Читаем без скачивания Маленькие девочки дышат тем же воздухом, что и мы - Поль Фурнель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Дорогая мамочка, я хочу есть».
Она взяла ее к себе в кровать, еще немного послушала и попыталась заставить ее замолчать, потряхивая из последних сил в тревожном сне. Батарейка еще не успела сесть, но механизм уже сбился; теперь кукла шептала только: «Дорогая ма, я хочу есть».
«Мочка» словно растворилась в шипении старого радиоприемника.
Малина поместила свою новую «дочку» в старую коляску, потерявшую где-то одно колесо, и забыла о ней.
Она вернулась к старым: у каждой — своя история, которая менялась каждый день, у каждой — свои приключения и прихоти, у каждой — свои причуды. Ночью она взяла к себе Бубаля, своего одноглазого медвежонка, прошлое которого было бурным и сложным, и стала его укачивать.
Однажды, — Малина как раз сидела за письменным столом и делала уроки, — выключатель говорящего механизма куклы сломался:
«Дорогая ма, я хочу есть».
«Дорогая ма, я хочу есть».
«Дорогая ма, я хочу есть».
«Дорогая ма, я хочу есть».
Малина терпеть не могла, когда ее отвлекали. Но особенно она терпеть не могла, когда ее отвлекала эта безымянная кукла, которая беспрестанно выплевывала одну и ту же дырявую фразу.
— Ты меня достала! — крикнула Малина.
Она снова вернулась к заданию по французскому языку.
«Дорогая ма, я хочу есть».
«Дорогая ма, я хочу есть».
От усилия, которое Малина прилагала, чтобы не слышать, голова трещала еще больше, чем от самой кукольной тирады. Малина больше не могла бороться. Отложив учебник, закрыла ручку колпачком, заложила страницу в книге и встала.
«Дорогая ма, я хочу есть».
«Дорогая ма, я хочу есть».
Малина достала из коляски куклу, перевернула ее и вырвала ей язык.
«Дорогая ма».
Крохотная заигранная пластинка полетела в мусорную корзину. Маленькая дверца, скрывающая механизм, тоже долго не продержалась. Скобы выгнулись, оставив в спине куклы две пластмассовые занозы.
Малина стиснула зубы и поджала губы. Щеки ее ввалились, брови сдвинулись. Она едва заметно прищурилась. Ее взгляд посуровел.
Резким движением она вырвала кукле правую руку и положила на кровать. Затем вырвала левую. Ноги поддались не сразу; помогая себе зубами, она, в конце концов, вырвала и их и растянула на стеганом одеяле. Зажала голову куклы у себя между ног, засунула пальцы в дырки от вырванных рук и потянула. Тело отделилось от головы.
Малина положила его на живот между ногами и руками. Она встала на колени на кровати и взяла в руки кукольную голову.
— Какой несчастный случай! — сказала она ей как можно ласковее. Затем она вырвала прядь за прядью и аккуратно разложила, локон к локону, кукольные волосы.
Современная кукла смотрела на нее своими большими нежно-голубыми глазами; ее череп, испещренный черными дырочками, был похож на дуршлаг.
Малина приставила к гладким глазным яблокам большой и указательный пальцы правой руки и сильно надавила. Глаза провалились внутрь.
Девочка вытащила пальцы и долго смотрела на пустые глазницы. Затем поднесла голову к уху и потрясла. Крепления, удерживающие глаза задребезжали в черепе. Она встала и тут же, со всего размаху, швырнула голову. Та ударилась об угол письменного стола и разбилась, как копилка.
С невозмутимым видом Малина собрала все кусочки и отнесла их к уже разложенным на кровати частям.
Она села на корточки, обхватила лицо руками. Провела ладонями по щекам и уголкам губ. И, вроде бы, улыбнулась.
Какое-то время спустя она поднялась и достала из пенала красный фломастер. Скрупулезно пронумеровала с внутренней стороны куски разбитой головы, начиная с самых больших и заканчивая самыми маленькими осколками.
Разложив их по порядку на краю кровати.
В шкафу маминой комнаты выбрала большую белую тряпку, расстелила ее на стекле своего туалетного столика и тщательно разгладила складки. Сверху к подвижному овальному зеркалу туго привинтила лампу — как в операционной. Включила. Круг желтого света упал строго на середину тряпки.
К Малине вернулась ее загадочная улыбка: напевая мелодию без слов, она направилась в ванную. Закатав рукава, намылила ладони и запястья, почистила ногти и натянула розовые резиновые перчатки, которые надевала ее мать для мытья посуды и большой стирки. Достала из ящика бельевого шкафа платок, приложила его ко рту и к носу, концы завязала на затылке.
Сложенная вдвое ткань заглушала песенку, которую она напевала.
Комната погрузилась в сумерки, отчего световое пятно операционной лампы казалось еще ярче. Малина закрыла дверь, толкнув ее плечом, чтобы не запачкать руки, и принялась за работу.
Она открыла коробку из нержавеющей стали, в каких медсестры стерилизуют хирургические инструменты, и вытащила из нее другую коробку, маленькую и круглую, которую ей подарила мама — во времена, когда в школах еще писали на грифельных досках, в ней хранилась губка. Выдавила немного густой массы из синего тюбика. Добавила такую же порцию из желтого с надписью «Фиксаж» и перемешала состав пластмассовой ложечкой, которой ели мороженное из стаканчика.
Когда смесь стала однородной, Малина разложила на тряпке все пронумерованные куски и приступила к операции.
Перед тем, как выполнить то или иное действие, она вполголоса называла его:
— Склеивание №1. Склеивание №2, 3, 4. Просушка. Склеивание №5, 6, 7...
Нумерация была произведена скрупулезно, и различные куски головы соединялись вместе как части элементарной мозаики.
После пятнадцатиминутного хирургического вмешательства оставалось только вставить треугольный осколок на макушке. Малина протолкнула внутрь глаза с креплениями, — мама не раз делала то же самое с ливером и зобом выпотрошенной курицы, — затем аккуратно приставила и приклеила пластмассовый треугольник. После чего положила восстановленную голову на тряпку. Лицо куклы предстало целым и почти невредимым, несмотря на пустые глазницы. Оставалось лишь несколько зловещих зигзагообразных шрамов от проступившего на поверхность клея.
Малина развязала платок, потрясла головой, положила локти на туалетный столик, обхватила голову руками и стала с удовлетворением рассматривать результат проделанной работы. От повязки на носу и щеках остался красный след. Чтобы быть уверенной в действенности еще не просохшего клея, она подождала полчаса, то и дело поглядывая на будильник, потом снова принялась за работу и полностью восстановила куклу. Она приклеила ноги и руки, затем приставила к туловищу голову. Современная кукла, несмотря на шрамы, обрела прежний вид. Язык, правда, был утерян безвозвратно.
Малина пошарила в шкафу в прихожей, выбрала картонную коробку, вытащила из нее отцовские ботинки и принесла коробку в комнату.
Положила внутрь голую куклу — получилось в самый раз — достала из своего ящика с сокровищами венок искусственных цветов и фруктов, выдранных из допотопных шляп. Забила ими пустое пространство вокруг куклы, на минутку собралась с мыслями и пробормотала несколько неразборчивых слов, которые могли сойти за молитву. Затем закрыла и обвязала коробку шерстяной ниткой, а на крышке красным фломастером нарисовала крест. Уже стемнело; скоро должна была вернуться мама.
Малина сложила тряпку, положила на место клей и прикрепила на место лампу: коробку она оставила на туалетном столике, на виду.
Довольная тем, что закончила вовремя, она улыбнулась и громко пропела:
Завтра утром на заре,Под зеленым сводом сада,Там где мягкую землицуТак легко копать руками,Завтра утром на зареПохороним втихоре,Похороним втихоря,Хря-хря.
Дуб
Посвящается Итало Кальвино
Крошка Жаннетта сидела и смотрела, как ее старший брат Себастьян прыгал с дуба. Он карабкался по самой высокой ветке, такой же высокой, как и крыша голубятни, падал в пустоту и цеплялся на лету за веревку подъемного устройства на амбаре. Затем он съезжал по веревке на землю.
Не глядя на сестренку, он без устали повторял свой маневр.
Крошка Жаннетта, словно завороженная, не спускала с него глаз.
Пытаясь ему подражать, она обхватила ствол маленькими ручками, потерлась щеками о древесную кору, поводила о ствол пальцами ног, но так и осталась сидеть на земле, как приклеенная.
Отныне в ее жизни имела значение только одна вещь: свисающая сверху веревка.
Едва проснувшись, она уже смотрела на нее; едва успев поесть, она уже неслась во двор.
— Подожди немного, — советовал ей отец, — скоро ты тоже сможешь за нее уцепиться.
Но крошка Жаннетта ни за что не хотела поступиться своим первым настоящим желанием. Она хотела найти выход немедленно и немедленно за это взялась.
