Читаем без скачивания Солярис. Эдем. Непобедимый - Станислав Лем

Кислород шипел, компрессор в роли газовой турбины сердито урчал, слегка позвякивая и вздрагивая: крыльчатка, с которой Инженер обошёлся по-варварски, не была как следует сбалансирована, обороты генератора росли, его вой становился всё выше, лампы, свисающие с кое-как натянутых под потолком кабелей, уже давали яркий белый свет.

— Двести восемнадцать, двести два, сто девяносто пять, — слышен был монотонный, искажённый металлическим эхом голос невидимого Доктора.

Инженер вылез из-под генератора, вытирая смазку и пот с давно не бритого лица.

— Можно, — выдохнул он.

От огромного напряжения у него тряслись руки, он даже не испытал волнения, когда Физик сказал:

— Включаю первую.

— Сто семьдесят, сто шестьдесят три, сто шестьдесят, — мерно сообщал Доктор, перекрывая вой генератора, который уже начал давать пусковой ток на реактор и с каждой минутой требовал всё больше кислорода для поддержания оборотов.

— Полная нагрузка! — простонал Инженер, наблюдающий за электроприборами.

— Включаю все! — отчаянным, ломающимся голосом выкрикнул Физик и, инстинктивно сжавшись, словно в ожидании удара, обеими руками вдавил чёрные ручки.

Он открыл рот. Координатор, сам того не замечая, всё сильнее стискивал его плечо. Они смотрели на прямоугольные шкалы приборов с выбитыми стёклами, с наспех выпрямленными стрелками — счётчики плотности потока быстрых нейтронов, контроля циркуляции электромагнитных насосов, индикаторы радиоактивных загрязнений и комплексных внутренних термопар реактора. Генератор стонал, выл, с плохо контактирующих колец сыпались искры. Внутри реактора, за толстым блестящим панцирем, царило мёртвое спокойствие. Стрелки даже не шевельнулись. Вдруг Физику показалось, что они помутнели, размазались, он зажмурился, а когда открыл слезящиеся глаза, увидел стрелки в рабочем положении.

— Прошёл критический!!! — заорал Физик и заплакал, не выпуская ручек. Он чувствовал, как обмякают мышцы — он всё время ожидал взрыва.

— Наверно, стрелки заело, — спокойно сказал Координатор, как будто не видел, что делается с Физиком. Ему трудно было говорить — так сильно он сжимал перед этим зубы.

— Девяносто, восемьдесят один, семьдесят два!.. — равномерно выкрикивал Доктор.

— Пора! — взревел Инженер и рукой в большой красной перчатке перекинул главный переключатель.

Генератор взвыл и начал терять обороты.

Инженер бросился к компрессору и перекрыл оба входных вентиля.

— Сорок шесть, сорок шесть, сорок шесть, — мерно бубнил Доктор.

Турбина перестала забирать кислород из баллонов. Лампы быстро бледнели, становились всё темнее.

— Сорок шесть, сорок шесть… — выкрикивал из колодца Доктор.

Внезапно лампы вспыхнули. Генератор едва вращался, но ток был, все включённые приборы показывали растущее напряжение.

— Сорок шесть… сорок шесть… — всё повторял Доктор, который сидел в своём стальном колодце.

Физик уселся на пол и закрыл лицо руками. Было почти тихо. Ротор генератора басовито шумел, он вращался всё медленнее, потом несколько раз качнулся, вздрогнул и остановился.

— Сорок шесть… сорок шесть… — продолжал Доктор.

— Какая утечка? — спросил Координатор.

— В норме, — ответил Кибернетик. — Видимо, пробило на максимуме торможения, но автомат успел зацементировать, прежде чем замкнуло.

Кибернетик больше ничего не сказал, но каждый понял, как он гордится этим автоматом. Одной рукой он украдкой придержал другую — у него дрожали пальцы.

— Сорок шесть… — причитал Доктор.

— Да перестань ты, парень! — заорал вдруг в глубину колодца Химик. — Уже не нужно! Реактор даёт ток!

Все молчали. Реактор работал как всегда — бесшумно. В стальной горловине показалось бледное, окаймлённое тёмной бородой лицо Доктора.

— Правда? — сказал он.

Никто ему не ответил. Все смотрели на приборы, словно не могли насытиться видом стрелок, неподвижно стоящих в рабочих положениях.

— Правда? — повторил Доктор и начал беззвучно смеяться.

— Да что это ты? — сердито сказал Кибернетик. — Перестань!

Доктор выбрался наверх, уселся рядом с Физиком и тоже стал смотреть на приборы.

Никто не знал, как долго это длилось.

— Знаете что… — молодым, свежим голосом сказал Доктор. Все посмотрели на него, словно проснувшись. — Я ещё никогда не был таким счастливым, — прошептал он и отвернулся.

Глава четвёртая

Поздними сумерками Координатор вместе с Инженером вышли на поверхность подышать свежим воздухом. Они сели на кучу грунта и загляделись на краешек красного, как рубин, солнечного диска.

— Я не верил, — буркнул Инженер.

— Я тоже.

— Этот реактор — неплохая работа, а?

— Солидная земная работа.

— Подумать только, выдержал.

Они помолчали.

— Прекрасное начало, — заговорил Координатор.

— Они работают слишком нервно, — заметил Инженер. — Знаешь, это ведь бег на длинную дистанцию. Между нами говоря, мы сделали не больше одной сотой того, что нужно сделать, чтобы…

— Я знаю, — спокойно ответил Координатор. — Впрочем, ещё неизвестно…

— Гравиметрическое распределение, да?

— Не только. Рулевые дюзы, весь нижний отсек.

— Мы это сделаем.

— Да.

Невидящий взгляд Инженера неожиданно наткнулся на невысокую продолговатую насыпь за вершиной холма — место, где закопали останки обитателя планеты.

— Совсем забыл… — сказал он удивлённо. — Как будто это случилось год назад. Знаешь?..

— А я нет. Всё время думаю об этом… о нём. Доктор нашёл в его лёгких…

— Что? А, верно, он что-то такое говорил. Что это было?

— Игла.

— Игла?!

— А может, и не игла — посмотри сам. Она в банке, в библиотеке. Кусочек тонкой трубки, обломанный, с острым концом, срезанным наискось, как у медицинских игл для уколов.

— Что же это?..

— Больше я ничего не знаю.

Инженер встал:

— Это поразительно, но… но я сам не понимаю, почему это меня так мало интересует. Собственно, если говорить честно, почти совсем не интересует. Знаешь, я чувствую себя сейчас, как перед стартом. Или как пассажир самолёта, который на несколько минут сел в чужом аэропорту, смешался с толпой туземцев, был свидетелем какой-то странной, непонятной сцены, но знает, что не имеет к этому городу отношения, что через минуту улетит, и всё окружающее воспринимает как бы с большого расстояния, как чужое и безразличное.

— Сейчас мы не отлетим…

— Я знаю, но у меня такое ощущение.

— Пошли к ребятам. Нельзя ложиться, пока не заменим все времянки. И предохранители нужно установить как следует. Реактор может потом работать вхолостую.