Читаем без скачивания 50 знаменитых террористов - Илья Вагман

Жирондисты не поддерживали якобинцев, возглавляемых триумвиратом Робеспьер – Дантон – Марат, и обвиняли их в излишней жестокости и радикальности методов. Обе партии были представлены в Национальном собрании (Конвенте), однако более решительные и бескомпромиссные якобинцы не могли долго терпеть такого соседства. 29 депутатов от Жиронды были изгнаны из Конвента, и над ними в прямом смысле нависла угроза гильотины. Опальные депутаты бежали в провинцию, надеясь заручиться поддержкой армии. Часть беженцев оказалась в Кане. Жирондисты сочиняли гневные памфлеты и произносили перед народом пламенные речи, надеясь воодушевить подлинных республиканцев на борьбу с узурпаторами. Попытка Жиронды поднять войска и отвоевать у якобинцев Париж закончилась крахом – немногочисленное войско, которое им удалось собрать, было разгромлено во время первой же стычки с республиканским отрядом.

Во многом способствовал провалу жирондистов Жан Поль Марат – один из вождей революции, ее идейный вдохновитель, любимец черни. Он был человеком очень трудолюбивым и энергичным, убежденным, что все вокруг несовершенно и только он в состоянии это исправить. С юных лет он метался от одной науки к другой: критиковал открытия Ньютона в физике и Лавуазье в химии; пытался писать сентиментальные романы, антиправительственные памфлеты и философские опусы; десятками препарировал кошек, собак и кроликов в поисках места, в котором скрывается душа. Ни в одной из этих сфер деятельности Марат не был признан современниками, прослыв графоманом в области литературы и шарлатаном и невеждой в точных науках. Правда, некоторое время он все же проработал врачом у брата короля, но вскоре нашел себя в политике. Незадолго до революции Марат начал издавать газету «Друг народа», от названия которой впоследствии получил свое прозвище. С ее помощью он играл на чувствах и низменных инстинктах толпы, призывая к радикальным мерам борьбы с «врагами свободы», к которым причислял не только окружение короля и роялистов, но и крупнейших деятелей революции. Марат мог часами разглагольствовать на митингах, обличая всех и вся. Единственным действенным методом борьбы с «врагами народа» он считал физическую расправу. В конце 1790 года в своей газете Друг народа писал: «Шесть месяцев назад 500, 600 голов было бы достаточно. Теперь, возможно, потребуется отрубить пять-шесть тысяч голов; но если бы даже пришлось отрубить 20 тысяч, нельзя колебаться ни одной минуты». Через два года ему и этого показалось мало: «Свобода не восторжествует, пока не отрубят преступные головы 200 тысяч этих злодеев». По настоянию Марата были созданы специальные карательные отряды, которые по спискам, составленным лично Другом народа, казнили до 500 человек ежедневно. Тяжелая кожная болезнь (в различных источниках называют совершенно разные заболевания – от вшей до проказы) не добавляла ему добродушия и милосердия.

Вдохновленная идеями жирондистов Шарлотта Корде, прочитав последнее заявление Марата, в котором он требовал отрубить уже 260 тысяч голов, ни больше ни меньше, была повергнута в ужас. У нее не было мужа и детей, и всю свою нерастраченную любовь и заботу она обернула на Францию и ее народ, главным врагом которых считала Марата. В одном из писем того времени она написала: «Друзья гуманности и закона никогда не будут в безопасности, доколе жив Марат». Миссию палача Корде решила взять на себя. Она все трезво и тщательно спланировала: убийство должно было произойти публично, на заседании Конвента, после чего разъяренная толпа немедленно растерзала бы ее на месте, и никто никогда не узнал бы ее имени, избавив от горя и позора ее родных, которым она перед отъездом в Париж написала, что навсегда уезжает в Англию. Но этому плану не суждено было сбыться. Имя убийцы тирана стало известно не только свидетелям преступления и судьям, но и всему миру.

Прибыв на почтовом дилижансе в Париж, Шарлотта Корде узнала из разговоров, что Марат тяжело болен и практически не покидает своей квартиры на улице Кордельеров. Но девушка не растерялась. 13 июля 1793 года в шесть часов утра она вышла на прогулку, чтобы спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Через пару часов новый план был готов. Корде зашла в скобяную лавку и купила большой кухонный нож. После завтрака в гостинице, где она остановилась, Шарлотта отправилась к дому Марата. Дверь открыла его любовница Симона Эврар и сказала, что Жан Поль болен и посетителей не принимает. С ледяным спокойствием, не покидавшим ее с момента приезда в Париж и все последующие дни, Корде вернулась в гостиницу и написала Другу народа письмо: «Гражданин, я прибыла из Кана. Твоя любовь к стране придала мне уверенности, что ты возьмешь на себя труд выслушать известия о печальных событиях, имеющих место в той части Республики. Поэтому до часу пополудни я буду ждать вызова к тебе. Будь добр принять меня для минутной аудиенции, и я предоставлю тебе возможность оказать Франции громадную услугу». Тщетно прождав до вечера, девушка написала вторую записку, менее официального и возвышенного содержания: «Марат, я писала Вам сегодня утром. Получили ли Вы мое письмо? Смею ли я надеяться на короткую аудиенцию? Если Вы его получили, то, надеюсь, не откажете мне, учитывая важность дела. Сочтете ли Вы достаточным уверение в том, что я очень несчастна, чтобы предоставить мне право на Вашу защиту?» Второе послание она отправилась вручить лично, предварительно спрятав купленный утром нож в складках завязанной на груди косынки.

На момент прихода Шарлотты Корде Марат принимал лечебную ванну, в которой последнее время проводил почти круглые сутки; там же он и работал. Письменным столом ему служила доска, лежавшая поперек ванны, на ней он редактировал гранки последнего выпуска газеты «Друг народа». И снова Симона Эврар, открывшая дверь Шарлотте, отказалась ее впускать, но Марат услышал голоса в прихожей и потребовал от любовницы объяснений. Та подала ему записку, принесенную Корде. Прочитав ее, Марат потребовал впустить девушку. Через пару минут они остались наедине. Корде сообщила, что в Кане укрываются беглые депутаты-жирондисты, которые готовят бунт. Марат схватил перо, обмакнул в чернила и попросил назвать их имена. Шарлотта подвинулась ближе и начала перечислять имена своих друзей. Когда она закончила диктовать, Друг народа сказал, что скоро их ждет гильотина. В этот момент Корде достала нож из-под косынки и точным молниеносным ударом вонзила его в грудь Марата по самую рукоятку. На его последние слова: «Ко мне, мой друг! На помощь!» – ворвалась Симона Эврар и подняла крик. В комнату вбежали две служанки и комиссионер Лоран Ба, ударивший убийцу стулом по голове. Впрочем, это было лишним – Шарлотта Корде скрываться не собиралась, с самого начала настроившись на самопожертвование. Довольно быстро подоспели врачи, констатировавшие смерть Марата, и жандармы, арестовавшие Шарлотту. Весть об убийстве Друга народа молниеносно разлетелась по городу, целую ночь на улицах бурлила толпа, дом с телом убитого окружило несметное количество возмущенного народа.