Читаем без скачивания Визави французского агента - Надежда Днепровская

Его отец, наполовину русский, был в составе французской военной миссии, созданной специально для авиаполка «Нормандия – Неман». Кем он там был, история умалчивает, какую работу выполнял, тем более. Конечно, без красивой переводчицы не обошлось. Клод де Бресси не афишировал прекрасное знание русского языка и без переводчицы просто никак не мог. Девушка, естественно, была сотрудницей КГБ, и она должна была поддерживать с сотрудниками миссии хорошие отношения, которые с Клодом быстро перешли в интимные.

После 1945 года миссия прекратила свое существование, и Клод стал работать в посольстве Франции. Был женат, но детей у него не было. Он продолжал встречаться со своей милой, прекрасно отдавая себе отчет о настоящей работе девушки. Его пытались шантажировать этой связью, но Клод начал бракоразводный процесс. А 1949 году он погиб при невыясненных обстоятельствах. В этом же году, у переводчицы родился сын, который попал в детский дом, потому, что его мама была расстреляна за шпионаж.

Бабушка Бернара – русская аристократка, родившаяся во Франции в семье эмигрантов, знала о своем единственном внуке, но ничего не могла поделать. Только в 1954 году, с помощью своих влиятельных друзей, ей удалось найти мальчика в детском доме в Карелии. Бабушка увезла его во Францию, оформила опеку. Хотя в метриках внук был Юрой, она дала ему новое имя – Бернар.

Бабушкой она была примерной, заменила ему отца и мать, научила хорошим манерам, французскому языку. Бернару очень трудно было адаптироваться в чужой стране, с чужими обычаями. Но на ферме был сенбернар, с которым он подружился. Они были неразлучны. Бернар каждый день вычесывал, чистил собаку. Бабушка даже разрешила псу спать в комнате внука, а в ответ он, конечно, старался ее слушаться.

Летом 1957 года семейство де Бресси получило предложение зачислить Бернара в Корпус – в случае удачного прохождения тестов.

Бабушка сама не могла дать внуку достойное образование, денег, чтобы нанимать учителей, не было. Поэтому когда она получила уведомление об удовлетворительном результате тестирования и приеме внука в Корпус, она не стали возражать.

Бернар начал учиться с 8 лет, как и большинство курсантов. В каникулы он приезжал вместе с Марселем к дедушке с бабушкой, которые приняли его друга как родного и даже все время ставили его в пример, за его воспитанность и рассудительность. Конечно, это не мешало их дружбе, как и то, что Марсель не любил собак. Они почему-то всегда лаяли на него, за исключением Глена, который рявкнул на него один раз для порядка, удивляясь вкусам хозяина и просто не замечал Марселя. Они проводили большую часть времени, носясь на велосипедах по окрестностям, сопровождаемые собакой. По вечерам Бернар занимался музыкой с дедом, который в молодости был неплохим пианистом. Они садились за фортепьяно и часами самозабвенно музицировали, а Марсель сидел неподалеку, читая очередную толстую книгу, иногда с удовольствием прислушиваясь к красивым пассажам. Занятия музыкой не входили в круг его предметов, по причине полной неспособности.

После того как Марселю исполнилось десять лет, летние каникулы сократились до 18 дней, а потом и того меньше, но рождественские каникулы были всегда. Конечно, он был со своим другом на Рождество и всегда получал подарки… а в феврале и поздравительные открытки от мамы (из Советского Союза письма шли по два месяца).

Летом 1961 года Глен умер в возрасте 23 лет. Собаки редко доживают до такого возраста, но Бернар очень тяжело переживал потерю. Он был уже подростком, и в свои пятнадцать лет многое знал о смерти, но это был его верный друг…

Бабушка, чтобы хоть как-то повлиять на его не слишком хорошую учебу, сказала, что купит такого же пса, если он будет учиться без троек. Через год на одну тройку стало меньше. Ну не мог он учиться на отлично, слишком много других интересов у него было. Бернар был очень музыкален, обладал прекрасным голосом, обожал гитару и все свободное время посвящал занятиям с учителями по гитаре и вокалу. Естественно, что в это «свободное время» входило и время, отведенное на приготовление уроков.

Тем временем, бабушка купила ему в питомнике щенка, но в то лето Бернар не смог приехать, завалил последний экзамен. Пока пересдавал, пока защищал диплом, бабушка заболела и попала в больницу. Когда Бернар, наконец, смог приехать, он обнаружил, что «щенку» уже 9 месяцев, и им никто не занимался. Он сидел на цепи, страшный, неухоженный, злой.

Работники сказали ему, чтобы он был осторожнее.

– Что вы с собакой сделали?

Бернар бесстрашно подошел к озлобленному псу, снял цепь. Мгновенно двор опустел, а собачка сразу вцепилась ему в ногу. Превозмогая боль, он схватил «зверюшку» одной рукой за шкирку, а другой за основание хвоста, и несколько раз сильно встряхнул. Для этого ему пришлось собрать все силы, ведь щенок весил уже килограммов пятьдесят. Пес тут же отпустил его ногу, поджал хвост и… лег около него. Бернар сам стал за ним ухаживать, вычесал ему запущенную шерсть, мыл специальным мылом, кормил по всем правилам. Пес слушался его беспрекословно. В поводке или наморднике он не нуждался. Хозяину стоило только нахмурить брови. С тех пор они были неразлучны.

Несмотря на строгость и аскетизм, царившие в Корпусе, некоторые поблажки все же допускались, они же в случае чего являлись и кнутом, и пряником. Поэтому Бернар – так остряк назвал свою собаку, жил с ним до окончания обучения, а потом поехал с хозяином и в Москву, хотя для этого пришлось побегать по инстанциям. Решающим фактором, к счастью, была его породность, подключился даже Советский клуб служебного собаководства.

Оказалось, что в Москве заниматься собакой Бернару совершенно некогда. Помог клуб собаководства, взяли собачку в питомник, туда он и приезжал навещать своего друга, иногда брал с собой, когда ездил поохотиться в какой-нибудь заказник, куда его охотно приглашали партийные работники, а также их «боевые подруги». Там он и оставил пса, своему хорошему другу-леснику. Псу понравилось чувствовать себя хозяином леса. И в самом деле, с тех пор там не стало браконьеров, на всякие капканы он писал – помечая их, а на людей с ружьями просто бросался из засады. Поэтому когда приезжали те, кому можно было охотиться, сенбернара запирали в сарае.

Жё д'амур э д'авантюр[3]

Бернар всюду чувствовал себя как дома, таким уж он уродился, но Москва поразила его обилием красивых женщин.

Конечно, в первое время девушки сами «случайно» знакомились с молодыми французами, то в институте, то в метро или еще где-нибудь. Но было слишком очевидно, что красотки работают на КГБ, что впрочем, совсем не смущало, ни Марселя, ни Бернара, они находились в Москве совершенно легально и не делали ничего предосудительного. Поэтому они прекрасно проводили свободное время, будучи на виду, под колпаком, и при этом получая удовольствие.

Иногда они сами знакомились со случайными девушками – на танцах, в ресторанах, на улицах, но это были «бесперспективные» знакомства, кегебешники сразу же проводили с девушками воспитательные беседы. Некоторые девушки сообщали своим новым друзьям об этих беседах, другие избегали встреч, а третьи «выполняли задание» докладывать обо всех разговорах и встречах. Французы относились к этому спокойно, они были готовы к жизни на виду.

Бернар, весельчак, получал от этого особое удовольствие. Придумывал всякие розыгрыши. Только какая-нибудь очередная наташа доложит, что установила контакт с Бернаром, как он приводит на свидание еще одну девушку.

– Познакомься Наташа, это Лида, моя сестра из Тулы. Лида, это Наташа, моя двоюродная сестра. Девочки, пойдемте в кафе-мороженное!

Там, заказав шампанское и мороженое, он незаметно уходил:

– Я сейчас приду! Это сюрприз!

А потом официант приносил им от него цветы, в утешение.

Марселю он говорил, что женится на русской, но выбор настолько велик, что быстро это не произойдет. Жили они широко. У них все время были гости, которых они любили угощать всякими вкусностями, часто вовлекая в процесс приготовления еды самих гостей.

Чего стоило приготовление, к примеру, утки с виноградом. Гости усаживались вокруг стола, каждому выдавалась небольшая гроздь крупного винограда и всякие подручные материалы, для удаления косточек, каждый выбирал, что считал удобным. Луи пользовался огромным грузинским кинжалом, некоторые девушки – маникюрными ножницами, я, например, достала свой скальпель, которым точила карандаши. На что Луи тут же заметил, что операция называется «абортирование винограда».

Роскошной жизни после стипендии обычно хватало на две недели, а иногда и того меньше. Потом начинались поиски денег. Или на худой случай просто еды. Вечно голодные студенты – это про них. Бернару было легче всех. Его постоянно приглашали, с его гитарой, то на дни рожденья, то просто на вечеринки, спеть романсы или блатные песни.