Читаем без скачивания Поспорить с судьбой - Оксана Панкеева

— И чем это закончилось? — поинтересовался Жак.

— Тем, что начали лопаться стекла, которые тебе так покоя не давали. Никто их не бил, они сами полопались. Штуки три. Тогда его величество изволили опомниться и замолчать. Повел глазами по залу, посмотрел на их окаменевшие физиономии, и уже нормальным голосом сказал: «Я тут король или хрен собачий?». И знаешь, как-то ни у кого сомнений не возникло. Вот уж никогда не думал, что можно так напугать людей простым десятиминутным криком.

— Я так понимаю, — улыбнулся Жак, — что сегодня его величество научился гневаться?

— Ты смеешься… Мне тоже всегда было смешно, когда он говорил, что страшен в гневе, только никто этого не знает. А ведь правда страшно. Я уж решил, что у него что-то в голове нарушилось… А он наорал на всех, а потом сел и опять спокойно так говорит: «А теперь, господа, давайте договариваться по-хорошему, как цивилизованные люди». Последний намек, так сказать сделал: либо вы, сволочи, успокоитесь и заткнетесь, либо полетят новые головы, благо, есть за что. И ведь сразу к ним вернулась способность понимать намеки, и в пять минут договорились. Вспомнили, кто здесь король, и какие у него права, и полностью осознали, что неуязвимых среди них действительно не осталось. А с Монкаром они договорились персонально — обменялись, так сказать, головами — Шеллар помилует Алису, а Монкар отвечает за твою безопасность. И если вдруг с тобой что случится, разбираться не будут, а сразу за нее возьмутся. Кстати, ты в курсе, что Ольгин мистралиец Монкара обложил матом, показал ему два пальца и еще побить грозился?

— За что? — хихикнул Жак, представив себе эту картину.

— Его светлость вломился в королевские апартаменты и начал хамить и что-то требовать. А Диего там в это время один сидел, мы с Мафеем Шеллара в клинику отнесли. Ну, ты же знаешь этого нахала? Хотя ты с ним мало общался… Так вот, наш мистралийский друг начисто лишен такого качества, как почтение к вышестоящим, зато наглости у него на шестерых. Он послал его светлость во все известные науке места и посулил выкинуть силком, если сам не уберется. Монкар пытался пожаловаться, но тут уж я это дело пресек, сказал, что не советую ему связываться, что, дескать, мистралийцы — они такие, если вдруг с этим нахалом что-то случится, наедут братья и устроят кровную месть, и тому подобный вздор. Откуда только фантазия взялась?

— Подействовало? — поинтересовался Жак.

— Еще как! А еще, чтобы Шеллар не думал, что я у него для мебели, я им тоже сказал, что если вдруг с моего кузена снимут корону, она перейдет ко мне, а я кузена Шеллара очень люблю и сделаю его своей правой рукой с неограниченными полномочиями. И еще заодно вызвал на поединок всех пятерых наследников герцога Браско. Что противно, ни один не принял вызов. Четверо сказали, что они недостойны скрестить меч с особой королевской крови, и тут же по быстрому смылись. А пятый, злобный сукин сын, сказал, что он бы с удовольствием, но он маг, а я воин, так что поединка у нас не выйдет, разве что Мафей его вызовет.

— Дурак он, что ли? — отозвался Жак. — Если Мафею показать пару боевых заклинаний, он от этого героя мокрого места не оставит. Из него дурная Сила так и прет, ее только оформить как-то…

— Правда? — порадовался Элмар. — Я знал, что Мафей силен, но не думал, что настолько.

— Ну, а дальше что? — напомнил Жак.

— Да в общем, все. На том и закончилось. Все быстро разбежались по своим делам: казначей — дырку заделывать, генерал — виноватых искать, министр иностранных дел — лекарства принимать… Ну, и так далее. А Шеллар даже извинился передо мной, за то, что наорал и нахамил. Извини, говорит, Элмар, я не хотел тебя обидеть, просто не дергай меня за камзол, когда я в гневе… А потом действие эликсира кончилось, он еле успел до своих покоев добраться, а в гостиной мне уже пришлось его на руки брать, а то бы свалился. Мэтр его отругал, какой-то наркотой напоил и уложил в постель. — Элмар вздохнул, в очередной раз опростал бокал и вдруг спросил: — Жак, а ты почему к нему не приходишь? Он о тебе постоянно спрашивает. Переживает, что ты на него обиделся.

— Странно, — ядовито ответил Жак, как-то сразу помрачнев. — Когда он меня подставлял вот так по-свински, он не переживал. Друг, называется. Если бы он меня просто об этом попросил по-дружески, я бы… я бы и это для него сделал. А он вот так…

— Он не хотел, — угрюмо сказал Элмар, опустив глаза. — Это я его заставил.

— Слушай, рассказывай эти сказки Мафею, ладно? — скривился Жак. — Понятно, ты его любишь, хочешь, чтобы у него все было хорошо, у тебя хватит благородства взять все на себя, но не надо мне врать так по-детски.

— Я не вру, — настойчиво повторил Элмар, не поднимая глаз. — Это я виноват. Когда он сказал, что мне придется занять престол…

— С чего бы? — перебил его Жак.

— У него был другой план. Он собирался убить их сам. А после этого ему пришлось бы в любом случае сложить с себя корону. И я так из-за этого расстроился, что совсем разум потерял. Я взял с него слово, что если он придумает что-то другое, то обязательно попробует. Вот он это и придумал. Он не хотел. Он говорил, что план никуда не годный, подлый и безнравственный, но я настоял. Уж очень мне не хотелось быть королем. — Элмар поднял глаза и покаянно продолжил: — Жак, клянусь честью, так оно и было. Он не хотел тебя подставлять А я… я не знал, что это будешь ты. Он мне не сказал. Если бы я знал, я бы не позволил тебе взять мой меч. А если бы знал ты, ты бы не трансформировался. Он не мог сказать. Ни тебе, ни мне. Прости нас. Прошу тебя. Сходи к нему. Все равно ведь помиритесь, что я, тебя не знаю. Сходи, поговорите, объяснитесь по-человечески. Он бы сам к тебе пришел, если бы мог. Жак, он ведь переживает. Ему и без того плохо. Если вы не помиритесь, он ведь и правда мне не простит.

Жак вздохнул и заговорил о другом.

— А у меня новость, — сказал он. — Тереза, наконец, избавилась от своих проблем.

— Так вот ты где вчера был? — повеселел Элмар. — Из постели весь день не вылезал?

— Почему весь день? Днем она меня всякими зельями отпаивала, потому что у меня до самого вечера все конечности тряслись. А уж ночью конечно…

— Ну надо же! — восхитился Элмар. — Что же он с ней сделал?

— Кто? — не понял Жак.

— Диего. Они чуть ли не час просидели вместе в оранжерее, и после того вышли в обнимку. Тут явно без него не обошлось. Но ты не думай, он ничего неподобающего не делал. Поколдовал, наверно.

— Вот это номер… А она мне не сказала.

— Не сказала? Может, и мне не следовало говорить?

— Теперь уже поздно. Сказал так сказал. Я ей не признаюсь, не переживай. Но любопытно все-таки… Неужели он правда маг? Надо будет Мафея спросить, не заметил ли чего интересного.