Читаем без скачивания Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц

– Я догадалась! Вставай!

Я сначала не понял.

– Вставай! Ты правильно говорил о капитане Гранте. Именно капитан Грант!

– Какой капитан Грант? – я не мог врубиться.

– Ну, тот, у Жюля Верна, которого нашли по записке в бутылке.

– При чем здесь Жюль Верн?

– У тех, кто его искал, была бутылка и указание широты. И у нас есть бутылка и координаты. Только в отличие от несчастного капитана Гранта мы знаем и широту, и долготу. Десять градусов долготы и сорок пять широты или наоборот. Идем смотреть.

Это открытие по значимости показалось мне равноценной догадке Паниковского в отношении гирь, но я смирился и пошел за картами.

Мы просмотрели все восемь вариантов:

10 градусов восточной долготы и 45 градусов северной широты – это Германия. Отпадает.

10 градусов западной долготы и 45 градусов северной широты – Ирландия. Тоже отпадает.

10 градусов восточной долготы и 45 градусов южной широты – Атлантический океан.

10 градусов западной долготы и 45 градусов южной широты – Атлантический океан.

45 градусов западной долготы и 10 градусов северной широты – Атлантический океан.

45 градусов западной долготы и 10 градусов южной широты – Атлантический океан, правда, вблизи Бразилии.

45 градусов восточной долготы и 10 градусов северной широты – Аравийское море вблизи Сомали.

45 градусов восточной долготы и 10 градусов южной широты – Сейшельские острова.

Единственное, что можно было бы рассмотреть, – Сейшельские острова. Но с очень малой вероятностью.

Я несколько дней повертелся в Торговой палате, поговорил с любезнейшим управляющим банком. Мальвина проторчала в библиотеке. И к концу недели мы пришли к общему заключению: этот вариант – забыть.

А с салоном дела шли прекрасно. Главная находка – кандидатура на должность управляющего. Директор банка порекомендовал мне некоего Эрнесту Мигела. До этого Мигел работал менеджером автомобильного салона в Порту Алегри. Ушел на пенсию и поселился в нашем городе. Прожив пару лет, понял, что пенсия не дает такого материального благосостояния, которое удовлетворяло бы его супругу, модную даму, и двух дочек, студенток университета в Рио. Словом, мы нашли друг друга.

В январе Мальвина сдала экзамен по вождению и ездила на маленьком «мерседесе-300». Побывавший под автоматным огнем «мерседес» был отремонтирован и продан. За месяц я продал пять «мерседесов», включая обещанный управляющему банком, и заказал еще десять. Начала работать группа из трех механиков. По совету опытнейшего синьора Мигела, мы брали в ремонт не только «мерседесы», но и «ауди» и «БМВ». Если бы не погоня за сокровищами, я бы сказал, что дела наши идут успешней, чем я предполагал.

– Вот увидишь, – часто повторяла Мальвина, – на «мерседесах» мы за три-четыре года заработаем не меньше, чем получили бы, если бы нашли эти миллионы.

Глава девятнадцатая

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЕВРОПУ

98. Беседы о прошлом

Однажды мы сидели на балконе. Было удивительно тихо, только мерный шум океана да крики птиц. Мы долго сидели молча. Потом Мальвина повернулась ко мне:

– Ты правда никого не убивал?

– Никого.

– А откуда у тебя револьвер?

– В апреле прошлого года нашему агенту в Риме передали кейс с необработанными алмазами. Он должен был вручить этот кейс нашему агенту во Франции, а тот в свою очередь продать алмазы в Амстердаме и вырученные деньги перевести на наш счет в Лондоне. Однако деньги в Лондон не пришли, и меня направили в Европу выяснить, что случилось. Я узнал, что агент во Франции деньги присвоил. По случайному стечению обстоятельств он через несколько месяцев был убит. Мне удалось разведать, что перед смертью он спрятал кейс внутри скульптуры. Когда я разбил скульптуру, то нашел там кейс с деньгами и драгоценностями. Там же лежал пистолет. Ты помнишь этот кейс?

– Помню. Я тогда взяла в руки пистолет и удивилась, какой он тяжелый. Я до этого никогда не держала в руках пистолет.

– Там были деньги и кулек с камнями.

– Ты знаешь, откуда эти деньги?

– Нет. Но думаю, от продажи наркотиков.

– Ты имел дело с наркотиками?

– Нет. Хотя, впрочем, один раз… Мне приказали перевезти статуэтку немецкого фельдмаршала Мольтке из Браззавиля в Женеву и не сказали, что внутри статуэтки спрятан пакет с наркотиком. Да не простым, а особым. Он называется «фельдмаршал». Синтезирован в Германии при нацистах и обладает особыми свойствами. Но так получилось, что статуэтка до меня не дошла, ее украли. Меня направили искать статуэтку. Я ее нашел, но ее новый хозяин взял наркотики себе, а мне отдал пустую статуэтку.

– Откуда у тебя швейцарский паспорт? Он фальшивый?

– Настоящий. Настоящий швейцарский паспорт на имя Жильбера Мало. Мне его выдали в швейцарском консульстве в Монреале. Выдал клерк-коммунист. Можно безбоязненно предъявлять этот паспорт в любой стране… кроме Швейцарии.

– А откуда деньги на счету у этого Мало?

– Я перевозил большие суммы наличными и распределял их по счетам в различных банках. Меня даже прозвали валютным извозчиком. Но если начальная сумма перевозимых денег была известна моему руководству, то, из-за неустойчивого и постоянно меняющегося курса валют, проконтролировать сумму денег, поступивших в банк, было просто невозможно. У меня возникали неоприходованные остатки, которые я и переводил на один из счетов господина Мало.

– Начальство знало об этих счетах?

– Да. Но при Горбачеве началась такая чехарда… Деньги с промежуточных счетов по приказу из Москвы переводились на неизвестные мне счета. Тут уж не до контроля.

Следующий вопрос был неожиданным:

– Твоя жена высокого роста?

– Да, – я посмотрел на Мальвину и добавил: – Я люблю высоких блондинок с голубыми глазами.

– Давно ты с ней разведен?

– Лет десять.

– У тебя есть дети?

– Сын. Он живет с женой. Я им оставил двухкомнатную квартиру.

– А сам где жил?

– В однокомнатной квартире с матерью. Она умерла два года назад.

– А отец?

– Отец погиб на войне.

После ужина снова пошли на балкон.

– Я тоже давно тебе хотела рассказать о себе. Да как-то не получалось.

И она замолчала.

– В конце концов, не страшно, если ты признаешься, что сидела в тюрьме.

От изумления Мальвина раскрыла рот:

– Я?!

– Ничего страшного. Провинциалка в Москве, нет знакомых, нет средств к существованию.

– Что тебе обо мне известно?! Ты даже не знаешь моего имени.

– Знаю. Тебя зовут Марина.

– А дальше?

Я хотел снова пошутить, но, посмотрев на Мальвину, понял, что настроена она романтически, и решил перевести разговор в реалистическую плоскость:

– Ты родилась в Москве. Родители у тебя преподаватели. Жила на Ленинском проспекте.

– Почти угадал. Родилась я действительно в Москве. Отец работал в ЦК партии. Должность невысокая, но в ЦК. Мать была учительницей географии.

– Вот откуда у тебя такие познания в географии! Не забыла в тропики взять шубу. В таком случае вы жили в цековских домах на Кутузовском проспекте.

– Да. У нас была трехкомнатная квартира. Из этой квартиры я и уехала. Училась я в английской школе.

– Могу засвидетельствовать, что с английским у тебя лучше, чем с географией.

– Отец умер, когда я училась в пятом классе. Мать умерла, когда я была в десятом. И я осталась одна. Но друзья отца меня не забыли. После школы я не стала поступать в вуз. Приятель отца взял меня к себе в ЦК. Я работала у него в отделе. Точнее, в секторе. Мне доверяли. Наш сектор имел дело с самыми засекреченными лабораториями, институтами. Работать было интересно. Но началась смута. Однажды Артур Никитич, так звали друга отца, вызвал меня и сказал: «В этой стране скоро все перевернется с ног на голову. Кем я стану, не знаю. Одно только ясно – помогать тебе больше не смогу. Мой последний долг перед твоим отцом – отправить тебя за границу». «Но как я поеду одна?» – испугалась я. «Тебе надо выйти замуж. Я тебя познакомлю с моим племянником. Он молодой парень, очень талантливый ученый. Работает в одной из наших совершенно закрытых лабораторий. Хотя какие теперь закрытые лаборатории! О нем знают за рубежом. Сейчас он в командировке в Англии. Когда вернется, я вас познакомлю. Скоро он получит грант и тогда сможет уехать окончательно. Ты поедешь с ним. Денег у него хватит. Будете жить безбедно». Я сомневалась. А он меня уговаривал. Никого из близких в Москве у меня не было. В стране тогда уже стало очень плохо. Я понимала: одна я пропаду. И согласилась. Согласилась и начала готовиться к отъезду. Купила манто…

– Ты собиралась на север?

– Нет. Артур Никитич сказал, что это самое удачное вложение русских рублей. Когда в августе начались события, меня отпустили домой. Потом Артур Никитич позвонил мне и попросил срочно приехать. В ЦК был полный беспорядок. Все куда-то спешили. В кабинете Артура Никитича сидел какой-то человек, которого я раньше не видела. Артур Никитич сказал мне: «Полетишь сегодня. Племянника ждать не будем. У тебя будет другой спутник. Полетишь в Бразилию. Твой спутник сядет в самолет в Будапеште. В аэропорту Рио-де-Жанейро тебя встретят. Другого выхода нет. Просто нет». Я была совершено подавлена. Появление другого спутника особо меня не расстроило, потому что с первым познакомиться я не успела. Я спросила только: «Кто он такой?» Вмешался человек, который сидел рядом с Артуром Никитичем.