого.

— Вот видишь, как хорошо! — обрадовался Меркулов. — Опять Воронеж, прямо сплошные «воронежские страдания»! А тот приговор был с конфискацией? — поинтересовался он.

— Естественно. Но до его тайных счетов никто так, кажется, и не добрался. А партнер, хоть и знал о них наверняка, тем не менее, промолчал. Может, имел собственные виды. Вот и дожидался, когда лучший друг выйдет на волю и покажет наконец где спрятаны денежки. Я думаю, здесь кроется основная причина. Этот Корженецкий, видимо, захотел посмотреть, как его бывший партнер завертится на раскаленной сковороде. Под дулом наемного убийцы. Помнишь, у Шерлока Холмса был случай, отдаленно напоминавший эту ситуацию? Там искали компромат, фотографию с каким-то лордом. Ну и устроили фиктивный пожар, а подозреваемая дамочка первым делом кинулась спасать именно фотографию, поскольку она больших денег стоила, на чем и попалась. Они ж все романтики, любители детективов, так что вполне возможно.

— Ну а киллер?

— Знаешь, Костя, я вот думал всю оставшуюся часть ночи и пришел все-таки к выводу, что нанятый киллер — это, скорее, «страшилка» для ускорения реакции бывшего сидельца. И никто никого убивать не собирается. Это — игра… И приход киллера к своей жертве — часть разыгранного спектакля. Нет, потом, когда партия будет выиграна, Корженецкий может и отдать команду убрать Щербатенко. Но никак не раньше. Что ж он, дурак что ли, огромных денег лишаться? И «жертва», так сказать, это тоже прекрасно понимает. И, кажется, может безбоязненно тянуть время, якобы необходимое ему для сбора нужной суммы. Кстати, через двадцать минут он будет у нас, в агентстве. Так что позвольте откланяться.

— Но я не снимаю с тебя помощи и в нашем деле, — предупредил Меркулов.

— Согласен, в принципе. Но с одним условием.

— Здрассьте! Какие еще условия?

— А ты сейчас дашь в архив указание поднять для меня материалы обвинительного приговора по тому, воронежскому делу. И я возьму его, под честное пионерское, на одну ночь, — почитать. И завтра же верну. А ты напишешь разрешение на вынос. А я, как уже сказано, вынесу. Если устраивает, я — ваш, не устраивает — будьте здоровы.

Турецкий поднялся, а Меркулов, похмыкав и покрутив головой, взялся за телефонную трубку внутренней связи…

С пухлым томом обвинительного заключения по уголовному делу об убийстве воронежского бизнесмена А.И. Басова Александр Борисович вошел в агентство и увидел пожилого, если не старого человека, который сидел в холле и пил кофе. Красавица Аля — Алевтина Григорьевна, исполнявшая с некоторых пор в «Глории» должность не только оперативного сотрудника, но и офис-менеджера, то есть, по существу, хозяйки данного «заведения», развлекала посетителя разговором. И появление Турецкого встретила укоризненной гримаской, не портившей, впрочем, ее очаровательного личика.