Читаем без скачивания Что рассказать вам об Иваре Маккое? - Виро Кадош

Я вам так скажу: для пацанов этих за счастье было на мою ферму попасть. Вы поглядите в их метрики – от хороших родителей детей не забирают. И в приюте сиротам не больно-то сладко живется. Какая бы судьба Крига, к примеру, ждала? К пятнадцати помер бы от наркотиков или б за них же и сел. Маккой не то что в десанте бы не выжил – его близко к рекрутскому пункту не подпустили бы, с приютских-то харчей.

А что я строгий… Да вы поймите, парни мои – дети непростые. Нагляделись за свою жизнь всякого, хлебнули дерьма полной ложкой… Вы уж простите, что ругнулся. Порченые они уже ко мне попадают, с гнильцой внутри. Коли почуяли, как жить можно, не работая и ни о чем не заботясь, – так с правильной дорожки, почитай, уже свернули. Тут только жесткой рукой можно на путь истинный наставить. Нет, поклясться могу: никого и никогда я и пальцем не трогал. Ну, грязной тряпкой пониже спины хлестнуть, чтобы образумить – это бывало. А чтобы бить, или еще того хуже – калечить… это никогда.

Жена моя с ними грамотой занималась. Ну, не университеты, конечно, но у всех моих аттестаты базовые имеются.

Сколько у меня всего их было? Двадцать семь. Они же уходят, как восемнадцать исполняется. Не, не все, есть кто и оседает на нашей ферме. А что, я не против. Как-никак, не чужие, точно не станут портить добро почем зря. А я им плачу, как полагается, и жилье сдаю по дешевке. И мне вечерами есть с кем словом переброситься, и парням не надо жилы рвать на стройке или последнее барыгам городским за халупу негодную отдавать.

Про Ивара я сразу знал, что уйдет. Он же в облаках летал. Что? Я и говорю – летал… Это хорошо, что в приюте его обследовали как надо, а то можно было за малахольного принять. Стоит по самое то… чуть пониже пупа, в навозе, и во весь рот улыбается.

А вот Крига я отпускать не хотел. Даже было обрадовался, что тот остался. Да выяснилось, что до поры только. Криг – парень правильный. Свое место хорошо знал, на всякие глупости не отвлекался. Ему самое верное на земле работать. Не ушел бы – я б его бригадиром со временем сделал бы. А там, глядишь, приглянулась бы ему какая девица, да пустил бы он корни по-настоящему.

Нет же, за Маккоем к звездам подался.

Я сильно разозлился тогда. Хотел их пешком выпроводить. Через пару километров бы одумались да назад бы попросились. Салли дал потому, что должен был Кригу зарплату за последнюю неделю. Он, увалень глупый, не вспомнил, конечно, а Маккой так удрать спешил, что и не подумал. Потом если трудовая инспекция к чему бы прицепилась – я по документам эту лошадь в счет долга провел. А что они ее не взяли – их дело.

Да и как ее брать, ясно ведь – обуза. До города не то что под седлом, и порожняком не дойдет. Другое дело – Капитан. Знал? Конечно. И про вещи тоже. Я ж не зверь, на самом-то деле, их в чем были на все четыре стороны отпускать. Не велик мне доход с пары рубашек да штанов, а у парней каждый литр на счету. Я на часок в кабинет ушел, счетами занялся. Вид сделал, что не заметил, как Капитана из стойла выводят и по дому топают, пожитки Ивара и Крига собирают.

Жена моя все ждала, что назад воротятся. Ну, Кригу-то еще куда ни шло на стройке впахивать, а Ивар-то совсем доходной, хоть и покрепче городских белоручек, конечно.

Да еще… эх… как-то пусто на ферме без них стало. Ивар повсюду успевал. И работал лучше многих, и за столом болтал. Придумывал что-нибудь, парней шевелил.

То планшет всюду за собой таскал, без конца слушал что-то, то гармошка эта его. Концерты рыночные.

Конечно, узнал. Ну, а как мне про своих-то не прослышать. Насчет сластей соврали – все на лицах было написано, когда я их к ответу призвал. Не, жилы тянуть, допытывать – не стал. Торговали они бойко, выручку всю до капли сдавали, да еще и с лихвой. А что плясали день напролет, так мне ж важно, чтобы завтра с утра работали как надо. Хоть всю ночь на голове ходите, если сил хватает, не моя забота. На ферме одно правило железное: чтобы и думать не могли ничего своровать. Ну, а ежели честно деньги заработали, то и тратьте, как хотите.

Едва мы переступили порог призывного пункта, все мысли вылетели у меня из головы. Теперь понятно, почему в прошлый раз тут было так тихо: потому что все претенденты явились сегодня. Гвалт стоял похлеще, чем на рынке. Парни и девчонки – кто сиротливо озирался по сторонам, а кто, наоборот, набивал себе цену, громко рассуждая о подвигах, что еще только собирался совершить.

– Рекруты, внимание! – раздался голос из колонок. – Выстроиться в шеренги возле стоек регистрации. Не разговаривать!

Ивар тут же схватил меня за локоть – и правильно сделал: в хлынувшем людском потоке нас просто разнесли бы в стороны. Дальше начались долгие и утомительные часы ожидания. На какую-то пятиминутную процедуру приходилось минут сорок стояния в очереди. Да и сами действия были скучные – встать туда, обмотаться проводками, постоять. Потом лечь куда-нибудь, накрыться крышкой, полежать. Я чувствовал себя идиотом, но, как оказалось, рано. Потому что часа через четыре нас ждал первый настоящий тест.

Если бы я когда-нибудь до этого видел игровые автоматы, я бы решил, что это именно он. Но тогда я подумал, что это инфовизор, только экран очень большой и полукруглый, будто для просмотра голофильмов. Мне велели усесться в кресло с высокой спинкой, отрегулировали подлокотники с торчащими из них джойстиками, задали несколько вопросов, а потом эта штука включилась…

Господи, как же это было круто! Я оказался в кабине звездолета, вокруг мигали звезды, передо мной была панель управления, и от изумления я совершенно пропустил мимо ушей объяснения, зачем мне показывают такую красоту. Наблюдателю испытаний даже пришлось подойти, похлопать меня по плечу и заново объяснить, что я должен попытаться провести звездолет по маршруту.

Потом, гораздо позже, мы поняли, что армии недоставало хороших пилотов, тех, что «от бога», потому что война уже негласно началась, и обучать их как следует времени не было. Именно поэтому первый тест был на природное чутье габаритов, маневренности машины, космофизики. Как вы, наверное, уже догадались, во мне всего этого не было ни на миллилитр.

Экран то и дело вспыхивал красным, кресло дрожало, что-то предупреждающе звенело и трещало. Через несколько минут все предсказуемо закончилось жутким грохотом и красной надписью во весь экран: «Тест не пройден».

– Следующий, – устало сказал офицер.

Я поспешно уступил место Ивару, настолько ошеломленный произошедшим, что даже не пытался понять, чем мне грозит этот провал. Система быстро обновила настройки и перезапустила программу, Ивар сосредоточенно кивал, слушая объяснения. Мне, наверное, нужно было идти в следующий кабинет, но про меня как-то позабыли, и я встал позади кресла, чтобы хоть на экране еще раз взглянуть на эту красоту.

Щелкнул тумблер готовности. Я уставился на экран, затаив дыхание. И буквально задохнулся, когда тот резко завалился на бок. А потом на другой. Звезды приближались с невероятной скоростью, мимо проносились огромные камни, летели красные лучи. Я жадно хватал воздух ртом, цепляясь за кресло, чтобы не упасть. Голова кружилась, желудок бунтовал, ноги дрожали. А изображение крутилось, как прилипший к колесу навоз, дрожало, вспыхивало, гасло, молниеносно менялось, двигалось…

Потом все выровнялось, и на экране появился огромный корабль. Он приближался – сначала довольно быстро, потом замедлился, а затем и вовсе перевернулся, подставляя брюхо. Ну, то есть, конечно, это шаттл, или что там Ивар вел, облетел его снизу, но я тогда этого не понял. Медленно и плавно экран выровнялся и вскоре замер неподвижно, так что корабль стал «землей» до самого горизонта.

Я ждал продолжения, но вместо этого на экране появилась надпись: «Пройдено», а наблюдатель кому-то громко сообщил по переговорнику:

– Штаб, у нас есть один! Девяносто восемь! Вот, – он провел над идентификационной карточкой Ивара кодировщиком, и та из прозрачной стала ярко-синей. – Вперед по коридору до упора и в кабинет сто один. А ты, – он посмотрел наконец на меня, – бегом давай дальше!

– Нет! – Ивар взял карточку, но решительно покачал головой. – Если Джея не возьмут, я пойду, куда и он!

– Пацан, ты чего? – оторопел военный. – Из-за дружка всю жизнь себе портить? Ему ж только в десант.

– Значит, десант, – упрямо ответил Ивар, выдержав тяжелый взгляд своего собеседника. – Джей – мой брат.

– Ивар, не стоит, – вмешался я. Нескольких минут наблюдения за тем, как он проходит испытания, хватило мне, чтобы понять: я никогда не стану пилотом. А Ивар им обязательно будет, причем одним из самых лучших. – Ты столько об этом мечтал.