Читаем без скачивания Тень сфинкса. Удар из зазеркалья - Грэм Мастертон

из автомобиля, когда он внезапно рванулся к ней и крепко ухватил девушку за запястья. Лори попыталась было выдернуть руки и с такой силой потянула их, что чуть не повалила Джини. Но вдруг, словно неожиданно передумав, Лори внезапно обмякла и позволила ему снова стащить себя на сиденье.

Джини нагнулся и жадным поцелуем впился ей в губы. Они оказались влажными и чувственными, но Лори никак не хотела раскрывать их. Джини приник к девушке всем телом, пытаясь сломить ее сопротивление. Кончиком языка он старался приоткрыть ее губы, проникнуть в нее… Отбиваясь, Лори запрокинула голову. Разумеется, если бы подобная возня происходила в годы школярства, Джини вполне удовлетворился бы и таким вот безобидным чмоканьем в сжатые губки. Но ведь перед ним находилась роскошная Лори Сэмпл — и теперь это означало лишь двойное разочарование.

Левой рукой он коснулся ее плеча. Лори перехватила его руку. Девушка лихорадочно прошептала что-то и, извиваясь, попыталась высвободиться. Но Джини не отпускал ее, их губы словно склеились. Вот уже его ладонь скользнула по ее восхитительной груди, дрожащими пальцами он дотронулся до соска, почувствовав его горячую упругость…

И вдруг Джини ощутил нестерпимую боль в языке. Девушка тут же вырвалась и выскочила из машины.

Она застыла рядом с машиной, хмурая и возбужденная. Но Джини даже не взглянул на нее. «Господи! Меня тяпнули за язык! И кто? Какая-то малявка, девственница, будь она неладна!» Он никак не мог взять в толк, что же разозлило его сильнее: сам ли внезапный укус — ничего себе закусочка после банкета! — или же его собственное идиотское поведение: вот ведь придурок, чего надумал! Целоваться с девицей, которая только и делает, что корчит из себя недотрогу!

— Джини…

Он не поднимал на нее глаз.

— Джини, простите меня, но гы сами виноваты. Вы же не оставили мне выбора. Я бг/ла просто вынуждена…

Он достал платок и закашлялся. Белая ткань окрасилась кровью.

— Давай, давай отправляйся домой к своей мамочке, понятно? — хрипло пробормотал он.

— Джини, вы должны понять, что у нас все равно бы ничего не получилось. Как бы вы ни старались.

— Да уж, конечно, теперь мне и самому ясно. Если меня когда-нибудь посетит фантазия быть заживо съеденным, я лучше двину во Флориду в национальный заповедник и там предложу себя на обед аллигатору.

— Не надо так говорить, Джини! Неужели вы не понимаете, что очень нравитесь мне?

Он еще раз промокнул платком язык и почувствовал, что кровь почти остановилась. Но укус и в самом деле оказался нешуточным. Джини следом за Мэтью чуть было не пополнил армию немых. Вряд ли сей прискорбный факт способствовал бы его повышению по службе и как политика, и тем более как оратора.

— Убирайся отсюда! — рявкнул Кейлер. — Я поехал домой.

Мэтью уже вышел из лимузина и теперь стоял рядом с Лори, равнодушно созерцая происходящее.

Снова зарядил дождь, капли противно барабанили по гравию, шуршали по траве.

Наконец Лори повернулась и зашагала прочь. Мэтью взял ее под руку и проводил до «кадиллака». Открывая ей заднюю дверцу, шофер оглянулся на Джини. Взгляд его поразил Джини полной бесстрастностью, словно вместо лица у Мэтью была крышка канализационного люка. Шофер уселся за руль и неспешно подъехал <к кованым воротам,

Стоило лимузину приблизиться к ним, ворота бесшумно разошлись и так же беззвучно захлопнулись, пропустив автомобиль. Лишь ее слышно щелкнул невидимый замок. Джини наблюдал, как растворяются во мраке красные огоньки габариток. И вот уже «кадиллак» постепенно исчез, углубившись в густой, бурно разросшийся сад. Перед Джини возвышалась неприступная кирпичная стена с запертыми воротами. А теперь еще к ней добавилась и другая — сплошная стена ливня, окружившая Джини со всех сторон. Дождь беспощадно хлестал по автомобильным стеклам.

Некоторое время Джини сидел, не шелохнувшись, а потом зачем-то заглушил мотор. Все еще придерживая у рта платок, он открыл дверцу и вышел прямо под проливной дождь. От уютного света городских фонарей Джини отделяла сейчас целая вечность. Взглянув вверх, он различил мрачные облака, стремительно несущиеся по небу. Слабые лунные блики лишь слегка подсвечивали их края.

Джини незаметно подкрался к воротам. Он опасался притрагиваться к ним — а вдруг к воротам подключено электричество! Джини подобрался как можно ближе и постарался заглянуть внутрь усадьбы. Сразу за железными воротами начиналась аллея, поросшая кустарником вперемешку с могучими дубами и уходящая ярдов на пятьсот в глубь поместья, где глаза Джини с трудом различили поворот. Дальше, видимо, шла уже прямая дорога к самому дому. Джини даже показалось, что он разглядел во мгле смутные силуэты труб и крыши, но он мог и ошибиться, спутав их с ветвями древних дубов.

От поместья словно веяло чем-то зловещим. Но вопреки всему — и совершенно отчетливому ощущению опасности, и просто здравому смыслу — Джини вдруг нестерпимо потянуло в эту тревожную и зыбкую тишину. Ему во что бы то ни стало захотелось взглянуть на дом Сэмплов — ну так, хоть одним глазком, лишь бы унять свое разгулявшееся воображение. Только убедиться, что это всего-навсего самый что ни на есть обыкновенный, роскошный домина, утопающий в розовых кустах, с фонарями у входа — короче, именно такой, какому и положено быть у известного дипломата.

Джини вернулся к машине и достал из бардачка набор отверток, который ему преподнесла когда-то его очередная любовница. На футляре была выгравирована надпись «Набор отверток от твоей самой вертлявенькой».

В одну отвертку был вставлен электротестер Джини выбрал именно эту. Вернувшись к кованым воротам, он осторожно дотронулся до какой-то искусной, весьма затейливой завитушки. Ровным счетом ничего не произошло. Похоже, электричеством здесь и не пахло. Джини взглянул вверх. Ворота, казалось, уходили в самое небо и вдобавок ко всему увенчивались жуткими, варварскими шипами. Ну уж подобная предосторожность была явно излишней! Джини только на мгновение представил Себе, как один из таких колышков стремительно вонзается в его плоть, и у него тут же неприятно заныло в паху.

Джини обеими руками вцепился в ворота и принялся нащупывать ногой углубление, пытаясь использовать кованые завитушки как ступени. Первые футов шесть дались ему без особых трудов, поскольку здесь с лихвой хватало всякого рода кованых цветов. И хотя Джини давненько не занимался спортом, начало далось ему легко. Но чем выше, тем труднее становилось подни^- маться. Завитков здесь уже почти не осталось, пошли одни прутья, да и то чуть ли не насквозь проржавевшие. За эту труху и хвататься-то было страшновато, а не то что взбираться по ним.

Джини решил передохнуть. Далеко