Читаем без скачивания Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен

– Привет, Карл, – приторно поздоровалась Лиза, а спустя десятую долю секунды с точно такой же интонацией приветствовала его фру Сёренсен.

Те же слова, та же интонация, та же улыбка и открытое выражение лица.

Поистине резкая перемена.

– Оу… Ката! – воскликнул он и обратился непосредственно к личности, еще совсем недавно способной заставить бывалого следователя совершить длинный обход только для того, чтобы не пересечься с ней. А тем более Карла. – Вы не расскажете мне, в чем заключаются курсы по нейролингвистическому программированию, какие вы посещали? О чем там говорили? Оно заразно?

Она задрала плечи, и движение это, видимо, должно было выражать восторг от заданного вопроса, затем улыбнулась Лизе и как-то подозрительно близко пододвинулась к Карлу.

– Итак, Нейролингвистическое Программирование, – таинственным голосом приступила фру Сёренсен к объяснению, словно собиралась поведать об арабском шейхе-соблазнителе. – Не так уж и просто адекватно растолковать его суть, но могу привести пример.

Она приосанилась, и Карл подумал, что сейчас ему все станет понятно.

Подойдя к своей сумке, фру Сёренсен вытащила кусок мела. Странный предмет для дамской сумки. Разве мел не привычнее видеть в кармане брюк какого-нибудь здорового мальчугана? Куда, черт возьми, делись гендерные различия?

Ката наклонилась, начертила на полу два круга – еще несколько недель назад у нее самой вызвало бы обморок, сделай это кто-нибудь другой, – и нарисовала в одном из них минус, а в другом – плюс.

– Вот так, Карл. Позитивный круг, с плюсом, и негативный. Теперь встань для начала в первый, а затем перейди во второй и произнеси одно и то же предложение. В негативном круге ты должен произнести его так, будто говоришь с человеком, которого не перевариваешь, а в позитивном круге – как будто с тем, кому очень симпатизируешь.

– Так в этом и состоит обучение? Ну, я и так в состоянии разобраться.

– Тогда мы тебя слушаем, – вступила Лиза.

Она сложила руки под своей прекрасной грудью и подошла поближе. Кто бы выдержал такое испытание?

– Возьми что-нибудь простое. Например, скажи: «Кажется, ты подстриглась, да?» Первый раз скажи благожелательно, а после – грубо.

– Не понял, – соврал он, взглянув на короткие стрижки обеих дам. Это будет чересчур легко. Потому что прическа фру Сёренсен не обладала таким же очарованием, если можно так выразиться.

– Ну ладно, я продемонстрирую позитивную фразу, – сказала Лиза. – А Ката потом произнесет негативную.

«Лучше бы наоборот», – подумал Карл, и его нога невольно скользнула по начерченному кругу.

– Кажется, ты подстриглась, да? – Лиза не могла удержаться от смеха, произнося фразу. – Вот так говорят тому, кто нравится. А теперь ты, Ката.

Она рассмеялась, но затем остановилась.

– Кажется, ты подстриглась, да? – Она выглядела очень грозно, почти как прежде.

После чего обе взорвались от смеха. Идиллия настоящих подруг.

– Ну допустим. Поистине удивительная разница. Но при чем тут курсы?

Фру Сёренсен взяла себя в руки.

– С помощью подобных упражнений человек учится понимать, каким образом действует на окружающих людей мельчайшими нюансами интонации, и отчасти осознавать эффект высказанных слов и интонаций. И не менее важно – осознавать побочный результат, возникающий для него самого.

– Разве это не то же, что можно вкратце сформулировать так: то, что ты говоришь, вернется к тебе?

– Именно. А ты знаешь, Карл, какое действие ты сам оказываешь на людей? Вот чему учат тебя эти курсы.

«Господи, я научился такому лет в семь», – подумал он.

– Иногда твои высказывания оказываются очень жесткими, – продолжала фру Сёренсен.

«Спасибо за комплимент, и главное – именно ты его высказала», – подумал Мёрк.

– Спасибо вам за то, что вы мне об этом говорите, – так он отреагировал, тем временем готовясь покинуть дамское общество. – Я подумаю над вашими словами.

– Попробуй выполнить упражнение, Карл. Войди в один из кругов, – не отступала Ката.

Она опустила глаза, чтобы указать ему, с какого следует начать, и обнаружила, что Мёрку удалось полностью стереть линии носком ботинка, пока они увлеклись ролевой игрой.

– Упс, – сказал Карл. – Мне действительно ужасно жаль. – Он отстранился от них. – Доброго дня, дамы. Желаю вам и впредь не унывать.

Глава 34

Когда она стояла у окна и смотрела на улицу, ненависти в ней немного поубавилось. Как будто удар в висок Вигго и его предсмертное слабое дыхание, после того как она вылила ему в рот настой белены, вытеснили какой-то осколок у нее из головы.

Взгляд Нэте скользнул по Пеблинге Доссеринг и большому количеству людей, наслаждавшихся бабьим летом. Она внимательно наблюдала за тем, как простые граждане проходили мимо каждый со своей жизнью и судьбой и наверняка со своими тайнами и скелетами в шкафу.

И губы женщины задрожали. Эта картина подействовала на нее неожиданным образом. Ведь и Таге, и Рита, и Вигго являлись для Господа такими же людьми, а теперь вот они погибли от ее руки…

Она прикрыла глаза и представила себе ожидающее ее зрелище. Лицо Вигго было таким напряженным и пылающим, когда она открыла ему дверь. Таге был так благодарен ей. Подходила очередь Нёрвига, адвоката, который отказался выслушать ее в тот момент, когда она больше всего в этом нуждалась, который настолько ревностно оберегал добрую репутацию Курта Вада, что поставил под угрозу ее жизнь.

Однако имела ли Нэте право сделать с ним то же самое, что он некогда сделал с нею? Имела ли право украсть его жизнь?

Вот какие мысли и сомнения одолевали ее, когда она разглядела у озера перед своим домом худощавого мужчину.

Несмотря на то что минуло уже более тридцати лет, ошибки быть не могло. Все тот же провинциальный твидовый пиджак с кожаными пуговицами. Все та же коричневая папка под мышкой. Видимо, он совершенно не изменился, и тем не менее по движениям его тела женщина почувствовала, что что-то было в нем не так, как прежде.

Адвокат прогуливался под каштанами, вглядывался в озеро и отклонял назад голову. Затем достал из кармана носовой платок и несколько раз поднес руку к лицу, словно вытирал пот или слезы.

Только тут она заметила, что пиджак ему великоват; что и пиджак, и териленовые брюки собираются в уродливые складки на плечах и коленях соответственно. Костюмчик, прикупленный в лучшие времена для более весомой фигуры. На мгновение ей стало жаль Нёрвига, в ту секунду ничего не подозревавшего, но одной ногой уже ступившего на эшафот.

А что, если у него есть любящие дети? Внуки, быть может?

Одно только слово «дети» заставило ее сжать руки и непроизвольно заморгать чаще. А вот у нее были ли любящие дети? И кто же виновен в этом?

Нет, нужно взять себя в руки и не расслабляться. Уже вечером следующего дня она оставит эту жизнь позади, но ничего не выйдет, если она не довершит начатое. В письменной форме Нэте уверила человека, адвоката по профессии, что он получит десять миллионов крон, и такой человек явно не даст ей уклониться от выполнения своего обещания.

По крайней мере, точно не Филип Нёрвиг.

И вот он стоял перед нею, совсем не такой высокий, каким она его запомнила, и смотрел на нее взглядом провинившегося щенка, исподлобья. Словно встреча с ней перевернула в нем все, и первое впечатление стало для нее жизненно важным.

Тогда, когда он солгал перед судом и заставил ее произнести глупые слова, его взгляд явно был холоднее и суровее. Ни на мгновение он не позволил себе моргнуть или поддаться на ее эмоциональный выпад. Он остался глух к ее рыданиям и слеп к слезам.

Неужели сейчас тот самый бескомпромиссный взгляд так жалко потупился, когда она впустила этого человека в квартиру? Неужели тот же непримиримый голос теперь так заискивающе поблагодарил ее?

Нэте предложила ему чаю, и он с благодарностью согласился, попытавшись поднять взгляд и посмотреть ей в глаза.

Она протянула ему чашку и наблюдала, как Нёрвиг молча осушил ее. На мгновение он нахмурился.

«Наверное, пришлось не по вкусу», – решила она, однако он протянул ей чашку и попросил добавки.

– Да уж, простите, Нэте Германсен, мне необходимо подкрепиться перед тем, как многое вам сказать.

Затем он поднял голову, так что она оказалась на одном уровне с ее головой, и принялся говорить все то, что было совершенно лишним. Время для таких слов было давно упущено.

– Когда я получил письмо… – Он прервался. – Простите, можно на «ты»?

Она кивнула. Он не отказывался от тыканья раньше, так к чему сейчас менять свои привычки?

– Когда я получил письмо, Нэте, неожиданно я столкнулся с тем, что меня уже давно мучило. С тем, что я очень хотел бы исправить, если это вообще представляется возможным. Кроме того, я бы хотел признаться, что приехал сюда, в Копенгаген, дабы спасти себя самого и свою семью. Деньги имеют большое значение, не буду лукавить, но я пришел также, чтобы извиниться. – Он откашлялся и сделал очередной глоток. – В последние годы я часто вспоминал ту отчаявшуюся девушку, пытавшуюся найти у суда помощь, прежде чем ее принудительно отправили в Брайнинг. Я вспоминал о тебе, Нэте. И думал о том, что заставило меня пресечь все нападки, направленные тобой против Курта Вада. Ведь я прекрасно понимал, что твои слова могут быть правдой. Ложь о том, что ты умственно отсталая и опасная, совершенно не вязалась с той девушкой, что сидела на свидетельской стороне и боролась за свою жизнь.