Читаем без скачивания Яд власти. - Олег Волков

- Но учтите! – витус Умелец положил руку на плечо. – То, что находится в пакете, витусу Нарту очень, очень, очень не понравится. Пока он будет читать, вы убегите с глаз долой, а то попадёте под горячую руку. Серьёзно говорю.

А я, дорогой Амзон, ухожу. Больше мы с вами никогда не увидимся.

- Но… Саян, - Жуан с трудом справился с волнением, - куда же вы уходите?

- Видишь ли, Амзон, - неопределённо протянул витус Умелец. – Мне надоело жить среди людей. Столько столетий… Противно даже. В общем, я решил податься далеко, далеко на восток. Становый хребет такой длинный, большой. Засяду в какой-нибудь пещере святым отшельником, а там дальше видно будет.

Ну всё, - витус Умелец до хруста пожал беспомощную ладонь Жуана, - прощайте.

Витус Умелец сделал шаг в сторону и тут же растворился в толпе прохожих. Людской поток подхватил Великого Сахема и унёс вдаль по улице.

- Прощайте, витус, - растеряно произнёс Жуан.

Рослый парень в пятнистой от пота рубахе, грубо задев плечом, прошёл мимо. С другой стороны, обдав ароматом дешёвых духов, прошла женщина в светлом платье.

Идти на городской рынок совершенно расхотелось. Жуан, прижимая к груди сумку с пакетами, развернулся и поспешил обратно во дворец. Удуба довольно большой город с лабиринтом улиц, заблудиться не сложно, но плоская крыша Храма видна над крышами домов. Нужно идти в её сторону, а там рядом дворец.

Глава 30. «Послание».

Нетерпение жжёт пятки. Едва не переходя на бег, Жуан добрался до своей комнаты во дворце и дрожащими руками вскрыл пакет с надписью «Придворному летописцу утусу Жуану». Но, к превеликому разочарованию, самое главное витус Умелец успел передать на словах. Разве что разрешил рассказать новому Сахему о том, как воскрес, как почти неделю жил под Нижним дворцом и как сбежал с Утёса. Не густо.

Второй пакет выглядит гораздо, гораздо более привлекательным. Пальцы так и тянутся поддеть тонкую бечёвку и разорвать грубую бумагу - но лучше не стоит. На подобное кощунство Жуан так и не решился. Как придворный летописей он предпочитает фиксировать историю, а не творить её. К тому же, витус Умелец особо предупредил, что послание очень не понравится новому Великому Сахему.

Праздник Единения закончился точно в срок. В последний день витус Нарт устроил грандиозное угощение для всего народа. На площади перед храмом выставили длинные столы, которые многочисленная прислуга дворца и служители завалили хлебом, мясом, луком и прочими съестными припасами. Во сколько такая роскошь обошлась казне - сложно представить. Если только одних бочек с пивом простолюдины вылакали ровно сто штук. Но оно того стоило: путь к сердцу простолюдинов лежит через желудок. А грандиозный банкет, если разобраться, они же и оплатили.

Вернувшись в Тивницу, Жуан решил ждать ровно две недели, может даже три. Но едва-едва дотянул до конца первой. Пухлый пакет из грубой бумаги, кажется, светится по ночам. Голубоватое свечение пробивается даже сквозь стол, в нижнем ящике которого Жуан спрятал пакет.

В конце концов 10 июня, точно через неделю после окончания праздника Единения, Жуан твердо решил избавиться от проклятого пакета, передать его витусу Нарту, а там будь, что будет.

За несколько недель Жуан успел хорошо изучить привычки Великого Сахема. В наиболее расслабленном и благодушном состоянии витус Нарт бывает после обеда. Так оно и вышло. Как доложил слуга, Великий Сахем, отобедав, отдыхает в парке на Пятой ступени. Жуан, прошептав молитву Великому Создателю, наконец-то вытащил из нижнего ящика стола проклятый пакет.

После недолгого блуждании по парку Жуан нашёл витуса Нарта в летней беседке для отдыха. Великий Сахем расслабленно полулежит в глубоком кресле и, кажется, спит. Но нет, едва Жуан вступил на порог беседке, как витус Нарт тут же приоткрыл глаза и приподнял голову.

- Утус Жуан, вы хоть и близкий ко мне придворный, но после обеда я люблю подремать часок другой. Иногда, - недовольно буркнул витус Нарт.

- Прошу прошения, витус, - Жуан вежливо поклонился, - но дело, ради которого я решился нарушить ваш отдых, того стоит.

- Значит, оно не самое приятное, - витус Нарт передвинулся в вертикальное положение. - Ладно, коль ты меня потревожил - выкладывай.

Жуан прочистил горло. Он столько месяцев хранил эту тайну. Так страдал, так, что едва не прожёг язык. Но томить Великого Сахема опасно для жизни.

- Дело в том, уважаемый, - сипло заговорил Жуан, - что витус Умелец на самом деле воскрес.

- Та-а-ак, - протянул витус Нарт. - С этого момента подробней.

Начало настолько заинтриговало витуса Нарта, что он даже пересел на краешек глубокого кресла.

- Витус Умелец воскрес 6 января этого года. Поздно вечером он сам постучался в мой кабинет.

Жуан, стараясь не драматизировать события, рассказ новому Великому Сахему всё. Всё, начиная с таинственного появления бессмертного и до того момента, как витус Умелец выбрался через окно кабинета во вьюжную ночь.

- Последний раз я встретил витуса Умельца в Удубе на второй день праздника Единения. Точнее, он сам подошёл ко мне на улице. Бессмертный поручил мне передать вам своё послание, - Жуан вытащил из кармана пакет и протянул его витусу Нарту.

Хмурое лицо витуса Нарта тут же сменилось на выражение крайней заинтересованности. Великий Сахем чуть ли не с пальцами вырвал из рук Жуана пакет. Пустая обёртка улетела на пол. Витус Нарт развернул большой исписанный лист и тут же углубился в чтение.

Покидать старшего без разрешения является непростительной грубостью. Но витус Умелец именно таким образом настойчиво советовал тихо убежать, пока витус Нарт погружен в чтение. Жуан, стараясь ступать как можно тише, пятясь задом как рак, выскользнул из беседки и, едва не переходя на постылый бег, поспешил скрыться за ближайшим поворотом.

Но… Прирожденное любопытство, которое, к тому же, является частью его работы, заставило совершить ещё один непростительный поступок - подглядеть за старшим. Жуан, сделав небольшую петлю, зашёл с другой стороны и притаился за кустами. Сквозь зелёные ветки отлично видно, как витус Нарт, с головой уйдя в чтение, неподвижно сидит на краю глубокого кресла.

Вот витус Нарт дошёл до конца послания, жёлтый лист перегнулся в его руках до самого низа. Наконец взгляд Великого Сахема перестал перепрыгивать со строчки на строчку и неподвижно замер. В ту же секунду лицо витуса Нарта как будто окаменело: скулы заострились, подбородок вытянулся, а губы сжались в страшное подобие последней ухмылки палача.

- Превеликий Создатель, - от страха Жуан едва не распластался за кустом.

Именно так преторианцы, которые не сумели сберечь вигору Окрен, описывали гнев витуса Нарта.

- Будь ты проклят!!!

Оцепенение слетело с Великого Сахема. Жёлтый листок, жалобно треснув, разлетелся на множество кусочков. В дикой ярости витус Нарт растерзал послание и швырнул его на пол. Но гнев по-прежнему требует выхода. Витус Нарт подхватил тяжёлое кресло за широкую спинку. Мышцы вздулись на обнажённых плечах, когда Великий Сахем легко, словно пёрышко, поднял кресло высоко над головой и со всей силы жахнул его о пол. Фонтан деревянных осколков разлетелся в разные стороны. Толстые половые доски со стоном треснули.

Разбитое вдребезги кресло сыграло роль громоотвода. Витус Нарт разом разрядился: лицо вновь приобрело осмысленное выражение, а руки бессильно опустились. Тяжело дыша, Великий Сахема вышел из беседки и, шаркая сандалиями по гравию, побрёл по узкой тропинке в глубину парка.

Хвала Великому Создателю, пронесло! Жуан пугливо поднялся из-за куста. Не зря, ох не зря он постыдно убрался из беседки. В ближайший час - два на глаза витусу Нарту лучше не попадаться. Дай бог, Великий Сахема укатит из Тивницы в Заповедный лес, без помощи собак и егерей найдёт самого большого, самого свирепого медведя и задушит его голыми руками. Мишку, конечно, жалко, но в подобном состоянии витус Нарт ещё и не на такое способен.

Последнее задание бессмертного выполнено. Можно убираться в свою конуру и молить Великого Создателя за проявленную благосклонность. Но… Жуан опасливо оглянулся по сторонам. На полу беседки маленькими жёлтыми пятнами сверкают клочки бумаги. Послание бессмертного тянет к себе. Тянет, как журчащий в тени высокого дерева чистый ручей тянет к себе истомившегося жаждой и жарой путника.

- Была, не был! - Жуан нервно махнул рукой.

Если рисковать головой, то на полную катушку. Жуан, словно лис в курятнике, выбрался из-под защиты кустов. Тяжело ступая по свежей траве, пробрался во внутрь беседки. Сколько у него времени - один Создатель ведает. Жуан грузно бухнулся на колени и принялся быстро, быстро собирать разбросанные клочки. Пальцы то и дело натыкаются на острые, словно иглы, щепки. Не взирая на боль в пояснице, Жуан прощупал весь пол и заглянул под стоящие вдоль низкой оградки скамейки. Хорошо, что витус Нарт порвал лист на относительно крупные клочки.