Читаем без скачивания Сожженные мосты. Часть 3 - Александр Маркьянов

Обрушивающиеся на лес струи дождя пробивали кроны, падали на землю, собирались в низинах и овражках, где воды уже было по щиколотку. Почва в этом район была глинистой, поэтому вода не впитывалась, а развозила верхний слой и делала передвижение по залитому водой лесу не самым приятным занятием.

Первый сержант Миддс уже два раза поскользнулся и упал, падая, он инстинктивно вытягивал руки вверх, чтобы уберечь винтовку, потому что винтовка не терпела ни сырости, ни грязи. Обмундирование, которое вроде как должно быть гидрофобным, воды все-таки напитало и теперь противно липло к коже. Вся спина и бок были в грязи, грязь отваливалась комками. Повторяя про себя нехитрый речитатив британской детской песенки, держа винтовку на вытянутых руках, чтобы при новом падении не допустить, чтобы она упала в грязь, первый сержант упорно брел по залитому водой лесу.

Вспомнились учения. Черная гора или Пенн-и-ванн — такая же проклятая, поросшая лесом гора в северном Уэльсе, мерзком и промозглом месте как минимум десять месяцев в году из двенадцати. Там гоняли в хвост и в гриву новобранцев, их доводили до состояния скотского отупения, когда все что остается в мозгах — это не упасть донести ногу делающую следующий шаг и поставить ее на землю. Каждый из них когда то первый раз пришел на отборочный курс САС, и каждому из них инструктор сказал: мы не собираемся вас учить. Мы просто хотим вас убить. Кто выживет — тот остается с нами.

Так готовили спецназ — и это были не самые страшные испытания. Штурмовиков Рейхсвера выбрасывали с вертолета в Сахару, в джунгли и они должны были выжить и выбраться к своим. Молодые германцы по два года обязательно проводили в «кайзергруппен», отрядах кайзера, где готовились к самым жестоким и беспощадным войнам, к повстанческой и противоповстанческой войне, проходили практику в Африке. В Священной Римской Империи, в ее сердце — Великой Германии для их тренировок были построены целые города. Жестоко обходились со своими курсантами русские — после подготовки их забрасывали в Сибирь, в Афганистан с одним приказом — выжить. У русских были племена, которые с детства готовили своих мальчишек к службе в армии — осетины, чеченцы, казаки. Он не поверил бы — если бы своими глазами не видел фильм, снятый в Российской Империи британскими офицерами, побывавшими там по программе обмена.[10] Он видел, как шестнадцатилетние пацаны бегут кросс тридцать километров, чтобы прибыть на стрельбище — в полной экипировке, потом перед стрельбищем проходят огненно-штурмовую полосу, потом — поражают цели из снайперской винтовки — на пределе сил, когда дыхание напрочь сбито и сил не остается ни на что. Он видел, как десяти-двенадцатилетние дети (!!!) отданные в кадетские корпуса учатся выживать в горах и в зеленке в одиночку и с настоящим оружием, как сходятся в рукопашных схватках, как занимаются на стрельбище. Даже в Британии не было такого. По крайней мере, он до восемнадцати лет совершенно не думал о службе.

Он не раз потом был на Черной горе, вспоминал ее, проклинал ее — а вот теперь все это пригодилось. Он уже не шел, он плыл по раскисшей глине, оскальзываясь и сцепив зубы. Но знал — что пройдет и не отступит.

Возможно, будь на месте британцев поляки или усташи — ничего бы и не произошло, они втянулись бы в овраг, где и были бы расстреляны сосредоточенным огнем со всех сторон. Но первыми, головным дозором шли британцы, и более того — путь им торил Африканец, охотник и следопыт. А от него укрыться было невозможно.

Томас Генри Хайкс — Родсток (вторую часть фамилии пришлось забыть еще его деду, чтобы не навлекать на себя лишних проблем) был первопроходцем — и этим было все сказано. В числе первых его пра-прадед, по семейным преданиям работавший в доках в Ливерпуле нанялся на корабль помощником судового механика — при этом в судовых машинах он ни хрена не понимал. Он даже не знал куда идет этот пароход, он знал что подальше от Британии, в новые земли — и этого было достаточно. Пращур их рода понимал, что в Великобритании — слишком много людей и слишком мало земли, а потому никакой возможности пробиться наверх у него нет. Ему нужны были другие условия — когда сам отвечаешь за себя и полагаешься не на государство, не на общину, не на рабочий союз — но на себя и на свою винтовку. Это он получил в полном объеме — когда после длительного и опасного морского путешествия из корабль бросил-таки якорь в порту Кейптаун на Мысе доброй надежды. Надежда — она привела его сюда, надежда на лучшее — поэтому и название порта было глубоко символичным.

Через несколько дней, в составе большого каравана колонистов, купив на последние деньги ружье и место в повозке, Натаниэль Хайкс-Родсток отправился в долгий путь по земле прародины человечества, по черному континенту, где опасность подстерегала его на каждом шагу. Путь его лежал в частное земельное владение некоего мистера Сесиля Роддса, то самое которое потом назовут Родезией.

В Родезии Натаниэль Хайкс-Родсток поднялся довольно быстро. Тогда в тех местах было много пустой земли, и вся проблема заключалась в том, что на этой земле уже жили люди. Впрочем, тогда матабелов не считали за людей, ибо только белый человек заслуживал сего гордого звания. Шаг за шагом, пуля за пулей белые пришельцы ниспровергали авторитет местного короля матабелов, некоего Лобенгулы, который был настолько толст, что даже передвигался с трудом. После появление «така-така», скорострельного автоматического оружия, изобретенного некими мистером Хайремом Максимом, с матабелами договариваться стало и вовсе как никогда просто.

Когда началась Бурская война — война британцев и Британской империи против буров, белых колонистов, потомков голландцев и французов — ни Натаниэль, ни Джонатан Хайкс-Родстоки даже не раздумывали о своем отношении к войне и на чью сторону им встать в этой войне. Оба они присоединились к армии Ее Величества, и сделали это по своему убеждению и по чувству долга перед Родиной, перед Великобританией, поскольку искренне считали что только Британия может принести в эти места свет цивилизации, вырвать Африку из вековой отсталости. Увы, в боях с бурами и Натаниэль и Джонатан погибли, причем Джонатан погиб в собственном доме, куда приехал оправляться после ранения. Чья то метко пущенная пуля нашла его и тут, оставив дом и семью на попечение пятнадцатилетнего Джека Родстока. Джек Родсток, крепкий, выросший в работе по имению, не по годам самостоятельный парнишка со своей задачей справился и не только не промотал плоды трудов отца и дела — но и прирезал к имению, к землям Хайксов-Родстоков еще два надела земли.

Тяжелая, жестокая война, вихрем прокатившаяся по европейскому континенту и перекинувшаяся на другие, вылившаяся в ожесточенные бои на Востоке, схватки в Средиземном море, в Египте лишила Хайксов-Родстоков всего. Буры, Южная Африка восстала моментально, горя ненавистью к британцам и желая отомстить за унижение. В двадцать первом году еще была какая-то надежда, тот же фон Леттов-Форбек со своим отрядом хоть и был опасен, но он не мог контролировать и надежно удерживать значительную территорию, его отряд был силен своей мобильностью, в столкновения с Королевскими Африканскими стрелками старался не вступать. Но после двадцать первого, когда силы Черноморского флота прорвались через проливы и присоединились к германскому Флоту открытого моря, полностью блокировав Средиземное море и выбив из боев Италию, когда подкрепления германцам хлынули сплошным потоком — надежды не осталось никакой. Джек Хайкс Родсток превратился в Джека Хайкса, а его имение, фамильная земля была отобрана бурскими властями за то, что Хайксы-Родстоки дважды участвовали в войне на стороне Британской Империи.

Как ни странно — отняв землю, буры довольно лояльно отнеслись к Хайксу-Родстоку, ставшему теперь просто Хайксом и к его семье. Дело в том, что на Африканском континенте слишком большой вес теперь приобрела Германия на пару с Италией. Если внимательно посмотреть на карту — то Германия прямо или косвенно (земли вассалов, которые к Германии не относились исходя из принципа «вассал моего вассала не мой вассал») владела семьюдесятью процентами земель Африки, еще процентов пять-семь приходилось на Италию, которая сумела сохранить колонии в обмен на сепаратный мир. Остальное принадлежало бурам, молодому независимому бурскому государству, которое моментально заключило договор о дружбе и сотрудничестве признало право экстерриториальности немцев на своей территории и начало думать, что делать, чтобы сохранить свою независимость и не быть поглощенным новообразованной Священной Римской Империей Германской Нации. Потому то и пригодились старые вояки типа Хайкса, которые знали, как воевать, и которых побаивались немцы, зная стойкость и упорство британцев в обороне.