Читаем без скачивания И не осталось никого - Эрик Рассел

– Кофе. Черный и большую чашку.

– Шемак вкуснее, – посоветовала брюнетка, когда официант отошел. – Но с чего, собственно, я тебе буду подсказывать?

Кофейная кружка была объемом в пинту. Поставив ее на стол, официант сказал:

– Поскольку Сет погашает свой об, то выбирай сам, что тебе на десерт? Яблочный пирог, импик, тертые тарфельсуферы или канимелон в сиропе?

– Ананасное мороженое.

Официант моргнул, укоризненно посмотрел на брюнетку и пошел за мороженым.

– Угощайтесь, – подвинул Гаррисон тарелочку через стол.

– Это твое.

– Не могу даже пробовать.

Он откусил еще кусок цыпленка, помешал ложечкой кофе и почувствовал себя в ладах со всем миром.

– В меня больше не влезет. Давай угощайся, и черт с ней, с талией.

– Нет. – Девушка решительно отодвинула лакомство обратно. – Если я его приму, то буду тебе обязана.

– Ну и что с того?

– Я не позволяю чужакам делать меня им обязанной.

– Ну и правильно. Очень с твоей стороны разумно, – одобрил Гаррисон. – Чужаки часто бывают со странностями.

Мороженое опять передвинулось на ее сторону стола.

– Если ты полагаешь, что я на тебя буду иметь за это об, то ты можешь погасить его вполне пристойным образом. Все, что мне нужно, – это некоторые сведения. Где мне найти самую важную птицу в городе?

– Иди к Алеку Питерсу, он живет на десятой улице. – С этими словами брюнетка запустила ложечку в тарелку.

– Спасибо. А то я уже начал думать, что здесь все придурковатые.

Гаррисон допил кофе и лениво откинулся на спинку кресла. Непривычная сытость обострила его мыслительный процесс, ибо через минуту лицо его затуманилось подозрением, и он спросил:

– А у этого Питера что, птицеферма?

– Конечно, – переводя от удовольствия дух, она отодвинула пустую тарелку.

Тихо простонав, Гаррисон сообщил ей:

– Я ищу мэра.

– Это еще что такое?

– Человек номер один. Большой босс, шейх, пахан или кто у вас здесь есть.

– Я так ничего и не поняла, – сказала девушка в непритворном изумлении.

– Человек, который руководит городом. Ведущий гражданин.

– Объясни, пожалуйста, – сна честно пыталась ему помочь. – Кого или что этот гражданин должен вести?

– Тебя, Сета и всех остальных. – Гаррисон описал рукой круг для вещей убедительности.

Нахмурившись, брюнетка спросила:

– Куда он должен вести?

– Куда бы вы ни шли.

Девушка обратилась за помощью к официанту:

– Мэтт, мы куда-нибудь идем?

– Откуда мне знать?

– Тогда спроси Сэта.

Официант исчез и тотчас вернулся.

– Сэт сказал, что он идет домой в шесть часов, а тебе что до этого?

– Его кто-нибудь ведет?

– Рехнулась что ли? – спросил Мэтт. – Дорогу домой он знает, да и трезвый к тому же.

Гаррисон вмешался в разговор:

– Слушайте, я не понимаю, почему это все так сложно. Вы только скажите мне, где я могу найти какое-нибудь официальное лицо, любого чиновника, начальника полиции, городского казначея, или на худой конец, хоть мирового судью?

– Что такое «официальное лицо»? – спросил в изумлении Мэтт.

– Что такое «мировой судья»? – добавила брюнетка.

Голова у Гаррисона пошла кругом, и он решил зайти с другой стороны.

– Предположим, – сказал он Мэтту, – что ваше заведение загорится. Что вы все тогда будете делать?

– Раздувать пожар, – ответил Мэтт, не считая нужным скрывать, что эта беседа ему осточертела. Он вернулся к стойке с видом человека слишком занятого, что тратить время на всяких недоумков.

– Он будет его гасить, – сообщила брюнетка. – Что же еще, по-твоему, ему делать?

– А если он один не справится?

– Тогда позовет других на помощь.

– А они помогут?

– Конечно, – заверила она, глядя на инженера с жалостью, – кто же упустит такой случай заработать об?

– Похоже, что так. – Гаррисон чувствовал себя прижатым к стенке, но сделал последнюю попытку. – Но все-таки, что случится, если пожар не удастся погасить?

– Тогда Сэт вызовет пожарную команду.

– Ага, значит, есть все-таки пожарная команда. Это я имел ввиду, когда спрашивал об официальных организациях. Это-то мне и нужно. Ну-ка скажи мне, как найти пожарное депо?

– Конец Двенадцатой улицы. Ты его не сможешь не заметить.

– Спасибо, – Гаррисон вскочил и помчался вперед. Пожарное депо было большим зданием, в котором содержались четыре раздвижные лестницы, водомет и два мощных насоса – все моторизованное, на шасси с толстыми резиновыми колесами. Внутри Гаррисон столкнулся нос к носу с маленьким человечком, одетым в чересчур просторный комбинезон.

– Ищешь кого? – осведомился человечек.

– Брандмейстера.

– Это еще кто?

Уже наученный опытом, Гаррисон разговаривал так, как будто его собеседник был ребенком.

– Слушайте, мистер, это ведь пожарная команда. Кто-то ею командует. Кто то же руководит всем балаганом, заполняет бумаги, нажимает на кнопки, повышает в чине, увольняет, приписывает себе все заслуги, валит вину на других и вообще хозяйничает. Он во всей ораве самый важный, и все это знают. – Палец Гаррисона уперся человеку в грудь. – И он тот человек, с которым я намерен поговорить, чего бы мне это ни стоило.

– Ни один человек не может быть важнее другого. Такого просто не бывает, а ты, по-моему, спятил.

– Думай, что хочешь, но я тебе говорю, что…

Хриплый звон колокола прервал фразу. Двадцать человек, выросшие как будто из-под земли, в мгновение ока заняли свои места на машинах с лестницей и насосом, и машины выкатились на улицу. Единственной общей деталью в их туалетах были плоские, похожие на тазики каски. Во всем же остальном они демонстрировали глубины падения портновского искусства. Человечек в комбинезоне, одним бравым прыжком догнавший насос, скрылся из поля зрения за спинами толстого пожарного, перетянутого кушаком всех цветов радуги, и тощего, щеголяющего юбкой желто-канареечной окраски. Их опоздавший коллега, украшенный сережками в форме маленьких колокольчиков, отчаянно преследовал машину, пытался ухватиться за задний борт, промахнулся и грустно посмотрел вслед удаляющейся бригаде. Потом побрел обратно, раскачивая каску на руке.

– Везет как утопленнику, – сообщил он обескураженному Гаррисону. – Лучшая тревога года. Горит винзавод. Чем быстрее ребята туда доберутся, тем больше об. – При этой мысли он облизнулся, садясь на бухту брезентового шланга. – Но, может, оно и лучше для здоровья, что я опоздал.

– Объясни мне, – стоял на своем Гаррисон, – как ты себе обеспечиваешь жизнь?

– Что за вопрос? Ты, по-моему, и сам видишь. Работаю в пожарной команде.

– Это я знаю. Но кто тебе платит?

– Платит?

– Ну, деньги дает за работу?

– Странно ты выражаешься: что такое деньги?

Гаррисон почесал череп, чтобы усилить приток крови к мозгу. Что такое деньги? Ничего себе. Он решил попробовать другой подход.

– Предположим, твоей жене нужно новое пальто. Где она его возьмет?

– Пойдет в лавку, которая обязана пожарным. Взяв пальто, она погасит пару-другую обов.

– А что, если в лавках, торгующих одеждой, пожаров не было?

– Братец, да откуда ты такой темный взялся? Почти каждая лавка имеет обы пожарным. Если они не дураки, то каждый месяц выделяют определенное количество обов. Для страховки. Предусмотрительные они, понял? В какой-то мере они и наши обы имеют, так что, когда мы несемся их спасать, нам приходится гасить обы им, прежде чем получим на них новые. Это не позволяет нам злоупотреблять. Вроде бы сокращает задолженность лавочников. Толково, правда?

– Может, и да, но…

– Я понял, наконец, – перебил абориген, сузив глаза. – Ты с того корабля. Ты – антиганд.

– Я с Терры, которая когда-то называлась Землей, – с подобавшим достоинством сказал Гаррисон. – Более того, первые поселенцы на этой планете тоже были землянами.

– Будешь меня истории учить? – Пожарный ехидно рассмеялся. – Ошибаешься, пять процентов из них были марсианами.

– Марсиане тоже произошли от земных поселенцев, – парировал Гаррисон.

– Ну и что? Это было черт знает как давно. Все меняется, если ты раньше этого не знал. На этой планете нет уже ни марсиан, ни землян. Мы все ганды. А вы, которые суете свой нос, куда вас не просят, антиганды.

– Мы вовсе не анти что-то, насколько мне известно. С чего ты все это взял?

– Зассд, – ответил его собеседник, неожиданно решивший прекратить дискуссию. Он перебросил каску в другую руку и плюнул на пол.

– Что?

– Что слышал. Катись на своем драндулете.

Так отчаявшийся Гаррисон и сделал. Расстроенный, он покатил обратно на корабль.

Его превосходительство вперил в Гаррисона повелительный взгляд.

– Итак, вы вернулись, наконец. Сколько человек придет и когда?

– Никто не придет, сэр, – сказал Гаррисон, начиная чувствовать дрожь в коленках.

– Никто? – Посол грозно нахмурил брови. – Вы хотите сказать, что никто не принял мое приглашение?