Читаем без скачивания Затянувшийся блицкриг. Почему Германия проиграла войну - Герд Рунштедт

К этим силам в течение первого года войны в России постепенно прибавились соединения союзников Германии, а также добровольческие части.

Из всех союзников самые большие контингенты войск выставила Румыния. Ее армия была довольно значительной по численности, однако по уровню боевой подготовки и вооружению она далеко уступала немецкой. За Румынией следовали венгры, итальянцы, словаки и хорваты, которые в различные периоды войны выставляли различное количество войск. Общее число соединений союзных с Германией государств к началу наступления на Сталинград выросло до 40 дивизий.

Из числа добровольческих частей и соединений необходимо упомянуть «Голубую дивизию» из Испании, а также входившие в состав войск СС контингенты из Норвегии, Дании, Бельгии, Голландии и Франции. Это были первые солдаты Европы, которые выступили на борьбу с большевизмом.

Кроме того, несколько соединений было сформировано из антибольшевистски настроенных военнопленных, а частично и из добровольцев — жителей оккупированных районов страны, особенно из Прибалтики, Украины и местностей с преобладанием казачьего населения. Число этих соединений постоянно росло, но использовались они преимущественно для несения охранной службы в тыловых районах. В борьбе с большевизмом на стороне Германии выступили наряду с неизвестным нам количеством казахов, украинцев и русских около 18 тыс. голландцев и фламандцев, 12 тыс. датчан и норвежцев, 6 тыс. французов, 4 тыс. валлонов[2], 4 тыс. испанцев и около 60 тыс. литовцев, латышей и эстонцев.

В этой связи необходимо указать также и на исконно немецкую страну — Австрию, которая после войны вновь стала нашим соседом, а во время войны была составной частью рейха и делила с Германией все успехи и поражения немцев в борьбе за свою судьбу.

Австрийцы, вдохновляемые вековыми традициями прежних германо-австрийских полков, достойные солдаты так называемого «старого рейха», вели тяжелую и кровопролитную борьбу против большевизма не только в составе австрийских соединений вроде горно-егерских дивизий генерала Дитля, действовавших за Полярным кругом, или австрийских танковых и пехотных дивизий, сражавшихся на Северском Донце под Сталинградом и на многих других участках Восточного фронта. Они умели постоять за себя, находясь и в немецких частях, куда их зачисляли в целях желаемого объединения немецких и австрийских войск в единые Вооруженные силы.

Согласно данным отдела Генерального штаба по изучению иностранных армий Востока, русские силы к началу боевых действий группировались следующим образом.

Южная группа маршала Буденного была развернута в основном в Бессарабии, где находилось примерно 30 соединений (в это число входили 3 танковые дивизии и 7 мотомеханизированных бригад). Основная масса этих сил прикрывала границу по реке Прут. Часть сил располагалась эшелонированно в глубину до реки Днестр. Между Черновцами и Припятскими болотами, у Карпат, было развернуто до 66 соединений (в их числе 3 танковые дивизии и 7 мотомеханизированных бригад). Эти войска в основном располагались в пограничных районах. Позади них имелись эшелонированные в глубину до самого Киева крупные резервы.

Особенность этой группы состояла в том, что она была в большой степени насыщена моторизованными соединениями. Это указывало на то, что русские предполагали использовать их для ведения наступательных операций против Балкан и нефтяных районов Румынии.

Центральная группа маршала Тимошенко имела около 55 соединений (в том числе 2 танковые дивизии и 9 мотомеханизированных бригад). Основные силы ее располагались недалеко от границы, в районе Белостока, имея в тылу центральной группировки (в районе Минска) крупные резервы.

Северная группа маршала Ворошилова насчитывала около 39 соединений, из них 2 танковые дивизии и 6 мотомеханизированных бригад. Войска этой группы имели незначительное прикрытие вдоль границы с Восточной Пруссией. Резервы располагались в районах Шяуляй, Каунас и Вильнюс; крупные силы были сосредоточены также в районе Пскова.

Особые условия, существовавшие в России, сильно мешали добыванию разведывательных данных относительно военного потенциала Советского Союза, и потому эти данные были далеко не полными. Исключительно умелая маскировка русскими всего, что относится к их армии, а также строгий контроль за иностранцами, отсутствие в их прессе всяких дискуссий о военном бюджете и невозможность организации широкой сети шпионажа затрудняли проверку тех немногих сведений, которые удавалось собрать разведчикам. Нередко русские официальные круги преднамеренно распространяли ложные сведения с целью ввести иностранные разведки в заблуждение. Только русско-финская война 1939–1940 годов дала возможность получить некоторые более полные данные. Однако и из этих данных немцами было сделано много неправильных выводов.

Но если русская военная промышленность и транспорт были оценены значительно ниже их возможностей, то численность и боеспособность русской армии были определены сравнительно точно. Она имела 225 соединений и насчитывала до 4 млн. человек. Около 40 соединений находилось в азиатской части России, так что к началу войны на западной границе России могло быть примерно 185 соединений. При проверке данных в апреле 1941 года оказалось, что они значительно устарели, так как уже тогда в европейской части России предположительно находилось свыше 170 стрелковых дивизий и около 40 моторизованных бригад.

Русские войска были оснащены современным вооружением и имели большое количество танков. Было установлено также, что и в составе пехотных дивизий русские имели много танков непосредственной поддержки пехоты. Однако моторизованные войска, предназначавшиеся для решения оперативных задач, находились лишь в стадии развития и были недостаточно обучены.

Управление войсками мало чем отличалось от управления немецких войск, но в первое время низшее и среднее звенья русского командования значительно уступали немецким в отношении тактической выучки.

Напротив, солдатские качества русского воина, особенно его дисциплина, способность действовать, не обращая внимания на огонь противника и собственные потери, его стойкость в перенесении лишений и тягот войны были, вне всякого сомнения, очень высокими. Неясным для немцев оставалось только то, какое влияние окажут крупные военные неудачи на спаянность и боевой дух русских войск. Надо прямо сказать, что в этом отношении немецкие военные круги не питали никаких особых надежд.

Что же касается тактики, то войска и командный состав русских в начале войны действовали гораздо лучше в обороне. В наступлении же у них, как правило, отсутствовали гибкость в управлении войсками на поле боя и взаимодействие родов войск. Постепенно, однако, русские создали себе определенный шаблон, по которому они вели наступление, внося в него иногда лишь незначительные изменения. Тем самым они облегчали немцам ведение обороны в тех случаях, когда соотношение сил было сносным. Наступление русские начинали обычно сильными ударами, наносившимися на широком фронте с целью прощупывания слабых мест в обороне противника. Эти удары имели, кроме того, и другое назначение, а именно — ввести противника в заблуждение относительно истинного направления главного удара, сковать его силы и вскрыть систему огня тяжелого оружия обороняющихся. Атаке русских всегда предшествовал сильный сосредоточенный огонь очень крупных сил артиллерии и тяжелого пехотного оружия, а русская авиация в это время наносила свои удары по выявленным огневым позициям артиллерии.

Используя эту огневую и авиационную поддержку, пехота в сопровождении танков непосредственной поддержки, как правило, густыми цепями, не обращая внимания на значительные потери, переходила в атаку и буквально вгрызалась в оборону противника. Когда в каком-либо месте намечался прорыв, в бой вводились подвижные силы. Они должны были расширить прорыв и, обеспечив свои фланги, но не обращая внимания на бой, продолжающийся на главной полосе обороны, выйти глубоко в тыл противника.

Возведенный в шаблон, этот способ наступления давал обороняющемуся большие возможности для сохранения и сбережения своих сил. Необходимыми условиями успешной обороны в этом случае были: во-первых, предоставление командирам обороняющихся частей и подразделений свободы осуществления маневра своими силами и, во-вторых, такое распределение сил и средств, при котором наряду с достаточным количеством войск непосредственно на позициях имелись бы еще и крупные тактические резервы для своевременной ликвидации неизбежного первоначального успеха русских до того, как он перерастал в серьезную опасность. Эти условия, как мы увидим в дальнейшем, соблюдались, к сожалению, весьма редко.