Читаем без скачивания На развалинах третьего рейха, или маятник войны - Георгий Литвин

Больше этот самолет к нам уже не наведывался. Впоследствии оказалось, что это был двухместный истребитель «Юнкерс-21». Полет проходил на глазах у всех, стоявших на нашем аэродроме, и, видимо, начальство сделало кое-какие выводы, положительные для меня и очень не выгодные для «Ю-21».

Ни слова в книге не сказано о немецком авиазаводе в Филях, и читатель, естественно, находился в недоумении, как попал в Москву немецкий двухместный истребитель.

В 1950 году разразилась война на Корейском полуострове. Она была обязана своим происхождением тому глубокому повороту в расстановке сил на мировой арене, которым были отмечены первые годы после окончания Второй мировой войны. Ситуация точно отражала глобальное противостояние между Западом и Востоком. Однако здесь, на локальном уровне, она ощущалась куда конкретнее и острее. Раскол нации по воле сверхдержав глубоко травмировал чувства корейского народа, создавал условия для развития национализма. По обе стороны 38-й параллели возникло движение за восстановление единой Кореи. Если на Севере это движение выливалось в требование провести на всей территории страны выборы и объединить нацию на этой основе, то на Юге, где ставленнику США Ли Сын Ману, мнившему себя общенациональным лидером, были переданы диктаторские полномочия, с самого начала готовились к распространению власти Сеула на всю страну.

В планы подготовки входила разработка версии о нападении КНДР, китайских коммунистов и Советского Союза на Южную Корею. Эта версия была нужна Вашингтону, в замыслы которого входило вовлечение ООН в планируемую силовую операцию под предлогом агрессии со стороны коммунистических государств. Если Сеул должным образом инсценирует убедительный предлог и докажет, что Южная Корея подверглась нападению, Вашингтон обещал Ли Сын Ману вооруженную помощь для реализации его планов на Севере. С того момента, когда 38-я параллель была преобразована в государственную границу, со стороны южнокорейских военных формирований и полиции начались вооруженные провокации против пограничных постов КНДР.

Количество таких провокаций возрастало по мере приближения 25 июня 1950 года, когда начались боевые действия. Некоторые из этих провокаций имели характер разведки боем. От перебежчиков из южнокорейской армии, от разведки поступали данные о подготовке армии к наступательным действиям. Кое-что содержалось на эту тему также и в сообщениях западных информационных агентств. Наличие подобных планов подтвердили военные документы, оперативные карты, попавшие в руки северокорейских войск при взятии ими Сеула.

Северокорейская сторона принимала меры по повышению боеспособности и боеготовности своих войск.

Содействуя реализации планов Ли Сын Мана и готовясь вмешаться во внутрикорейский конфликт, США имели в виду взять под американский контроль весь полуостров и превратить его в континентальный плацдарм стратегии «сдерживания коммунизма», непосредственно примыкающий к границам Китая и Советского Союза. Уничтожение КНДР должно было продемонстрировать решимость США приостановить расширение позиций социализма в Азии. При этом они учитывали фактор времени: сделать это до того, как в Китае консолидируется власть коммунистов, а СССР справится с трудностями послевоенного восстановления. Южнокорейская армия, организованная и вооруженная Соединенными Штатами Америки, имела тогда превосходство над армией КНДР.

Утверждение, что в развязывании этой войны был виноват И. В. Сталин, не соответствует действительности. Известно, что Сталину была свойственна сугубая осторожность в том, что касалось возможности военного столкновения СССР и США, обладавших уже испытанным в Японии ядерным оружием, хотя наша страна тоже тогда имела атомную бомбу.

Даже когда американские войска пересекли 38-ю параллель, решение о вооружении двадцати китайских добровольческих дивизий и направлении в район боевых действий соединений нашей истребительной авиации для прикрытия Кореи от варварских бомбардировок и авиационного обеспечения боевых действий было принято Сталиным после мучительных раздумий и длительных переговоров с Чжоу Эньлаем, командированным в СССР для этой цели. Сталин, опытный и искушенный политик, не принимал решений под влиянием эмоций или случайных соображений. Он предпочитал пунктуально соблюдать договоренности о послевоенном устройстве мира, и в том числе об американо-советском разграничении на Корейском полуострове.

В Москве и в Пекине в то время достаточно критически оценивали боеспособность северокорейской армии. В то время и Мао Цзэдун не желал напряженности на китайской границе, ибо еще не все территории были взяты под контроль новой власти и армия Китая готовилась к сложной операции по освобождению Тайваня.

Президент США Гарри Трумэн, приказавший с началом войны в Корее ввести в Тайванский пролив силы 7-го флота, не дал возможности выполнить такую задачу, а поэтому Китай не был заинтересован в развертывании в Корее полномасштабных боевых действий. Положение изменилось, когда 7 октября 1950 года американские войска пересекли 38-ю параллель и устремились на север. В условиях угрозы самому существованию Корейского социалистического государства и выдвижения американской армии к границам Китая и Советского Союза И. В. Сталин и Мао Цзэдун приняли солидарное решение об оказании КНДР совместной военной помощи. В бой были введены дивизии китайских добровольцев. Американская сторона была заранее информирована об этом, но не вняла предупреждениям и проиграла войну. США должны были возвратить свои войска за 38-параллель.

Наша пропаганда замалчивала, что советские летчики отражают атаки американской авиации. Поскольку я читал западную прессу и слушал их радио, было известно, что советские летчики имеют задачу: сбивать американские самолеты, но самим не пересекать 38-ю параллель. По нашему радио и в газетах писалось, что китайские летчики храбро сражаются и успешно сбивают американские бомбардировщики и истребители. Американцы же сообщали, что советскими истребителями в Корее командует трижды Герой Советского Союза И. Н. Кожедуб.

Среди советских офицеров в Германии распространялся такой анекдот: «Петя, ты слышал, в Корее самый знаменитый китайский ас Ван-Юшин в одном бою сбил три американских самолета?» «Когда же он так здорово научился воевать и где он учился?.. — Как где? В Качинской авиашколе». — «Вот здорово, наш капитан Ванюшин стал китайцем Ван-Юшиным. Ну артист! Слушай, Ваня! А ты слышал: в ООН американцы спрашивают наших представителей, зачем они темнят, ведь весь мир знает, что там воюют советские летчики, ведь они в воздухе ругаются по-русски, как бендюжники. — Нет — это не русские, а китайцы, правда, они учились летать в СССР». — «Ладно, учились летать, а вы что, их специально учили так мастерски ругаться?..» — «Нет! Это они сами научились. Вы же знаете, в период Великой Отечественной войны, когда в воздухе появлялся Александр Покрышкин, то немцы кричали: «Ахтунг, ахтунг! (Внимание, внимание!) Покрышкин в воздухе». И было много случаев, когда молодые летчики сражались с немцами и силы были неравными, тогда один из наших кричал по радио: «Ребята, держитесь!» Я Покрышкин — иду на помощь! И немцы ретировались. Вот, наверное, и китайцы, когда возникают трудности, то ругаются по-русски и американцы тоже сматываются…»

Однажды поздней осенью я ехал по делам службы с офицером штаба дивизии на КПП Мариенборн по автостраде Берлин — Ганновер. Ехали мы в крытом «джйппе». Погода была, скажу прямо, мерзкая: сильный ветер, снег с дождем. Дорога была покрыта наледью, и ехали мы очень медленно. На автостраде движение тоже было редким. Проехав уже район Магдебурга, мы увидели, что по автостраде пешком идут двое мужчин в западном направлении. Проезжая мимо них, я обратил внимание, что это английские солдаты. Через какое-то время я высказал удивление моему попутчику, что солдаты идут пешком по автостраде в нашу сторону. Мы остановились.

Когда те поравнялись с нашей автомашиной, я подозвал их к себе. Я разговаривал с ними по-английски. Спросил их, куда они идут и что у них случилось. Они мне ответили, что идут в Гельмштедт, что их машина сломалась в пути и они не могли ее исправить. У меня закрались сомнения в их искренности, но я им сказал, что мы едем в том же направлении и они могут ехать в нашей машине, ибо погода премерзская, а они уже, как я видел, ужасно продрогли. Шли они тем более без шинелей. Солдаты немного растерялись, а потом согласились с моим предложением. Мой попутчик угостил их горячим чаем из термоса, и мы поехали дальше вместе с ними. Я их расспрашивал о жизни. Солдаты рассказали, что они оба из Лондона, рабочие, сейчас несут службу в отдельном батальоне связи в Западном Берлине. Когда подъезжали к границе, они оба забеспокоились и попросили их высадить из машины. Это было странно. Я тогда спросил их прямо: «Ребята, что случилось? Почему вы не хотите, чтобы мы вас подвезли прямо к нашему КПП? Там вы перейдете к английскому КПП, и вам окажут помощь».