Читаем без скачивания Волчий зарок - Михаил Серегин

Владимир не испытывал ненависти к Веселовскому. Но и приятельских чувств к гендиректору у него не было и не могло быть. Полунину всегда были неприятны люди такого типа: «шестерки», умеющие вовремя подлизать нужную задницу и получить за это поощрение.

– Владимир Иванович, я хотел бы с вами поговорить, – Веселовский протянул вперед руку для приветствия, но Полунин не обратил на нее никакого внимания. Гендиректор смутился, но постарался не подать вида. – Я собирался навестить вас завтра. Однако сегодня узнал, что вы собираетесь уезжать, а возникшая проблема требует безотлагательного решения, – как ни в чем не бывало продолжал говорить Веселовский. – Может быть, пройдете в мою машину?

– Зачем? – Полунин равнодушно посмотрел на него. – Не вижу в этом надобности. Во-первых, потому что сомневаюсь, есть ли что-нибудь такое, что я хотел бы обсудить с вами, господин Веселовский. А во-вторых, предпочитаю перед отъездом подышать свежим воздухом. В машине я еще успею насидеться.

– Вопрос действительно очень важный, – продолжал упорствовать гендиректор «Нефтьоргсинтеза». – Он напрямую касается и вас, и возглавляемого пока мною предприятия. Может быть, хотя бы отойдем в сторону?

– Нет необходимости, – так же равнодушно проговорил Владимир. Однако слово «пока», которое акцентировал Веселовский, вызвало у Полунина некоторый интерес. – Все, что вы хотите сказать мне, можете говорить при моих друзьях. У меня нет от них секретов.

– Хорошо, – сделав глубокий вдох, согласился гендиректор и начал свой рассказ.

Полунин внимательно его слушал, и постепенно выражение его лица менялось от равнодушного к раздраженному и, наконец, удивленному. От взгляда Веселовского не ускользнули эти изменения в отношении Владимира к новой информации, и гендиректор почувствовал внутреннее удовлетворение. Не так уж часто удавалось людям удивить Полунина...

Чуть больше года назад, когда в городе началась охота за акциями «Нефтьоргсинтеза», Владимир, поддавшись на уговоры Самбиста, решил поучаствовать в этой игре. Для скупки акций была создана фирма, которую возглавил главный инженер «Нефтьоргсинтеза» некто Соловейчик. Позже именно он получил доверенность на право распоряжаться акциями Полунина и Самбиста.

Когда убили Анну и Самбиста и началась охота за Полуниным, в руках Соловейчика оказалось в общей сложности сорок пять процентов акций. Сатаров, который и развязал беспредел, наняв бригаду киллеров, надавил на Соловейчика и заставил главного инженера передать ему акции. Теперь эта история получила продолжение.

– Так вот, – закончил свой рассказ Веселовский. – Поскольку на руках Соловейчика была лишь доверенность на право пользования акциями, то передавать их Сатарову он не имел никакого права. Тогда кое-какие документы были подделаны, но сейчас с этим разобрались. И акции возвращаются их законным владельцам...

Веселовский на некоторое время замолчал, ожидая от Полунина какой-нибудь реакции. Однако Владимир, замерев с окаменевшим лицом, не произнес ни слова. Веселовский шмыгнул носом и продолжил рассказ, едва заметно пожав плечами:

– Насколько мне известно, вы с Самбистом завещали друг другу собственные акции в случае насильственной смерти, – проговорил гендиректор. – Так что, Владимир Иванович, у вас сейчас на руках сорок процентов всех акций «Нефтьоргсинтеза». Пять процентов мы переслали Соловейчику в Израиль. Пять находятся у меня, как вы знаете, и десять процентов в распоряжении Томашевского.

Веселовский вновь сделал паузу, глядя снизу вверх в лицо Полунина. А Владимир словно и не замечал его присутствия. Он смотрел куда-то вдаль, стиснув зубы и сжав кулаки.

– Те сорок процентов, что принадлежали Сатарову и его подручному Романенкову, в ближайшее время поступят в свободные торги, – снова не дождавшись реакции на свои слова, вынужден был продолжить генеральный директор. – Не все, конечно. Около пятнадцати процентов получает администрация области, десять переходят во владение федералов, а остальные будут свободно продаваться. Вы, как крупнейший держатель акций, должны решить, будет ли «Нефтьоргсинтез» участвовать в этих торгах. К тому же кое-какие неотложные дела перерабатывающего комплекса требуют вашего присутствия. Может быть, вы сможете отложить поездку? По крайней мере, хотя бы на месяц?

– Мне не нужны эти акции, – наконец, расцепив зубы, глухим голосом проговорил Полунин.

– Хорошо, – пожал плечами Веселовский. – Тогда я отдам распоряжение отказаться от использования в торгах резервных фондов предприятия...

– Вы не поняли меня, – резко перебил директора Владимир. – Мне не нужны те сорок процентов, которые, как вы говорите, принадлежат мне!

– Извините, Владимир Иванович, – опешил Веселовский. – Как вас понимать?

– А так и понимайте, Александр Михайлович. Я отказываюсь от этих акций.

– То есть хотите их продать? – все еще отказывался понимать очевидное гендиректор. – Хорошо. Я знаю покупателя. Томашевский готов выложить за них круглую сумму...

Владимир отшатнулся. Ведь именно из-за вмешательства в дела «Нефтьоргсинтеза» Томашевского и началась в городе кровавая бойня. Этот прожженный делец из столицы потихоньку скупил все старые долги предприятия и, явившись к Полунину, потребовал либо немедленных выплат, чего перерабатывающий комплекс не мог себе позволить, либо передачи в его владение в счет погашения долга тридцати процентов акций «Нефтьоргсинтеза».

Ни Полунина, ни Сатарова эти варианты не устраивали. И пока Владимир искал возможность компромиссного решения проблемы, Сатаров разыграл карты по-своему. Он нанял киллеров для устранения партнеров. И именно Томашевского Владимир считал одним из главных виновников разыгравшейся трагедии. Хотя тот был совершенно непричастен к убийствам. Разве только тем, что его появление послужило поводом для развязывания бойни Сатаровым.

– Если ты, паскуда, еще раз произнесешь при мне это имя, я тебя заставлю свой собственный язык откусить, – прорычал Полунин, наклоняясь к Веселовскому. – Понял меня, петух?..

– Понял, понял! – залепетал тот, покрывшись липкой испариной. – Только успокойтесь. Не хотите продавать акции Томашевскому, найдем другого покупателя...

– Ну-ка, иди, мил человек, подожди в сторонке, – неожиданно для обоих вмешался в разговор Шакирыч. – Иваныч, пошли отойдем на пару слов. Спросить кое о чем хочу.

– Ты что, охренел совсем, дурак? – тихо, но возмущенно зарокотал Рамазанов, едва они с Владимиром удалились на достаточное расстояние от Веселовского. – Совсем базары не фильтруешь? Что за пургу ты погнал? Почему от акций отказываешься? За помелом-то следи...

– А я и слежу! – рявкнул на него Полунин. – Эти бумажки гребаные все кровью залиты. Именно из-за них Анна погибла, и я никогда руками больше к этому дерьму не притронусь!

– Дурак тарасовский! – схватил его за грудки Шакирыч. – Анна своей кровью за эти гребаные фантики заплатила. Из-за них ее порешили. А теперь ты хочешь сделать так, что ее смерть напрасной была? Охренел совсем? Хоть бы память ее уважал, раз свое горе не ценишь.

Полунин оттолкнул от груди руки Рамазанова и опустил голову. Шакирыч был абсолютно прав. Если в борьбе за акции «Нефтьоргсинтеза» в жертву была принесена Анна, то, отказываясь от них, Владимир делал смерть жены совершенно бессмысленной. Получалось, что умерла она из-за мимолетной прихоти мужа, решившего немного поиграть в крутого бизнесмена. Полунин покачал головой, стараясь отогнать тот ужас, который почувствовал от одной мысли об этом. Рамазанов заметил его смятение и продолжил уже спокойнее:

– О сыне хотя бы подумай. Этими бумажками ты ему безбедное будущее обеспечишь. От своего автосалона ты крохи имеешь. А тут хоть в Гарвард сына учиться отправишь, хоть еще куда. И Анна будет знать, что не зря погибла.

– Ты прав, Шакирыч, я сморозил глупость, – окончательно сдался Полунин. – Пойдем обратно. Сейчас все и решим...

Отложить туристическую поездку вокруг Европы Владимир наотрез отказался. Он считал, что не имеет права обмануть сына. А поскольку дела в нефтеперерабатывающей компании требовали немедленных действий, Полунин решил выписать доверенность на право использования его акций для решения спорных вопросов внутри фирмы.

Владимир предложил акции сначала Рамазанову, а затем и Славке. Однако оба категорически отказались, сославшись на то, что ничего не знают об этом бизнесе. У них и в собственной фирме Полунина дел хватает с избытком, и взваливать на себя новую ответственность ни Шакирыч, ни Болдин не хотели.

Полунин усмехнулся. Похоже, ничего другого ему не оставалось, как выписать доверенность на имя Веселовского. Владимир вспомнил свои недавние рассуждения по поводу возможности гендиректора хорошо жить при любом начальстве и, грустно улыбнувшись, иронично похвалил себя за прозорливость. Похоже, Веселовский останется на своем месте и при единоличном правлении Полунина.