Читаем без скачивания Лотар-миротворец - Николай Басов

— Стоп! — заорал Рубос. — Ты хочешь сказать, что я могу нырнуть в это твое проницаемое время, подойти к часовому, зарезать его, а через час из нанесенной мной раны у него ударит фонтан крови, и он умрет? А я буду все это время совершенно недосягаем для его оружия?

Лотар посмотрел на Сухмета с ожиданием, а на Рубоса — с уважением. Он и сам не мог бы лучше задать тот же вопрос.

— Ну, — от напряжения Сухмет даже прищурился, — все немного сложнее. Кровь пойдет сразу, и рана сразу появится, и ты тоже будешь в пределах досягаемости, если часовой тебя поймает. Так что, конечно, вариантов гораздо больше, но в общем — да, ситуация примерно такова. Хотя и то, что ты описал, наверное, возможно. Просто я еще не думал о таком образе действия, хотя они очень похожи на методы отложенной смерти… Господин мой, — он снова обратился к Лотару, — тебе нужно нырнуть туда, чтобы понять, что я имел в виду.

Тишина, которая повисла над тремя друзьями, была содержательной и напряженной, как будто кто-то падал с большой высоты.

— Так они и застрелили Боста, из этого самого подвременья, — предположил Лотар.

Сухмет кивнул, соглашаясь. А Рубос произнес:

— А мне это, напоминает еще одну странную историю. Восемнадцать лет назад, когда мы разговаривали с Кнебергишем, врачом мирамского князя, он рассказал, как к нему в лабораторию ввалились люди, которые пытались его убить или похитить. И они были абсолютно невидимы. Им не удалось расправиться с лекарем, потому что они плохо ориентировались в том виде, в каком у него там оказались… Не были ли они в состоянии этого подвременного ныряния?

— Я помню эту историю. Возможно, ты прав, — быстро ответил Сухмет, который ничего не забывал, тем более за такой микроскопический отрезок, как восемнадцать лет.

— Тогда я не очень поверил Кнебергишу, а теперь выясняется, что он говорил правду, — пробормотал Рубос.

Лотар посмотрел на восточника:

— Мы можем это использовать?

— Как именно?

— Для боя, разумеется. Нас же, как ты, может быть, еще помнишь, кормит меч, — Лотар усмехнулся.

Сухмет нахмурился. Он думал.

— Мы можем этим открытием пользоваться. Но придется очень много тренироваться — не меньше, чем для нормального владения этим самым мечом, господин. А может, даже больше.

Лотар кивнул:

— Я не против.

— Вот и отлично. Мы попробуем это позже. Сейчас я хотел еще проникнуть в природу того купола, который образуют над скалой пузыри, выходящие из посоха. Кажется, это очень вредно для тех правил, по которым он работает и по которым создавался.

— А вот мне кажется… — заговорил Рубос, но тут произошло несколько вещей одновременно.

От посоха Гурама снова отделился большой шар сгущенного воздуха и поплыл к вершине янтарной скалы. Откуда-то очень издалека зазвенели колокола опасности. И на песчаном склоне, по которому они катались вчера весь день, появилось большое облако, а потом, почти сразу за ним, еще одно. К ним кто-то очень хотел присоединиться.

Лотар выхватил Гвинед и Акиф, потому что такого тембра своих колокольчиков не слышал ни разу в жизни. Он знал, что сейчас предстоит бой не на жизнь, а на смерть. И почему-то все мыслимые шансы сложились так, что работали против него. Он не стал на этом останавливаться, потому что задумываться сейчас было смертельно опасно, но это знание выстроилось перед ним с такой очевидностью, словно у него появилось еще одно качество — возможность предвидеть собственные похороны.

Когда песчаное облако улеглось, из него вышли двое. Лотар сначала не поверил своим глазам, но чем дольше он всматривался, тем тяжелее ему становилось дышать, тем больше хотелось пить. Он понял, что впервые за очень много лет боится, просто боится, как нормальный человек, как боялся тогда, когда был учеником наемника в отряде Рубоса. И даже еще больше.

К ним приближалась Бетия, старшая дочь Дро КаФрама, — расслабленная, как морской анемон, спокойная, как отражение звезд в ровной поверхности полуночного пруда, мягкая. Лотар, сравнив себя с ней, показался себе застывшей корягой. Казалось, даже песок не проминался под ее ногами, даже тело ее казалось прозрачным и воздух не колебался от ее движений.

Она была в короткой боевой тунике и узенькой набедренной повязке. На левой руке был затянут небольшой, очевидно женский, доспех для кулачного боя. А в ее глазах горел огонь убийства, неотвратимого, как казнь. Другого оружия у нее не было, да оно было ей и не нужно.

А за ней шел сам КаФрам, или Жалын, потому что, пока он переставлял ноги, с заметным трудом выдергивая ступни из песка, он менялся. Все больше проявлялось в нем восточных черт, все больше он напоминал того Жалына, которого они когда-то видели в Мираме.

Подойдя к трем друзьям на расстояние футов в двадцать, Жалын, заметно запыхавшись и вспотев, сказал:

— Ну ладно, вы оказались изобретательнее, чем я думал. Вы догадались, что единственная штука, которая может меня заставить сюда прийти, — ваша дурацкая блокада вызывающего сигнала. И поэтому я предлагаю: вы уйдете отсюда живыми, если отдадите мне посох Гурама.

— Так этот купол над янтарной скалой — блокада сигнала? — разочарованно спросил Лотар. — Мы думали, ты подвел его к себе.

— К себе, разумеется, иначе как бы я мог им управлять, — раздраженно ответил Жалын. — Но ко мне он идет от… — И тут он сказал такую фразочку на мандаринском, что даже Лотару она показалась неземной музыкой.

Сухмет, как ни был он напряжен, всплеснул руками и перевел:

— Яйцо Несбывшегося. Так это и есть то самое Яйцо всех неосуществленных миров и цивилизаций…

— Замолчи, раб. — В голосе Жалына звучало такое надменное презрение, что даже Рубос слегка покраснел от злобы. — Итак, у вас есть единственный способ остаться в живых…

— Не знаю, какое у тебя место в пантеоне восточных божков, милейший, — проговорил мирамец своим густым, почти бархатным басом, — но ты не очень вежлив с моим приятелем. А за это наказывают, если, разумеется, ты не извинишься.

— Рубос, он заводит тебя, — предупредил Лотар.

— Не знают я никаких правил, которые позволяли бы негодяям хамить, даже если с ними и бродят полуодетые девицы в качестве охраны.

Он шагнул вперед.

— Рубос, назад. Они сильнее…

Договорить Лотар не успел. Прошипев что-то, как змея, Бетия легко пошла в атаку.

Вернее, это была не атака в привычном смысле. Она просто перетекла через двадцать футов, которые отделяли ее от Рубоса, и, прежде чем мирамец понял, что его атакуют, и поставил блок, она захватила его за торс, резко развернула, дважды воткнула свою латную рукавицу ему в печень, так что раздался треск сломанных ребер, а потом, подождав, пока рука противника по инерции стала подниматься чуть выше, поднырнула под нее и сломала в локтевом суставе через свое плечо.