Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А! Так вот, есть такой известный фрагмент: "…и пришли так же двое. Один — мощный атлет с розовым телом и низким лбом. Он сказал со вздохом:
— Счастье в творчестве.
А другой был бледный, худой поэт, на щеках которого горели красные пятна. И он сказал:
— Счастье в здоровье.
Царь же улыбнулся с горечью и произнёс:
— Если бы в моей воле было переменить ваши судьбы, то через месяц ты, о поэт, молил бы богов о вдохновении, а ты, о подобие Геркулеса, бегал бы к врачам за редукционными пилюлями. Идите оба с миром. Кто там ещё?"…
Извините, если кого обидел.
12 августа 2006
История про разговоры СDXXVII
— Что не говори, а приятно прочитать про себя в газетах. И кто скажет — "нет", тому я не поверю. Даже если это установочная статья (Впрочем, все забыли, что такое настоящая установочная статья) — так вот даже тогда сердце замирает сладко. Попал под лошадь, туда-сюда.
Я вот прочитал про себя следующее: " А в этом сезоне Владимир Березин некоторым отклонением от строгости одежды тоже немножечко скрасил однообразную писательскую среду. Вместо пиджака он отрезал квадрат плотной мануфактуры и окутался в своеобразное манто. Кратенькое выступление Березина тоже было заметным… бла-бла-вла-бе-бе… Вот и всё! Но как важно в наше нелёгкое время выражение искренности и правды!".
Кусок плотной мануфактуры — вот мой удел.
— А вам бы все прозрачных хламид хотелось? Нехорошо.
— Да, я по натуре не Гоголь, я по натуре Волошин.
— А на дуэли из-за Черубины с кем дрались?
— Не помню. Я по старой привычке выкатил пулемёт — они все и разбежались. Галоши кто-то оставил, да.
— Ух ты… А Черубина пулеметную ленту держала? ет, у неё с подготовкой слабовато — я ей только про щёчки успел объяснить.
— А она вам по мордасам надавала потом?
— Ну… Надавала, конечно. Дело житейское — я же ей затвором палец прищемил.
— (Горестно) И куда смотрела писательская организация?
— Известно куда — в асфальт. Головы поднять не могла — в пулемёте ж у меня ленты длинные.
— А вы разве их про каски не предупредили? Или хоть окопаться там в полштыка…
— Бесполезный народец-то.
— Ну и как, потом кворум-то получался? Или пришлось ждать новых членов? Они как лемминги — не убывают.
— Вот, а потом ведь скажут, что их было только четверо против вас.
Извините, если кого обидел.
13 августа 2006
История про разговоры СDXXXI
— Не тронь говно, и оно не завоняет.
— Это неверная максима. Во-первых, говно может пахнуть и безо всякого вмешательства, во-вторых, есть масса благородных профессий — от медиков до ассенизаторов, что то и дело с говном возятся. Наконец, есть совершенно разное говно — своё, которое не пахнет, своих детей, на своей лестнице и проч.
У меня есть своего рода проблема. Мой опыт говорит, что хороших людей вовсе нет. Мне не так давно впаривали, что на Крещатике — русский спецназ, и вот сейчас под оранжевым, самым честным знаменем, наступит рай, а в 1993 году (я вам клянусь!) два доктора гуманитарных наук, вполне милейших человека, выпучив глаза и топая ногами, призывали расстреливать на улицах коммунистов. Потом-то они как-то гармонизировались, но я-то это помню. Сложно это всё, и я хочу разбираться сам — потому что мир не полярен.
— Но согласитесь и Вы (а, может, не согласитесь), что в массе все эти типы (среди которых, может, и есть заблудшие овцы) ужасны. Иными словами: когда люди собираются толпой, то и начинается полярность.
Относительно октября 1993. Думаю, что сделать то, что тогда сделал Ельцин было, увы, единственным выходом. Думал так тогда, думаю и сейчас.
— Дело вне в том, что я соглашусь или нет. Я ведь ещё дальше иду, считая, что в массе все люди ужасны — и эйфорические демократические митинги прошлых времён я любил не больше. Что до Ельцина, то дело, конечно, не в единственности выхода. Дело в мифологическом сознании людей. Условные "демократы" ничуть не менее кровожадны, чем условные "тоталитаристы", а уж мздоимцы — и те и другие. И дело в том, что на моих глазах два филолога превратились в упырей требующих крови. Я не без греха, стрелял в людей по служебной обязанности, но мирные "демократические" люди этого извода ничуть не отличались от толпы. Это был круг людей, с которыми я потом встречался часто — и говорил, скажем, о Чечне.
Потом есть ещё одно обстоятельство. Вот мои друзья занимаются уличной торговлей — и это люди, слову которых я доверяю. В частности, вся Москва, поделена между именно "национальными" группировками, открыть киоск невозможно без санкции и проч. и проч. И в этом именно национальный замес. За подобных людей никто не поднял голос, кроме этих. Никто.
Мы с вами сейчас вполне сыты, стучим по клавишам ввечеру — а проблема этих людей остаётся. Тут два пути: сказать, что проблемы нет, и что она — есть. Ну, конечно, не тихие дни в Клиши, что мы наблюдаем в телевизоре, но — есть, и проблема куда серьёзнее, захватывает огромные массы народу. Причём это не власть их накачивает, а это именно огромное народное раздражение.
Извините, если кого обидел.
13 августа 2006
История про разговоры СDXXXII
— Вот мы сейчас заговорили о власти. И тогда, и сейчас совершенно понятно, что в год смуты, если ты ненавидишь новую власть — что, бросится на следователя и откусить ему нос? Кричать, что, дескать, скоро мы вас всех на фонарях перевешаем?
— Ну да, те, кто увлекался героическими и опасными жестами, обычно исчезали первыми.
— Но тут все как то странно выходит — иногда простое желание выжить потом вменяется как трусость или подхалимство.
— Есть такая фраза, об авторстве которой спорят: "Если я уступаю дорогу автобусу, то делаю это не из-за трусости".
— Вспомнила вдруг страшную книжку "Дети- герои". А вот скажите, в случае вторжения иностранных автобусов — тоже уступать?
— Сразу видно, что военная подготовка уже чужда массам. Иностранный автобус нужно пропустить над окопом, а после этого метнуть бутылку с горючей жидкостью, целясь в решётку двигателя на корме.
