Читаем без скачивания Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А самих дезертиров пусть вешают на фонарях! — добавил Гитлер. — Бургдорф, подготовь такое распоряжение…
Нагнув свою бычью шею, Борман сказал:
— Я подготовил, мой фюрер, приказ войскам — уничтожать на германской территории все, что может пригодиться врагу…
— Да, да… — Гитлер говорил отрывисто и глухо. — Бороться, не считаясь ни с чем… Применять тактику выжженной земли, так же как мы делали это в России… Жечь, жечь!.. Предприятия и города… Запасы продовольствия… А жителей увозить в глубь Германии… Русских мы уничтожим на сожженной германской земле… Только так, только так!.. Теперь мы не можем считаться с собственным населением… — Гитлер вскочил и взволнованно зашагал по тесному убежищу.
В подземелье воцарилась тишина, нарушаемая только шаркающими шагами Гитлера.
Медленно успокаиваясь, Гитлер еще раз прошелся из угла в угол.
— Я пригласил вас, Гудериан, — сказал он, — чтобы изложить свои мысли о наступлении в Арденнах. У меня есть кое-что новое… Но прежде я бы хотел поздравить моего храброго Отто Скорцени с успехом в Венгрии. — Гитлер протянул Скорцени вялую руку. — В вашей охотничьей сумке еще один премьер, а на груди золотой рыцарский крест… Но теперь я намерен дать вам новое задание. Послушайте…
Гитлер, подобно волку, запертому в клетке, беспокойно искал выхода до последней минуты. Он все время на что-то надеялся. Ждал, когда распадется военная коалиция русских с капиталистическим Западом, ждал, когда германские ученые-физики дадут ему атомную бомбу. Подземный завод секретного оружия уже начали строить в горах под Линцем. Скорей бы! Вот когда Гитлер возьмет за горло своих врагов!.. Сейчас нужно только выгадать время. В крайнем случае он отсидится в неприступных Альпийских горах, создаст там военное государство-крепость. В мыслях Гитлер называл его Альпийским редутом. Это была его надежда. Но пока он думал об Арденнах.
Гитлер стал развивать план контрудара на западе. Он опять загорался. Глаза его оживились, и в голосе появились прежние металлические нотки.
План операции в Арденнах был уже в деталях известен Гудериану — в генеральном штабе трудились над его разработкой. В курсе дела были Гиммлер и Борман. Среди присутствующих в неведении оставался только Скорцени. Но уж конечно не для него одного говорил Гитлер. Ему просто нужны были слушатели, в присутствии которых он мог импровизировать…
На Западном фронте назревали большие события. Две германские танковые армии в составе до тридцати дивизий, которые сейчас формировались и приводились в порядок, должны внезапно перейти в контрнаступление и опрокинуть англо-американские войска. Противник уже сейчас испытывает тяжелые затруднения со снабжением. Если немецкие армии прорвутся к Маасу, форсируют его и, повернув на север, захватят Антверпен, англо-американская группировка в Европе будет разгромлена.
— Я вновь обращаюсь к испытанной политике блицкрига, — говорил Гитлер. — Я нанесу внезапный и сокрушительный удар… Мы бросим в бой две тысячи новых реактивных самолетов… Танки «пантеры» и «тигры» вернут инициативу на Западе… Мы вынудим Запад заключить перемирие с Германией, и тогда в течение нескольких месяцев я устраню угрозу с Востока…
Замышляя контрудар в Арденнах, Гитлер не переставал думать о Восточном фронте… Его голос окреп, лицо порозовело, сейчас он уже не казался больным и немощным стариком. Гитлер обратился к Скорцени:
— Наше оружие — паника и внезапность. Первое я поручаю вам, Отто Скорцени… Вы сформируете танковую бригаду, подберете себе офицеров, свободно говорящих по-английски, оденете экипажи в американскую форму и посеете панику среди противника… Вы должны захватить мне мосты между Намюром и Маастрихтом… Немедленно приступайте к формированию… Танки и автомобили вы подберете тоже американского происхождения…
Конечно, арденнское контрнаступление Гитлера было предсмертной агонией германского фашизма, смертельно раненного на Востоке… Но в агонии зверь бывает опасен и страшен… Над армиями западных союзников нависла угроза военного поражения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})2Семнадцатого июля, за три дня до покушения на Гитлера, фельдмаршал Роммель был тяжело ранен во Франции. Его машина попала на дороге под обстрел американского истребителя. Некоторое время фельдмаршал лечился в госпитале, потом, когда его состояние начало улучшаться, врачи разрешили ему переехать в свое поместье Герлингер в Южной Германии.
Эрвину Роммелю казалось, что его участие в заговоре пройдет незамеченным. Все, кто мог что-то о нем сказать, были мертвы — Штюльпнагель, Клюге… Минуло уже три месяца после неудачного покушения на Гитлера, и теперь фельдмаршал все реже и реже вспоминал об этих опасных событиях. Он готов был благословлять судьбу и американского летчика, которые избавили его от неприятностей.
Поздним октябрьским вечером в кабинете фельдмаршала раздался звонок. Роммель сам подошел к телефону. Звонил старший адъютант фюрера — генерал Бургдорф, с которым Роммель дружил еще в те годы, когда оба они служили в охране Гитлера. Голос Бургдорфа доносился откуда-то издалека. Бургдорф спросил о здоровье, поболтал о пустяках и сказал, что, если Эрвин не возражает, он завтра навестит его в Герлингене. Может быть, с Майзелем… Они здесь рядом. Вероятно, это будет часов в двенадцать… Пусть Эрвин приготовит бутылку-другую вина, он, Роммель, вероятно, не мало привез его из Парижа…
Утром фельдмаршал ушел на прогулку и предупредил домашних, что, возможно, приедут Бургдорф и Майзель. Пусть они подождут в гостиной.
К двенадцати часам Роммель вернулся домой, а вскоре появились гости. В это время несколько бронемашин с эсэсовцами окружили поместье. Роммель их не заметил.
Бургдорф от вина отказался — может быть, попозже. Он предложил фельдмаршалу совершить небольшую прогулку в машине. Надо немного развеяться. Нельзя же безвылазно сидеть в своем поместье.
В маршальской форме, в кожаном пальто, с маршальским жезлом в руках Роммель уселся в машину. Он не походил сейчас на больного.
Когда автомобиль выехал из ворот поместья и помчался по автостраде, Бургдорф, молчавший все это время, вынул из кармана ампулу, похожую на тюбик губной помады, и протянул ее Роммелю.
— Фельдмаршал Роммель, — холодно и официально произнес он, — фюрер предлагает вам выбор — раскусить эту ампулу или повиснуть на остром крюке, как генерал Геппнер…
Роммель оглянулся по сторонам. Справа и слева сидели Бургдорф и Майзель… Машина бешено мчалась по автостраде. Выхода не было.
— Однако ты ловок, Бургдорф!.. — сказал Роммель. Он взял ампулу и раскусил ее, как раскусывают орехи, — коренными зубами…
Смерть наступила мгновенно.
Через четверть часа из ближнего госпиталя позвонили в Герлинген и сообщили, что сюда только что доставлен Роммель с кровоизлиянием в мозг…
На другой день все берлинские газеты опубликовали пространные некрологи и траурные извещения о смерти фельдмаршала Эрвина Роммеля. В приказе войскам говорилось, что германская армия потеряла крупнейшего полководца — героя битвы в африканской пустыне, кавалера ордена «Пур ля Мерит», кавалера золотого рыцарского креста, железного креста с мечами, дубовыми листьями и бриллиантами… Фельдмаршал Роммель умер от ран, как сообщалось в приказе…
Похороны Роммеля были торжественны и пышны. О них долго говорили в Германии — фюрер умеет ценить преданных ему генералов…
3После затянувшихся осенних дождей, которые превратили долину По в непролазное болото, завернули вдруг жестокие холода. Таких давно не бывало в Италии. Снег замел тропы, он лежал не только в горах, но и в низинах, где обычно в это время еще зеленеет трава.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Тяжелые времена наступили для партизан-гарибальдийцев. Спускаться в долину было рискованно, а пещеры, которые они продолбили в скалах, и шалаши, сплетенные из ветвей, мало защищали от зимней стужи, тем более что обувь и одежонка были совсем ветхие… С питанием тоже стало плохо. Неделями сидели на кукурузной похлебке да жареных каштанах. Но и эту скудную пищу раздобывали с большим трудом, Не удивительно, что в отряде кое-кто начал роптать.
