Читаем без скачивания Аякс Пенумбра 1969 - Робин Слоун

– Само собой, – Мо потягивается, распрямляет спину. – Мистер Пенумбра, пожалуйста, располагайтесь как дома. Делайте все необходимое для защиты магазина: чтобы его не ограбили, не сожгли и чтобы полиция тут не рыскала. Продайте несколько книг, если получится. Но ни при каких обстоятельствах не просматривайте, не читайте и не изучайте томов, которые находятся на полках.

Пенумбра поднимает взгляд на верхние полки.

– Они под полным запретом?

– Если кто-то из своих попросит достать, можете это сделать.

– Из своих. Понятно. А как стать своим?

Мо поправляет очки.

– У нас в книжном есть возможность продвижения. Прежде чем получить членство, надо стать покупателем. И… а, погодите, – делает вид, будто припоминает. – А вы случайно… еще не приобрели никакой книги, мистер Пенумбра?

Он улыбается, качает головой:

– Нет.

Мо тоже улыбается:

– Тогда почему бы вам не посмотреть? Рекомендую стол с поэзией. Бротигана читали? Ну как же, обязательно, обязательно.

В тот же вечер Пенумбра занимает место Корвины и управляет суматохой в круглосуточном книжном. Побаивается, что длинноволосая команда сочтет его еще более безнадежным замшелым консерватором, чем Корвину, но на самом деле патлатые вроде бы смотрят на него как на некую новинку и один за другим подходят поближе, чтобы поболтать. Покупатель, которого зовут Койот, просит помочь найти «Ребенка Розмари» и в итоге действительно покупает эту книгу. Дама с транзистором спрашивает про Корвину, потом сообщает, что парочка бородачей, крутящихся вокруг столика «Кино», Джордж и Фрэнсис, – местные кинематографисты. Феликс предъявляет свой уже несусветно потрепанный экземпляр «Дюны» и спрашивает, можно ли поменять его на «Затонувший мир». Пенумбра не уверен, что применяемая Мо бизнес-модель допускает такие вещи, но все равно соглашается.

Позднее, когда толпа уже разбухла до предела, на Пенумбру глядит темноглазая женщина: раз, другой. Потом идет через весь магазин – путь ее отмечен дымной струйкой, словно из маленького парового двигателя. Приближается, и тут Пенумбра замечает, что в руке у нее косячок. Протягивает ему.

– Хочешь, красавчик?

– Да нет. В общем, не думаю… здесь, видите ли, книги.

– Ну, книг я не сжигаю.

– Может и случайно получиться.

– Ничего случайного не бывает, красавчик, – она затягивается. – Ты здесь новенький, да?

– Новенький? А, нет. По существу, я и не здесь на самом деле.

Он хочет сказать: я здесь не работаю, просто подменяю. Но выходит странно, и…

– Это далеко, – говорит она, кивая. – Может, и я не здесь. Может, мы с тобой и должны быть не здесь – вместе. Соображаешь, к чему клоню?

– Думаю, да, но я не…

– Мои ребята сейчас едут на Хейт. Почему бы тебе не поплясать с нами?

– Да я и танцевать-то не умею. В смысле – не могу оставить свой пост. Может, в другой раз.

Она сочувственно улыбается ему:

– Ну, тогда гуляй.

Отправляет в воздух еще одну вьющуюся струйку и возвращается в толпу. Позднее, уже двигаясь к двери, бросает в его сторону один последний взгляд, но Пенумбра отворачивается.

Яркий и чистый солнечный свет пробивается сквозь витрины и мелькает по пустым половицам. Круглосуточный книжный магазин Аль-Асмари непривычно пуст. Сейчас полдень, и длинноволосые, наверное, валяются в парке на траве под странным светом дневной звезды. В магазине жарко и душно, к такой термодинамической нагрузке помещение не приспособлено. Пенумбра кладет под дверь, чтобы не закрывалась, пачку книг «Бойня номер пять».

Он вновь дежурит в магазине, дожидаясь, когда вернется Корвина. Продавец разыскал одного из членов клуба, у которого деверь занимается налогами в строительной компании, работающей на одной из площадок БАРТ. Теперь охмуряет этого бухгалтера, попивая с ним пиво в «Хаус оф шилдс».

Пенумбра дочитал до середины «Электропрохладительный кислотный тест». Похоже, с каждой страницей он все лучше и лучше понимает толпу, которая резвилась здесь в минувшую ночь. Едва «Веселые проказники» столкнулись с «Ангелами ада», раздался деликатный кашель. Пенумбра изумленно вскидывает голову. Перед ним, в нескольких шагах от стола, стоит молодая женщина в зеленых вельветовых брюках.

– Могу ли… ой, – Пенумбра откладывает книгу. – Чем могу помочь?

Женщина смотрит на него как бы оценивающе. Пенумбра точно не знает, сколько времени она тут простояла. Она прижимает к груди огромную книгу в темном переплете.

– Новенький, – произносит наконец.

– Ну не совсем, – и тут же сдается. – Да. Полагаю, я новенький.

– Я могу зайти попозже.

– Нет-нет. Я могу вам помочь.

Она делает два быстрых шага вперед, бросает книгу на стол, куда фолиант грузно плюхается, потом вновь отступает на два шага.

– С этой я разобралась.

Пенумбра приподнимает книгу, глядит на корешок.

Один из томов с верхних полок.

– Конечно, – говорит он. – Так. Ну… и что там было?

Она на мгновенье улыбается, и ему кажется, что сейчас она выбежит из передней двери, но тут хладнокровие слегка ей изменяет, словно она не может себя сдержать, и посетительница выпаливает:

– Было довольно интересно. Не так сложно, как мне показалось, судя по тому, как он о ней говорил. В смысле – Мо. Шифр использовался просто взамен гомофобии, – она делает паузу. – Может быть, мне не следовало вам это говорить.

Пенумбра понятия не имеет, о чем она говорит. И о том, что ему самому сейчас положено делать. Между ними повисает неловкое молчание.

– Так или иначе, – говорит она наконец. – Следующая по порядку… ждет.

Она роется в кармане, достает скомканный листок. С обеих сторон он покрыт зачеркнутыми и переписанными буквами, стертыми и заполненными пробелами, как в игре «Виселица». Она читает поперек и вниз, шепча буквы. Затем снова сворачивает свою бумажку, снова сует ее в карман и объявляет:

– Кингслейк.

– Кингслейк, – повторяет Пенумбра.

Он находит продолговатый гроссбух, который Корвина изучал во время его первого визита, – каталог. Все пункты написаны от руки, многие аннотированы, а некоторые зачеркнуты. Находит: КЕЙЛ, КЕЙН (см. также КАИН), КИН (зачеркнуто), КИМ, КИНГ, и вот – КИНГСЛЕЙК. В каталоге указаны координаты.

– Три… двадцать три, – читает Пенумбра. – Три двадцать три. Подождите здесь, пожалуйста.

Он идет по следу к верхним полкам, где обнаруживает пронумерованные латунные дощечки, установленные низко, примерно на уровне кабинета Аль-Асмари. Проглядывает их до цифры III и приставляет лестницу, неумело возясь с нижней защелкой.

И взбирается. Оказывается, полка XXIII расположена очень далеко от пола. В библиотеке Гальваника лестниц нет, там книги рационально хранят на многочисленных отдельных ярусах. Пенумбра крепко держится за ступеньки и делает медленные осторожные шаги – проходит V, проходит X, проходит XV и XX.

На этой высоте он уже видит потолок – может удостовериться, что потолок действительно есть, вереница темных полок не бесконечна. Чуть откидывает голову, чтобы лучше рассмотреть. Всю площадь потолка покрывает фреска, немного похожая на живопись эпохи Возрождения. По кусочку складывается целая картина: путники в мантиях, взбирающиеся по крутой горной тропе.

Над ними черные тучи и молния, словно бы раскалывающая краску. Глаза широко раскрыты, зубы стиснуты, но плечи расправлены, и люди крепко держатся за руки. Взбирающиеся тянут друг друга вперед.

Он опускает взгляд, чтобы найти полку XXIII, и там выслеживает свою добычу: она толстая, как словарь, и на корешке напечатано: КИНГСЛЕЙК. Обхватывает лестницу согнутой рукой, затем высвобождает другую руку и протягивает ее за книгой, пытаясь дотянуться средним пальцем, болтающимся в воздухе, улавливает лишь корешок, раз, другой, подталкивает книгу вперед, пока она не начинает скользить под собственным весом, и он знает, что надо ее ухватить, но вдруг отчетливо осознает ее массу и боится, что если вцепиться в эту тяжелую штуковину, то книга может перевесить его самого, может утянуть его…

Книга падает.

Он успевает отметить собственную неосторожность и даже подумать о том, как еще можно было подойти к этой задаче, пока следит, как книга летит вниз мимо двадцати двух нижних полок, поступательно вращаясь и лишь едва подрагивая, – и падает в протянутые руки Маркуса Корвины.

Внизу в глазах у молодой женщины стынет ужас – а вдруг и она окажется виновной в случившемся, соучастницей? Она берет у Корвины книгу, еле слышно благодарит и стремглав несется к двери. Продавец раскрывает гроссбух в кожаном переплете на столе и что-то пишет туда.

Робко подходит Пенумбра.

– Прошу прощения, Маркус, – отваживается он. – Мне не следовало…

Корвина поднимает голову. Он улыбается – такое выражение лица у него Пенумбра видит всего второй раз.

– Я сам уронил три книги, но Мо не знает – я ему ни слова не сказал. Что касается меня… я ничего не видел.