Читаем без скачивания Павловский вальс - Люттоли

Но когда он вошёл и, опустившись на колени, прижался губами к её рукам, она сразу растаяла. Растаяла, но не хотела уступать так сразу.

– Я сердита на вас Пётр, – голос Анны ничуть не отражал сказанных слов. – Вы повели себя безответственно и огорчили всех нас.

– Я так соскучился по вас, – признался Петр, бросая на Анну взгляд полный любви и беря её руку в свои. – И так мечтал увидеть, что не смог удержаться. Анна, милая, любимая моя Анна, я приготовил для вас столько красивых слов, но все они ничтожны по сравнению с моими чувствами. Вы олицетворяете для меня всё самое прекрасное на земле. Я преклоняюсь перед вами и трепещу, как снизошедшим и дарующим счастье ангелом. Простите же меня, простите. Для меня не существует худшего наказания, нежели ваш сердитый взгляд. Что я должен сделать, Анна? Как мне заслужить ваше прошение?

– Пообещайте, что никогда больше не станете делать того, что вы сделали с бедным жандармом и я…постараюсь вас простить, – отвечала на это Анна с важностью и достоинством.

– Всё что пожелаете, Анна, – сжимая её руку, отвечал Пётр, – только улыбнитесь и назовите моё имя так, как умеете только вы.

– Здравствуйте, Пётр!

Пётр засиял от счастья. Он с обожанием смотрел на Анну. И этот взгляд вызвал у неё на щеках румянец. Оба замолчали и наслаждались присутствием друг друга. Вопреки обыкновению, Анна не стала убирать свою руку из рук Петра. Она желала поощрить его. И не только за прекрасные чувства, которые он ей дарил. Была ещё одна причина.

– Это правда, что вас скоро отправят на войну? – придавая голосу глубокую печаль, спросила Анна.

– Правда, к сожалению. Но вы не беспокойтесь за меня. Я вернусь к вам целым и невредимым. Я обязательно вернусь к моей милой Анне. Вы ведь будете меня ждать, Анна?

Анна, к великой радости Петра, несколько раз кивнула.

– Я хотела сделать больше, – прошептала Анна, – я хотела, чтоб вы чувствовали себя спокойно в минуты страшной опасности. Я желала поддержать вас в тяжёлую минуту. Только по этой причине и в беспокойстве за вашу жизнь, я, забыв о гордости, говорю эти слова. Хотите ли вы, Пётр, связать со мной жизнь, как о том говорили не раз?

– Анна, как вы можете сомневаться в моих чувствах? – Вскричал с обидой Пётр.

– Тогда позвольте мне официально стать вашей невестой. Позвольте именно в таковом качестве дожидаться вас с войны. Пусть все видят и знают, что я люблю и жду вас!

– О, Анна, Анна, – У Петра на мгновение слёзы выступили на глазах, – вы снова проявили ту красоту души, перед которой я всегда преклонялся. Может ли человек в моём положение мечтать о большем счастье? Если вы спрашиваете моего мнения, то я не только соглашаюсь, но и благодарю вас. Всем сердцем благодарю. Клянусь вам Анна, вы никогда не пожалеете о своём решение!

– Пойдёмте к матушке! – просто сказала Анна. Она взяла под руку счастливого Петра, и они вместе вышли из комнаты.

Анчукова ждала этой минуты долгие месяцы, так как мечтала и видела свою дочь графиней Азанчеевой. Но когда её мечты обрели реальность, она даже виду не показала, что рада.

– Для начала следует спросить мнение Ольги Владимировны, – сказала она, когда Пётр и Анна сообщили о своём решение. – Лишь после этого мы обсудим этот вопрос.

– А если нам всем вместе поехать к матушке? – робко предложил Пётр. – Обсудим всё вместе. И если на то будет ваша с матушкой воля, решим в какой день справить помолвку. Времени до отправки на фронт остаётся всё меньше, – добавил Пётр, видя, что Анчукова нахмурилась.

– Матушка, прошу вас, не отказывайте Петру, – попросила Анна.

– Хорошо! Едем! – Анчукова согласилась, к вящей радости и Петра и Анны.

Двумя часами позже, Ольга Владимировна, Анчукова, Пётр и Анна, уже сидели в гостиной и бурно обсуждали предстоящую помолвку. Как и предполагал Пётр, Ольга Владимировна сразу и с большой радостью согласилась. Следом за ней согласилась и Анчукова. В данном случае не оставалось сомнений в том, что и её супруг выразит согласие. Они долго обсуждали предстоящую помолвку и, в конце концов, решили, что справят помолвку за два дня до отъезда Петра на фронт. Справят в Павловске. Они все уедут в Павловск заблаговременно, а Пётр приедет в самый день помолвки. Ему необходимо было привести в порядок дела, в одном из имений перед отправкой на фронт. На том и порешили. Пётр завтра же отправлялся в имение, а Ольга Владимирова с Анчуковой и Анной должны были заняться приготовлениями к помолвке. Ближе к полуночи все разошлись донельзя довольные прошедшим разговором. А Пётр, ещё очень долго не мог уснуть:

– Анна, моя невеста! Анна моя невеста! – счастливым шёпотом повторял он.

День, о котором он мечтал последние пять лет, с того мгновения когда впервые увидел Анну, обещал вскоре настать.

Глава 10

Стояла прекрасная летняя погода. Лучи, пробиваясь сквозь ветви деревьев, отбрасывали солнечные зайчики на тропинку усеянную листвой.

Катарина, в стареньком платье с длинными рукавами, подпрыгивала вверх и, раскрыв ладони, пыталась поймать эти самые солнечные зайчики. На какой-то миг ей удавалось задержать их в своих руках, но как только они выскальзывали, раздавался звонкий смех.

Катарина просто радовалась. Радовалась солнцу, деревьям и опавшей листве, радовалась обществу отца и вообще даже самым незначительным мелочам.

Иоганн Лукас видя дочь в таком приподнятом настроение, не мог сдержать улыбку. Она и его заразила своим весельем.

– Катарина! – окликнул её Иоганн Лукас, – угомонись дитя моё. Тебя могут заметить со станции и счесть легкомысленной. – Наедине он всегда разговаривал с дочерями на немецком языке. Так происходило и на этот раз.

И действительно, сквозь деревья очень хорошо просматривалась и сама станция, и люди, стоявшие на перроне. Людей этих легко можно было различить, вернее, разделить на две части по одежде. Одетые побогаче стояли на перроне. Одетые победней сновали по перрону.

– Хорошо! – Катарина перестала подпрыгивать, остановилась и подождала отца. Как только он поравнялся с ней, она взяла его за руку и приняла степенный вид. – Так лучше?

– Намного, – признал Иоганн Лукас и тут же услышал звонкий смех дочери, добавил. – Я не возражаю против смеха, если только он не раздаётся в присутствии почтенного начальника станции. Аристарх Рудольфович страдает от подагры и может расценить твой смех как насмешку над свой болезнью. Я потеряю пациента, а вы лишитесь возможности купить новые платья.

– Какое несчастье для… Анны. У неё каждое утро начинается в мечтах о новом платье. – Катарина вновь звонко рассмеялась, но заметив упрёк во взгляде отца, тут же вернула себе степенный вид.

– Анна мечтает побывать на музыкальном вечере и тебе это известно. Не стоит над ней насмехаться.

– Я и не думала, – просто ответила Катарина, – только эта мечта не осуществима. Туда приезжают одни графы и князья. Высший свет, лучшие музыканты. Я слышала, что для музыкальных вечеров дамы готовят свои наряды зимой. На каждый вечер отдельное платье, туфельки, веер, сумочку и драгоценности. Даже ваш уважаемый начальник станции не осмеливается отвести туда дочерей. Одного платья будет недостаточно.

– Иногда случаются чудеса! – ласково возразил дочери Иоганн Лукас. Они шли медленно, наслаждаясь окружающей природой. Катарина держала отца под руку и улыбалась, слушая его слова. – Порой одно мгновение может изменить всю жизнь. Со мной такое случалось. Я собирался уехать в Вену и заняться там врачебной практикой. Когда я садился в дорожную карету, появилась твоя матушка. В руках она несла корзину с цветами. И вот результат. Вместо Вены я оказался в маленьком русском городке.

– Ты ни разу не рассказывал о встрече с матушкой! – Катарину мгновенно охватило любопытство. Она устремила на отца умоляющий взгляд. – Пожалуйста, расскажи, как всё происходило. Ты сразу в неё влюбился?

– С первого взгляда, – признался, улыбаясь, Иоганн Лукас, – я до сих пор не понимаю, почему поступил так странно. Вместо того чтобы уехать, я забрал свои вещи и пошёл следом за твоей матушкой. Я шёл за ней долго. И она меня заметила. Она остановилась и повернулась ко мне. Позже она рассказывала, что приняла меня за грабителя, который хотел отнять у неё цветы, но увидев меня с двумя большими саквояжами, она так растерялась, что не смогла ничего сказать. Я тоже молчал. Мы оба молчали и смотрели друг на друга. Потом я спросил: «есть ли у неё супруг?». Она ответила: «нет». Тогда я предложил ей выйти за меня замуж. Она ничего не ответила. Просто ушла. Я снова пошёл за ней. Она вошла в дом. Я вошел следом за ней. Её родители обедали в это время. Я попросил её руки.

– И что они ответили? – смеясь, спросила у него Катарина.

– Её отец предложил отпустить саквояжи, которые я всё ещё держал в руках. В тот же вечер, я признался ей в любви. Спустя месяц мы поженились. До самого рождения Анны, она мне ни разу не сказала о своих чувствах. И только потом она призналась, что уже в первую встречу влюбилась в меня без памяти. Ты такая же, как твоя мать, – Иоганн ласково потрепал дочь по волосам, – никогда и слова не скажешь о своих чувствах, даже если они причиняют тебе невыносимую боль. Я не раз наблюдал за твоими ссорами с Анной. Она искренне верит в то, что ты её ненавидишь. Ей следовало бы обратить внимание на твои поступки, а не на твои слова. Тогда бы она поняла, как сильно ты её любишь. Или просто посмотреть в твои глаза. В них никогда не бывает ненависти. Только забота и любовь. Жаль, что Анна не понимает тебя.