Читаем без скачивания Из Тьмы. Арка 4 (СИ) - "Добродел"

Поведение обслуги, которая не отругала её даже после разбитой вазы, тоже этому немало способствовало. Хотя от родителей ей всё равно влетело, поэтому маленькая егоза старалась быть осторожней и не бегать рядом с хрупкими вещами.

Единственное, что её огорчало — это отсутствие других детей, с которыми можно поиграть. Рейка немножко скучала по старым подружкам, и даже по мальчишкам: хоть они и вредные, зато с ними можно подраться и помириться. Что ж, подружки остались далеко-далеко. Но зато у неё появился добрый старый учитель, который очень увлекательно рассказывал всякие истории, учил юную воспитанницу правильно играть в настоящую леди… и — награждал её сладким за каждый новый серьёзный успех!

Девочка искренне верила, что попала в сказку, а её старшая сестра — то ли добрая волшебница, то ли фея. Разумеется, во многих сказках, что ей рассказывали мама, папа и деревенские старики, феи и волшебницы оказывались не очень добрыми (или даже очень злыми), да и сами сказки частенько кончались плохо. Но она помнила и несколько хороших: с добрыми феями, прекрасными принцами и счастливым финалом. Её сестрёнка пришла именно из такой сказки. И никак иначе! И она тоже, когда вырастет, станет сильной, умной и красивой. И доброй, как Куроме! Старшая сестра вообще стала для младшенькой непререкаемым авторитетом. Мама была, есть и будет самым любимым человеком, но сестрёнка — та, чьи слова имеют вес даже больший, чем утверждения обоих родителей и брата.

— Очень красивая буква, — улыбнулась женщина, посмотрев на плод дочкиных стараний, и погладила Рейку по блестящим от чистоты, вкусно пахнущим жидким мылом волосам. — Учитель тебя обязательно похвалит, — мать с теплотой посмотрела на ребёнка, наряженного в премилое белое платьице, в котором девочка смотрелась, словно настоящая маленькая госпожа.

— Умница ты моя! Красавица! — переполненная нахлынувшей нежностью, Кая присела, крепко обняла дочку и поцеловала в лоб.

Рейка потёрлась лицом о её щёку.

— Я тоже очень-очень тебя люблю, мамочка!

— Только ты веди себя хорошо, доченька. Слушайся старших и никому не груби, — сказала Кая, поглаживая малышку. В голосе зазвучали нотки беспокойства.

— Ну, ма-а-ма-а! — надулась девочка. — Я не такая задиристая, как братик Джин. Я даже мальчишек не колотила. Целый месяц!

— Конечно, моя хорошая. Все хорошие девочки должны быть послушными и не должны драться, — Рейка нежилась в сильных и ласковых материнских руках, не замечая тени, пробежавшей по лицу родительницы.

В отличие от младшей дочери, которая по детской наивности ещё верила в сказки со счастливым концом, а оттого легко вписалась в новую реальность, её мать до сих пор периодически глодало подспудное чувство тревоги. Битая жизнью и господской плетью деревенская баба не верила в чудеса… по крайней мере, в добрые. Да, она, как и Рейка, теперь мало напоминала себя прежнюю: хорошая одежда и различные, порой весьма смущающие процедуры превратили её из почти старухи в интересную женщину. Уложенные в красивую причёску, блестящие силой и здоровьем иссиня-чёрные волосы, нежная, словно в юности, кожа… даже грубые от тяжелой работы, покрытые мозолями кисти с узловатыми суставами превратились в нежные и ухоженные ладошки.

Невероятно, но благодаря докторам, массажистам и другим умельцам, названия профессий которых пациентка не запомнила, начал пропадать даже старый багровый рубец от плети! Он теперь напоминал бледную нить, со временем грозя и вовсе исчезнуть. Да она словно помолодела на полных десять лет!

…Помолодела — и перестала узнавать себя в отражении. Никогда — ни в двадцать пять, ни в шестнадцать — Кая не выглядела… такой. Глядя на образ холёной красавицы, что смотрела на неё из безумно дорогого ростового зеркала в резной золочёной раме, женщина чувствовала себя неуютно, словно коварством и ложью заняла чужое место, не принадлежащее ей по праву. Будто она обманщица, преступница, которую вот-вот выведут на чистую воду и арестуют, обвинив… да в чём угодно!

Движимая этим чувством, она втихую собирала кое-какие наиболее скромные вещи (дорогие, как и серебро, она брать боялась, пусть и являлась, вроде как, их хозяйкой) и мешочек с едой долгого хранения, наподобие солонины и сухарей — на всякий случай.

Мужчины, пускай и хорохорились по извечной привычке сильного пола, но… Кая ведь не слепая. Она изредка замечала отражение своих чувств и в глазах приёмного сына, и на периодически хмурящемся челе мужа. Они тоже не верили в добрые чудеса. Впрочем, Джин ещё молод и чересчур увлечён погоней за юбками местных, по мнению Каи, чрезвычайно распущенных девиц, чтобы слишком задумываться над будущим. А супруг погружён в радостные эмоции от вернувшейся к нему способности нормально ходить, не испытывая боли.

Всё-таки удивительные чудеса творят доктора этого волшебного места! Позавчера Сон, словно настоящий мальчишка, показывал сыну, как он умел плясать в молодости, а потом и вовсе подхватил жену на руки так, будто им снова по шестнадцать!

…И ночью у них всё произошло так же ярко, как в почти позабытой юности.

Это-то и тревожило. Всё обстояло слишком хорошо, Кая и во сне давно уж не видела столь светлых и ярких сюжетов. Диссонанс ожиданий и реальности будил тревогу, тихо нашёптывая: не бывает такого, не с вами, не с тобой, за всё придётся платить!

Учитывая, что платить им нечем, тревога только усиливалась. Женщину начали иногда посещать кошмары. Косвенным подтверждением нехороших ожиданий стало недавнее избиение Джина, который, как оказалось, подрался с какими-то татями, вступившись за честь девушки. Кая тогда проплакала целый день, напуганная синяками на лице сына, всерьёз, до заполошного стука сердца в груди встревоженная грядущей реакцией страшных бандитов и хозяев курорта.

И реакция не замедлила воспоследовать, вот только совершенно не та, которой страшилась и ожидала крестьянка. К ним явилась целая толпа, среди которой были и понурые обидчики её приёмного сыночка, и чем-то обеспокоенный (Кая сказала бы — напуганный… но разве может такой важный человек бояться?) начальник курорта, и незнакомый господин с холодными, волчьими глазами.

И все они искренне извинялись, отвешивая поклоны различной глубины, а страшный господин и начальник санаторно-курортного комплекса, к удивлению небольшого семейства, преподнесли им ценные подарки.

Господа! Им! Да разве ж такое возможно? И почему все они выглядели такими напряжёнными? Женщина не понимала, что происходит, и оттого тревожилась ещё сильнее. Дочь обещала заглянуть где-то в нынешних числах, надо с ней обязательно поговорить! Кая, продолжая обнимать свою девочку, оглядела богатую обстановку одной из многих комнат их хором и подумала: если Куроме ради всего этого просила за них кого-то важного, то лучше им съехать в другое место. Мать совсем не хотела отягощать доченьку, которая и без того делает для них так много.

Слишком много. Не по заслугам.

— Мам, ну хватит. Я уже большая, мне заниматься надо, — разомлевшая Рейка нехотя зашевелилась в её объятьях, отвлекая Каю от накручивания нервов.

— Конечно, моя сладкая, — улыбнулась родительница, со схожей неохотой отпустив «пленницу». — Но… доченька, ты точно хочешь учиться? Разве ты не знаешь, что грамотеек не берут замуж?

— Сестра сказала, что это в деревне так. В городе — все грамотные, — парировала девочка. — А ещё она сказала, что я смогу стать волшебницей, а волшебницам можно не выходить замуж!

— Наша Куроме выбилась в большие люди, но она ещё очень молода, — покачала головой похорошевшая и, в общем-то, ещё далеко не старая брюнетка.

— Всё равно! Лучше учить буквы, чем драться, как братик Джин!

— Не надо ругать Джина, он наш мужчина и защитник. Как папа.

— Я, когда вырасту, тоже буду вас защищать! Я могу поколотить всех мальчишек, даже на две зимы старше! А когда стану большой, буду ещё сильнее! Так сестрёнка Куроме сказала! — спрыгнувшая с материнских коленей девочка, от избытка чувств начала подпрыгивать на месте и размахивать руками, отчего зажатая в правой тетрадь уподобилась махающей крыльями птице.