Читаем без скачивания Белая лошадь - горе не мое - Наталья Соломко

Вечером они поговорили в подъезде. Разговор получился короткий и скверный.

"Юрик, ты чего?" - спросил Саня.

Шамин взглянул на него исподлобья, сплюнул и сказал: "А пошел ты!.." - и больше на уроках географии не появлялся. А во дворе пел вслед Сане песню про фраера, который ходит в галстучке зеленом... Обидно это было и непонятно. "Ну и черт с тобой, дурак деревянный! - решил Саня. Мне-то что?.."

- Дай-ка мне, Лена, эту тетрадочку, - сумрачно попросил Аристотель. И другие дай почитать...

Вечер был испорчен: Аристотель сидел и читал работы своего десятого "А", молчал, мрачнел и, в конце концов, ушел, отказавшись ужинать.

Тихий ангел, что ли, пролетел над школой поутру - так спокойно, так чинно начались уроки...

Не было скандалов из-за сменной обуви. Не было свалки в раздевалке. Опоздавших почти не было. Даже старшеклассники в то утро не дымили в туалетах, а дисциплинированно выходили курить на улицу, за угол...

В то утро Ляля Эдуардовна пришла в девятый "В", вздохнула и сказала:

- Соколов Паша, ты извини меня, пожалуйста...

Девятый "В" остолбенел, будто играл в "замри".

Первым признаки жизни обнаружил маленький, взъерошенный Соколов.

- Ой... - произнес он, внезапно съехав с юного баритона на фальцет. Что вы... Да я... Это!

- Знаешь, так устаю к концу уроков, что уж и сама не знаю, что говорю... - виновато развела руками Ляля Эдуардовна.

- Да что вы!.. - испуганно закричал Соколов. - Да правильно вы про меня сказали! Да я выучу, Ляля Эдуардовна, честно!

- Это вы нас извините! - приходя в себя, загудел класс.

Только Боря Исаков сидел и молчал с отрешенным видом: в субботу и в понедельник он в школу не ходил. Родители были в командировке, а без них появляться в школе ему было не велено. Он и не появлялся. Зато вчера вечером Исаков-старший нанес визит завучу, и нынче Исаков-младший на законных основаниях пришел на уроки. Но как-то непривычно молчал и сосредоточенно думал о чем-то...

Урок биологии в девятом "В" прошел в идеальной тишине, все слушали внимательно.

- Боже мой, - сказала потом в учительской Ляля Эдуардовна, - какие дети у нас славные... Умные, добрые...

- Какие? - переспросила старенькая химичка, не расслышав.

- Славные! - горячо повторила биологичка. - Замечательные дети!

- А-а, да... Добром это не кончится... - как-то не к месту отозвалась старушка.

- Ася Павловна, к чему такой пессимизм! - хохотнул физкультурник Дмитрий Иванович. - Все будет о'кэй!..

В этот миг странно тенькнуло стекло в окне, прощально позванивая, обрушились на паркет осколки... Футбольный мяч, протаранивший стекло, красиво и мощно ударил по стойке для журналов, отлетел к столу, сшиб чернильный прибор и врезался в стену чернильным боком...

- Как вы, Дима, сказали? - переспросила Ася Павловна, за звоном стекла последних слов опять недослышав.

Тихий ангел в это мгновение, прощально махая крыльями, отлетел в небесную высь, и школьная жизнь вошла в свою привычную, ухабистую колею... Например, буквально через десять минут выяснилось, что восьмой "Д" поголовно не готов к химии. Старенькая Ася Павловна, хоть и проработала в школе всю жизнь, привыкнуть к таким катаклизмам не сумела и ушла с урока в учительскую плакать... Она еще не успела вытереть слезы, как туда же прибежала, стуча каблучками и звонко рыдая, Бедная Лиза и крикнула:

- Ах нет! Я этого не вынесу! Зачем я пошла в пединститут?!

- Лизавета, деточка, кто тебя? - забыв о своей обиде, бросилась к ней Ася Павловна.

- Котенко! - прорыдала Бедная Лиза.

На листе из тетради в клеточку десятиклассник Котенко Владимир застенчиво, но решительно объяснялся Елизавете Георгиевне в любви. И это был не первый случай. Солидные и мужественные ученики старших классов постоянно влюблялись в юную литераторшу и принимались срывать уроки физкультуры: физкультурник Дмитрий Иванович имел нахальство обожаемую старшеклассниками женщину провожать домой...

- А реветь-то чего ж? - удивилась Ася Павловна. - Ты вот что... Скажи ему: раз любит, пусть бороду свою ужасную сбреет. Это где видано - ученик с бородой!..

На большой перемене пятый "А" подрался с пятым "Г" из-за металлолома. Пятый "Г" будто бы утащил у пятого "А" кровать, кто-то из пятого "А" видел это собственными глазами. Разумеется, пятый "А" пожелал возвратить свое, кровное, а пятый "Г" не захотел отдать...

Потом была неприятность с Исуповым из шестого "Б": он на уроке поджег расческу...

Александр Арсеньевич своего ученика опять спас, но настроение у него испортилось: Леша ему надерзил и вообще смотрел на классного руководителя как на врага... Злыми, чужими глазами смотрел. Будто это не он, не Леша Исупов, всего несколько дней назад сидел у Сани в комнате, пил чай и болтал ногами...

Пятый "Д", куда пошел Александр Арсеньевич после неудачного разговора с Исуповым, сразу почуял его скверное состояние духа и торопливо зашелестел учебниками.

Александр Арсеньевич класс этот отчего-то недолюбливал, несмотря на то что пятый "Д" был отличный, дисциплинированный коллектив. Самый, между прочим, успевающий в школе.

У пятого "Д" было только одно несчастье: второгодник Вахрушев, которого все звали Хрюшкиным.

Классная руководительница пятого "Д" очень обижалась, что второгодника подсунули именно ей. Разве нет других пятых классов?

Сердился и сам пятый "Д": пионерские отряды школы яростно соревновались (Арсений Александрович обещал, что победители в зимние каникулы поедут в Москву). Ах, как пятый "Д" хотел в Москву, а отвратительный второгодник Вахрушев, по прозвищу Хрюшкин, превращал эту желанную поездку в несбыточную мечту. Год только начался, а он уже умудрился получить семь двоек!

Конечно, с Вахрушевым боролись: и совет отряда с ним толковал, и "буксир" к нему прикрепили, и родителей классная вызывала. Но все напрасно, все как об стенку горох... Родители в школу не явились, от "буксира" Вахрушев бегал, а после того как мальчики пятого "Д", движимые чувством справедливого негодования, отлупили его за школой и пригрозили, что еще и не так дадут, если будет тянуть доблестный пятый "Д" в отстающие, Вахрушев будто осатанел: теперь он не просто получал двойки теперь он получал их с наслаждением! И никто ничего не мог с ним поделать. И Александр Арсеньевич не мог: Вахрушев смотрел на него исподлобья напряженными кошачьими глазами и все-все делал наоборот...

Сегодня, например, он даже не счел нужным подняться из-за парты, когда учитель вошел в класс.

"Ну я тебе!" - рассердился Саня, у которого настроение и без того было скверное. И хотя с детства Елена Николаевна наставляла сына, что никогда ничего не надо делать под горячую руку, Саня не сдержался...

- Садитесь, - кивнул он. - Вахрушев, к доске.

Второгодник нехотя вылез из-за парты и побрел между рядов. Он выслушал вопрос, взял указку и высокомерно взглянул на учителя...

- Ну? Я слушаю...

Вахрушев молчал.

Молчал и учитель географии. Молчал и все больше заводился. А Вахрушев и не замечал этого его опасного настроения.

- Говорить, что ли? - с ухмылкой спросил он.

- Говори.

Вахрушев ткнул указкой в Африку и сказал, что это Антарктида.

- Хрюшка, кончай придуриваться! - негодующе возроптали одноклассники в предчувствии новой двойки, а может, даже и единицы.

Но Вахрушев, конечно, не послушался и придуриваться продолжал: показал на Атлантический океан, заявив при этом, что Антарктиду омывает Аральское море...

- Правильно, - кивнул Александр, Арсеньевич. - Молодец.

Неожиданная эта похвала Вахрушева озадачила: он сбился и замолчал.

- А дальше? - заинтересованно спросил Александр Арсеньевич. Внутри у него все кипело.

- Да не знаю я... - буркнул Вахрушев. - Вы мне лучше сразу пару ставьте.

- Доскребешься, Хрюкодав! - с угрозой пробормотали в среднем ряду.

- Дай дневник, - велел Александр Арсеньевич и с мстительным удовольствием поставил второгоднику "пять".

- Чего это?.. - заморгал Вахрушев редкими рыжими ресницами.

- А ничего! - отвечал Александр Арсеньевич грозно. - Я тоже вредничать умею, запомни! - и на глазах у замершего от изумления пятого "Д" занес неправедную пятерку в журнал.

- Санечка, к телефону, - позвала Елена Николаевна.

- Это вы?.. - неуверенно спросили в трубке.

- Это я... - подтвердил Саня, и они, как всегда, принялись молчать...

Наконец Юля отважилась и спросила:

- Простите, пожалуйста, а вы не знаете, откуда эта строчка: "Паситесь, мирные народы"?..

Саня знал: ведь мама ему с детства прививала любовь к русской литературе.

- А что там дальше? - как-то напряженно поинтересовалась Юля.

- А вам зачем?

- Очень надо.

Саня сбегал за огромным старинным томом Пушкина:

Свободы сеятель пустынный,

Я вышел рано, до звезды,

Рукою чистой и безвинной

В порабощенные бразды

Бросал живительное семя

Но потерял я только время,

Благие мысли и труды...

Паситесь, мирные народы!