Читаем без скачивания Дэйна и Эльнарион. История одной игрушки (СИ) - Макуш Тиана

— Ты очень плохой, непослушный раб. Не хочешь порадовать свою хозяйку красивыми движениями, постоянно ошибаешься. Думаю, ты знаешь, что делают с непослушными и нерадивыми рабами? И, да, в этом лишь твоя вина.

Ровно звучащий голос, как и его вкрадчивая разновидность уже достаточно хорошо были знакомы мужчине, чтобы пугать. Но что она может с ним сделать? Опять магически пытать? Принудит принимать ещё более унизительные позы? Всё оказалось гораздо банальнее. Приказав эльфу подойти к странной конструкции в центре комнаты, вампирша защёлкнула на его запястьях замки наручей, потом проделала то же самое с ногами. Привела в движение незамеченные ранее рычаги рядом в полу, и цепочки сильно натянулись, распяливая Эля в подвешенном состоянии.

Мышцы сразу потянуло, и он попытался найти более удобное положение, но куда там. Заднюю часть шеи ожгло болью, в воздухе поплыл запах крови, а по спине стекло несколько тёплых струек. Что она там вырезала? Тёплый влажный язычок коснулся кожи, видимо, собирая красные капли, и это была единственная ласка за прошедший день. Потом на спину обрушилась боль, а из горла рвались крики, заглушить которые не всегда получалось. Через какое-то время мужчина обессилено висел в своих путах, а горящие полосы на спине ощущались невыносимо чётко.

Дело было не в боли. Хотя, конечно, и в ней тоже, ведь у довольно опытного и тренированного воина почему-то совсем не получалось её терпеть. Но до этого момента Эль всё ещё не ощущал себя в настолько безвыходном положении. А во время порки до сознания таки достучалась горькая правда. Он бесправный раб. В чужом мире. В безжалостных руках самого наихудшего врага для светлого эльфа, какого только можно предположить, если не считать демонов. И его, сына Высшего аристократа, сейчас секут плетью, как обычного раба, закрепляя статус причудливыми узорами на спине. Спасением будет только смерть, но и то — лишь по воле наигравшейся владелицы. Стон отчаяния сорвался с губ, совпав с последним ударом.

Он опять не услышал, как двигается хозяйка, только спустя короткое время ощутил, что в подбородок упирается рукоятка плети, давит, заставляя поднять голову. В алых глазах сверкало удовлетворение и расслабленность. Осмотрев его долгим взглядом, вампирша отошла к стене, а Эль, приказав себе не опускать голову, напряжённо следил за ней. Что ещё задумала? К сожалению, ничего не разглядел. Девушка чем-то шебуршала у стены, брала невидимые для эльфа предметы и вновь откладывала их. Именно тогда до лишённого магии мужчины дошло, что это не просто густая темнота, сквозь которую не пробивается даже его острое зрение, а настоящий морок. Что же там скрыто?

Видимо совершив выбор, вампирша повернулась и шагнула к распятому рабу, что-то держа в руке за спиной. Но, какие бы предположения не роились в голове, к действительности Эль оказался не готов, хотя и мог бы догадаться. Успев заметить тусклый блеск в тонкой руке, стремительно метнувшейся к его шее, эльф почти сразу почувствовал холод металла на коже, затем лёгкое давление вокруг горла и щелчок замка. Священный Лес, ошейник! Он закрыл глаза, чтобы не дать девушке увидеть в них потрясение и ставшее уже привычным чувство унижения.

Внезапно ощущения будто сошли с ума: Эль почувствовал как к его обнажённой коже прильнуло гибкое девичье тело, мягкая грудь прижалась где-то под рёбрами, а потом медленно скользнула чуть вверх (видимо, вампирша привстала на носочки… какая же она маленькая!), тонкая, но он помнил насколько сильная, рука обвила шею, заставляя пригнуть голову, носа коснулся лёгкий манящий аромат, а ушей — тихий горячий шёпот:

— Ты так красив сейчас, мой хороший, такой податливый, полностью мой.

На мгновение ужасно захотелось порадовать девушку ещё сильнее, а тело среагировало на происходящее однозначным возбуждением. Боги! Она сделала его рабом, выпорола, надела ошейник и неизвестно скольким мучениям и унижениям ещё подвергнет в будущем, а проклятое тело желает свою мучительницу, как никогда и никого до сих пор! И вампирша, конечно, не могла не заметить его позорного состояния.

— Ооо, малыш, да ты возбуждён! Неожиданно, но приятно.

Эль заставил своё тело успокоиться и оно нехотя, но подчинилось. Пока ещё подчинилось. Но если так пойдёт и дальше, никакая выдержка, которой всегда славились эльфы, не поможет сохранить ясный рассудок и гордость, а тело перейдёт под власть накопленных нереализованных желаний. Как он сейчас хотел сойти с ума, умереть, или, чтобы вампирша подчинила вместе с телом и его душу (Эль знал, они на такое способны) — всё, что угодно, лишь бы не осознавать происходящее и полную безвыходность своего положения!

Он не сразу понял, что путы больше не удерживают, настолько глубоко погрузился в собственные переживания. Очнулся лишь, когда пол неудержимо потянул к себе, чтобы успеть удержать тело от падения. Мог бы и не стараться — приказ, полоснувший по нервам, всё равно не оставил выбора.

— На колени, раб. Твоё наказание ещё не закончено.

Казалось, большего унижения испытать невозможно, но цепь, защёлкнувшаяся на кольце ошейника, опровергла это.

— Надеюсь, неудобный сон заставит тебя подумать, раб.

С этими словами хозяйка покинула его, оставив прикованного на голом полу. Надеется она. Сил на размышления просто не было, и измученный морально и физически эльф уснул, несмотря ни на какие неудобства. Не имело значения, что на дворе занимался рассвет, хотя вчера в это же время он долго ворочался, прежде чем уснуть. Но придётся привыкать к режиму вампиров.

Вечером прошедшая ночь казалась ещё кошмарнее, но Эль продержался на бесполезной строптивости ещё две. Боролся с послушным телом, чувствуя себя псом на уроках дрессировки, получал наказания, как магические, так и физические (последние воспринимались гораздо унизительнее), и пытался унять непозволительное желание. Умная и умелая хозяйка не калечила сильно, так что в течение суток все последствия порки заживали, не оставляя шрамов. А к концу третьей ночи эльф, наконец, осознал причинно-следственные связи и то, что с этих пор с сопротивлением покончено.

Мужчина испытал укол мрачного удовлетворения, когда заметил, что вампирша не слишком сильно обрадовалась его покорности, но всё же взяла своё, изменив правила. Лучше бы она просто секла его, как прежде! В это утро, спустя почти неделю после знакомства, хозяйка впервые решила плотно «поиграть» с телом раба.

Вновь комната со скрытыми стенами, вновь повторение пройденного за ночь и Эль уже не пытается оттянуть выполнение приказа. Просто подчиняется и старается всё сделать правильно. Мимолётный взгляд на лицо хозяйки и дух перехватывает от того удовольствия и нежности, что он успевает заметить на кукольном личике, а в сознании внезапно мелькает… гордость собой? Нет, нет, нет, это не так, это просто не возможно! Он ненавидит вампиршу, своё собственное тело, он всё ещё сопротивляется и не позволит себе сдаться и душой, всё по-прежнему. И это совсем не восхищение мечется где-то на дне души.

А голова подставляется под редкую ласку, когда тонкие пальчики зарываются в волосы и слегка треплют их, поощрительно. И похвала — на малюсенькое мгновение — кажется такой сладкой.

— Ты такой хороший сегодня, малыш.

Но вот звучит приказ подойти к металлической раме. Наказание? За что? Он идёт, а в душе против воли плещется непонимание и обида. Со спины прижимается тонкая фигурка и изящные руки обхватывают его торс, а пальчики успокаивающе поглаживают кожу. Вновь шёпот в ухо, запускающий табун мурашек.

— Тише, тише, не волнуйся. Это не наказание. Я просто хочу поиграть с твоим телом. Тебе понравится.

О боги, нет! Именно этого-то он и боится. Мышцы напряжены, но руки послушно поднимаются вверх, как только хозяйка лишь слегка обозначает своё желание. Как непривычно нежна она сейчас. Снова ощущение оков на запястьях и щиколотках, а потом шум рычагов, но в этот раз его лишь слегка растягивают, позволяя твёрдо стоять на разведённых врозь ногах. Вампирша отходит к стене, в этот раз за спиной, и Эль пытается извернуть шею, хоть и знает, что всё равно ничего не увидит. Впрочем, хозяйка замечает движение и тотчас следует приказ.