Читаем без скачивания Начертание христианского нравоучения - Феофан Затворник

Изумление, благоговейный страх, радостное богохваление и хождение пред Богом объемлют собою по преимуществу жизнь в Боге. Это потому, что во всех их и человек сам, и всякая тварь исчезают из мысли, а созерцается один Бог. Здесь представлено, что сии расположения рождают себя взаимно, или вырождаются одно из другого, как и вообще все в духе. У иных, может быть, возбуждение и развитие их совершается не тем путем, как здесь представлено, но обратно. Хождение пред Богом легчайшее и удобнейшее начинается первое и служит исходною точкою для других. Ходящий пред Богом посвящается в ведение совершенств Бо–жиих и всего всесовершенства и навыкает бо–гохвалению. Вошедший до сего еще глубже входит в Божество и стяжевает благоговейный страх. Кто же после сего возносится за все, различаемое в Боге, тот вкушает изумление. Это предел, за который уже и заходить нельзя. Кто прошел все сии степени, тот находится в блаженнейшем состоянии и прежде оного века живет в нем, переходя от изумления к благоговению, а от сего — к богохвалению, ходя, или духовно движась, как в доме каком, в Божественном лицезрении, исполненном света и чистоты пренебесной. Вот и жизнь в Боге!

Единственное и неизбежное условие в такой жизни есть отрешение от себя и от всего тварного, или бесстрастие. Дух выйти должен из–мира сего в мир премирный и с собою не вносить туда ничего тленного. Како вшел ecu семо, не имый одеяния брачна, скажут тому, кто вшел бы туда, если б сие было возможно, с каким‑нибудь пристрастием, как бы в изорванном рубище. Но то несомненно, что при каком бы то ни было пристрастии не бывает восхождения к Богу. Бывает, правда, лесть в духе, когда ему чудится, что он живет в Боге. Но как привязанная птица и полетит, и опять падает на землю, хотя привязана за малейший член; как запорошивший глаз и открывает его, но ничего не видит им; так и имеющий пристрастие думает, будто углубился в Бога, но тем только себя обманывает. В сем состоянии бывают ложные видения, обольщения фантазии, а вместе — и обаяния сатаны, который любит и умеет пользоваться всякою нашею слабостию. Многие от сего изумились и навсегда погибли. Однако ж это не должно служить укором истине или останавливать усердие и желание ищущих. Следует только не забывать мудрых правил, оставленных богомудрыми отцами, то есть, устремляясь к Богу, не забывать и отрешения от всего и строже начать с последнего или преимущественно обратиться на него; потому что первое некоторым образом естественно духу, который по отрешении от держащих его уз чувственности не имеет куда войти, кроме области Божественной. В степенях сего отрешения различают сначала болезненное отторгание сердца от вещей чувственных через гнев, потом безвкусие к ним, а далее созерцание их из Бога, не отводящее от Бога. Для отрешения от всего, а равно и для жизни в Боге, всего лучше избрать желающим, способным, призванным особый род жизни — монашеский, или отшельнический. При сем удобнее то и другое является во всей своей чистоте и зрелости. И в порядке обыкновенной жизни сие невозможно, но сопряжено с большими трудностями и препятствиями. Лучше бывает, когда кто, утвердившись жить в Боге в удалении от мира, исходит или вызывается потом в общую жизнь на делание. В том жизнь по Богу имеет особое действие, тот есть представитель Бога для людей, разносящий Его благословение на все… Но опять, и к отшельничеству восходят по определенным правилам, отеческим образом, с долгим и опасным себя испытанием.

Вот куда восходят через Господа Иисуса Христа, чего наконец сподобляются и каким образом! Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа да даст вам по богатству славы Своея, силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша, да возможете разу мети со всеми святыми, что широта, и долгота, и глубина, и высота… да исполнится во всяко исполнение Божие (Еф. 3: 16–19)!

б) Чувства и расположения к Богу — из созерцания Его творчества и промышления

Стоять на такой высоте исчезновения в Боге постоянно — многотрудно, при условиях нашей настоящей жизни. Внимание неизбежно совлекается оттуда в порядок временных отношений жизни. Но, благодарение Господу, оно может и при этом не отторгаться от Бога. Мы и здесь на каждом шагу встречаем Его, хотя не непосредственно, а, так сказать, в отражениях. Отсюда особый ряд обязательных для нас чувств и расположений в отношении к Богу, вытекающий из созерцания Его отношения к миру и особенно к человеку.

Бога, бесконечного по бытию и совершенствам, мы созерцаем не Творцом только и Промыслителем, но и Совершителем мира.

Бог есть Всеблагий, Всемогущий, Всепра–ведный и Премудрый Творец и Промыслитель всего мира, в особенности рода человеческого и тебя. Следственно,

аа) Ты весь Его; покорствуй же Ему как Владыке жизни, в чувстве всесторонней зависимости от Него. Начало жизни и сил и их хранение — от Бога. Он дал, Он и содержит: о Нем бо живем, движемся и есмы (Деян. 17:28). Должно же знать и чувствовать, что мы в Его деснице. Она держит нас над бездною ничтожества, в которое сами по себе мы поминутно готовы обратиться. Потому со страхом и заботливостью мы должны держаться и сами сей десницы, не отревать ее от себя и себя не отторгать от нее, а, обращаясь то к ней, то к тому, над чем висим, молитвенно лобзать ее, напрягаясь довесть себя до ощущения самого Ее как бы прикосновения к нам. Мы уже знаем, как важно сие чувство в нравственной жизни. Оно служит самою глубокою и твердою точкою опоры для свободы в склонении ее на решимость ходить в воле Божией, или пребывать в законе. А потом и во всякое другое время оно есть возобновитель или освежитель сей решимости, как, напротив, ослабление его есть мера нравственного расслабления. Кто видит пред собою царя, тот по мановению его готов и в огонь и в воду. Точно так же и кто ощущает на себе руку Владыки своей жизни, неудержимо порывается к исполнению того, что сознает исшедшим из уст Его. Чувство зависимости своей от Бога естественно нашему духу. Оно и есть в нем, только погружением в чувственность, заботами и развлечениями так зарыто, что не выникает из‑под их тяжести, как слабый огонь, заваленный пеплом. Потому нужно только отнять сии препятствия, чтобы дать силу тому чувству. Уединись от развлечений внешних в удаленный покой или овладей ночью, а от расхищений ума войди во внутреннюю храмину; отрешись от забот о всем, что теснит чувством нужды, изпраздни многое, чтобы было одно; если к тому и другому присоединить и обузданы плоти делом и мыслию, то быть не может, чтобы не ожило при сем родное духу нашему чувство. зависимости от Владыки нашей жизни. Но это отрицательные и будто приготовительные средства. Начни уяснять себе истины о происхождении всего от Бога, о своем явлении на свет; размысли, как жизнь возникает и сокращается совсем не по нашим расчетам, а по иным некоторым правилам и проч… Вообще, все надобно употребить, чтобы возбудить от усыпления и потом постоянно держать в силе и живости сие чувство зависимости от Бога. Оно стоит того, ибо само всепобедительно. С ним только творятся нравственные чудеса. И себя и других нравственно править можно только через Него.

бб) Все твое от Него. Способности и свойства души и тела, обстоятельства жизни, состояние и звание, место рождения, воспитание, служба, средства содержания, болезни и здоровье, скорби и радости, возвышение и понижение, возрождение, спасение, царство обетованное, вообще все, что только есть в нас и касается нас, есть от Бога и касается нас по Его воле. Он есть единственный всего распорядитель, никто не может расстроить Его намерений и ничто не может втесниться в Его планы против Его воли. И это как вообще касательно всего человеческого рода, так и в частности касательно меня, тебя и всякого отдельно. Сознавая сие —

Благодари Бога о всем. О всем благодарите, учит апостол. Сия бо есть воля Божия о Христе Иисусе Господе нашем (1 Сол. 5:18). Когда говорит о всем, исключает всякое различие радостного и нерадостного. Значит, за скорби во всех видах столько же должно благодарить, сколько и за радости; столько за малое, сколько и за большое, за прошедшее и настоящее, за постоянное и изменяющееся. Благодарение есть радостное чувство величия милости Божией к нам недостойным. Когда сие радостное чувство не подавляется и скорбями, или когда и скорби принимаются как благо, то отсюда рождающееся доброе состояние есть благодушие. Постоянное благодушие при продолжающихся скорбных обстоятельствах есть христианское терпение. Последний предел богоугодных расположений в отношении к своей участи, устрояемой Богом, за которым начинается уже не просто благодарность, а еще высшее чувство, это есть довольство своим состоянием и всем своим.