Читаем без скачивания Черный столб - Исай Лукодьянов

К Кравцову вразвалочку подошел мастер Али-Овсад. Жесткая, дубленная ветрами и зноем кожа его лица лоснилась от пота.

– Жалко, – сказал он.

– Да, жарко, – рассеянно отозвался Кравцов.

– Я говорю: жалко. Такой хороший труба – очень жалко. – Али-Овсад поцокал языком. – Джим! – крикнул он белобрысому долговязому парню в кожаных шортах. – Давай сюда!

Джим Паркинсон спрыгнул с мостков и пошел по трубам, размахивая длинными руками. Несмотря на свою молодость, Джим был одним из лучших монтажников техасских нефтяных промыслов. Он остановился, балансируя на трубе, и с улыбкой посмотрел на Али-Овсада. Тень от зеленого целлулоидного козырька падала на его узкое лицо, челюсть ритмично двигалась, пережевывая резинку.

Али-Овсад указал ему на крюк вспомогательного подъемника.

– Люльку подвешивай, билирсен?[3] Свои ребята-автогенщик в люльку сажай, поднимай рядом с трубой. Такая же скорость, как труба лезет, да? – Али-Овсад показал руками, как поднимается колонна труб, а рядом с ней люлька. – Лифт! Ап! Билирсен?

Кравцов хотел было перевести это на английский, но оказалось, что Джим прекрасно понял Али-Овсада. Он выплюнул резиновый комок, удачно попав между своими ботинками и ботинками Али-Овсада, и сказал:

– О'кей!

Затем он нагнулся, дружелюбно хлопнул бакинца по плечу и добавил:

– Али-Офсайт – карашо!

И, хохотнув, пошел отдавать распоряжения своим парням.

Через четверть часа люлька, подхваченная крюком подъемника, поползла вверх рядом с обсадной колонной. Здоровенный черный румын из подсменной бригады оглушительно свистнул и заорал:

– Давай, давай!

Техасец-газорезчик выглянул из люльки и, осклабившись, оттопырил вверх большой палец. Затем он выставил, как ружье, горелку и впился огнем в серое тело трубы.

9

Около семи часов вечера представитель Геологической комиссии чилиец Брамулья созвал в кают-компании совещание.

– Сеньоры, прошу высказываться. – Он залпом осушил стакан холодного лимонада и откинул жирный торс на спинку плетеного кресла. – Уилл, не угодно ли вам?

Уилл, несколько оправившийся после приступа, сидел рядом с Кравцовым и листал свой блокнот.

– Пусть вначале мой коллега Кравцов сообщит результаты последних замеров, – сказал он негромко.

– Да, пожалуйста, сеньор Кравцов.

– Скорость самоподъема – одиннадцать метров в минуту, – сказал Кравцов.

– По моим подсчетам, при наблюдаемом нарастании скорости обсадная колонна примерно через четыре часа будет полностью вытолкнута из грунта. Ее нижний край повиснет над дном океана…

– Позвольте, молодой человек, – перебил его сухонький австриец Штамм, единственный из всех обитателей плота при галстуке, в пиджаке и брюках. – Вы употребили выражение «вытолкнута». Если так, то низ колонны никак не может «повиснуть», как вы изволили выразиться. Его, очевидно, будет подпирать то, что вытолкнуло его, не так ли?

– Пожалуй… – Кравцов слегка опешил. – Просто я не так выразился… Теперь о бурильной колонне. Вы знаете, что мы оборвали ее на глубине, но она, несомненно, тоже ползет вверх. По моим подсчетам, ее верхний край находится сейчас на глубине около семи тысяч метров, то есть он поднимается внутри обсадной Колонны, в той ее части, которая находится в толще воды. – Кравцов говорил медленно, тщательно подбирая слова. – К шести часам утра можно ожидать появления бурильной колонны над устьем скважины. Я предлагаю…

– Позвольте, – раздался дребезжащий голос Штамма. – Прежде чем перейти к предложениям, следует кое-что уточнить. Считаете ли вы, господин Кравцов, что вместе с обсадной колонной выталкивается и искусственная обсадка, иначе говоря, оплавленная порода стенок скважины, которая служит как бы продолжением обсадной колонны?

– Не знаю, – неуверенно произнес Кравцов. Он немного робел перед Штаммом, чем-то австриец напоминал ему школьного учителя географии. – Я, строго говоря, не геолог, а всего лишь бурильщик…

– Вы не знаете, – констатировал Штамм. – Пожалуйста, продолжайте.

– Наши газорезчики… – Кравцов прокашлялся. – Газорезчики уже сейчас с трудом управляются. Что же будет, когда трубы попрут… извините, полезут еще быстрее? Я предлагаю срочно радировать в центр, чтобы на плот доставили фотоквантовый нож. У нас в Москве есть прекрасная установка – ФКН-6А. Она мгновенно режет материал какой угодно прочности.

– ФКН-6А, – повторил Брамулья и покивал головой. – Да, это мысль. – Он влил в свою глотку еще стакан лимонада. – Почему вы замолчали?

– У меня все, – сказал Кравцов.

– Сеньор Макферсон?

– Да, – отозвался Уилл. – Мое мнение таково. Скважина прошла в какую-то трещину мантии. Неизвестное вещество, сжатое огромным давлением до пластичного состояния, нашло выход и выталкивает колонну…

– Позвольте, – вмешался Штамм. – Господа, нужна какая-то последовательность. Я возвращаюсь к вопросу об искусственной обсадке. Считаете ли вы…

– Не думаю, мистер Штамм, что стенки скважины могут быть столь сильно разрушены, – сдержанно сказал Уилл.

– Вы не думаете, – резюмировал австриец. – А я думаю, что надо немедленно спустить телекамеру и посмотреть, что происходит с грунтом. Телекамера на плоту имеется, не так ли? Пока мы будем се опускать, обсадная колонна выйдет из грунта, и мы увидим, как ведет себя искусственная обсадка. Я удивлен, господин Макферсон, что вы не предприняли спуска телекамеры с самого начала явления. Прошу вас, продолжайте.

– Да, насчет камеры – моя оплошность, согласен, – сказал Уилл. – Вещество, которое выдавливает трубы, обладает магнитными свойствами. Я проводил измерения с начала вахты и убедился: трубы намагничены. Минуточку, – повысил он голос, видя, что австриец открыл рот. – Я предвижу ваш вопрос. Да, трубы сделаны из немагнитного сплава, но тем не менее это факт: они намагничены. Их магнитное поле нейтрализует ионизатор плазменного резака. Прошу ознакомиться со сводным графиком моих наблюдений.

Штамм поспешно нацепил очки и склонился над графиком. Брамулья, шумно отдуваясь и оттопыривая толстые губы, смотрел через его плечо. Али-Овсад подставил Кравцову волосатое ухо, и тот, понизив голос, переводил ему слова Уилла. Выслушав до конца, Али-Овсад задумчиво поковырял мизинцем в ухе. Старый мастер, на своем веку основательно издырявивший землю буровыми скважинами, был озадачен.

– Хотите что-нибудь сказать, сеньор Али-Овсад? – спросил Брамулья, и Кравцов перевел мастеру его вопрос.

– Что сказать? Бурение-мурение – это я, конечно, немножко понимаю, – нараспев ответил Али-Овсад. – А такую породу, честное слово, никогда не встречал. Давай подождем, это вещество наверх пойдет – тогда посмотрим.