Читаем без скачивания Дикая Уайлдер - Кристина Лорен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Итак, – резюмировала она, – это старый компьютерный код, который переводится как «Я успел раньше вас»? Потому что это абсолютно точно в стиле моего отца.
Лео кивнул.
– В ASCII есть цифры, соответствующие заглавным буквам, строчным буквам, цифрам, символам. Из-за того, что между цифр не было пробелов, сначала было трудно понять, что я вижу, – объяснил он. – То есть, это могло быть что угодно – даже код, который он придумал сам. Но поскольку я привык видеть числа, сгруппированные для кодировки, я сразу поделил их на пары. – Он указал на бумагу. – Тот факт, что их нечетное число, подсказал мне, что, возможно, он смешал заглавные и строчные буквы, чтобы усложнить код – заглавные буквы состоят из двух цифр, а строчные в основном из трех.
Она растерялась:
– Я не понимаю.
– Неважно. Единственное, что тебе нужно понять, это то, что большинство людей тоже не читают ASCII, так что во многих отношениях это было идеально. Брэдли не читает, а его друзья уж точно.
Она вежливо улыбнулась:
– Что ж, молодец, что догадался.
Он засмеялся:
– Ты действительно не понимаешь, что это значит?
– Нет.
Лео лег щекой на сложенные руки и улыбнулся ей:
– Это значит, что я мог сказать им все, что захочу.
Глава 32
Лили шмыгнула носом и провела рукой по лицу, а затем придвинула кресло ближе к кровати.
– Лео, – сказала она с принужденным спокойствием.
– Да.
– Ты хочешь сказать, что соврал им?
Он кивнул, не обращая внимания на то, как его щека пульсировала от боли.
– Да.
Ее лицо вытянулось от недоверия.
– В записке не сказано «Я успел раньше вас»?
– Нет.
– Это не…
– Фужер? – добавил он и покачал головой. – Такого кода не существует.
– Ты придумал код, чтобы обмануть их? – спросила она.
– Не совсем. Я подделал его.
– А что бы ты делал, если бы Николь не оказалась у выхода с полицейскими?
Он пожал плечами:
– Эту проблему я оставил на потом.
– Так ты хоть знаешь, что там написано? – Лили сжала зубы и вся напряглась. – Лео, прекрати дурачиться.
– Мне хочется, чтобы ты получила удовольствие, решая эту задачу сама.
Она хмыкнула:
– Клянусь тебе, меня такое удовольствие не интересует.
Уступая ей с улыбкой, он сказал:
– Настоящий фокус заключался в том, чтобы вспомнить ASCII, не записывая его. Как только я понял, что это такое, я не хотел, чтобы они видели, как я его расшифровываю. Пришлось проговаривать каждую букву в голове.
– Впечатляет.
– Мне тоже так показалось. Так что пока я притворялся, что разгадываю шифр, и записывал неправильные буквы, я мысленно поздравлял твоего отца с тем, что он использовал сочетание заглавных и строчных букв.
– Почему?
– Потому что если бы они случайно сообразили, что мой придуманный код Фужера был двоичным или третичным кодом, то повторяющиеся буквы «а» и «е» должны были быть записаны одним и тем же числом. Но…
– Лео, – сказала она, теряя терпение, – я клянусь богом, если ты сейчас не скажешь…
– «Ищи дома», – тихо сказал он.
Она сморщила нос:
– Что?
– Так там написано. – Он наблюдал за ее реакцией, за тем, как на ее лице отразилось недоверие. – Там написано «Ищи дома».
– У кого дома?
Он пристально посмотрел на нее.
– У меня дома?
– Кто знает, – произнес он, – но если твой отец действительно написал это и спрятал, разве не логично, что это означает его дом?
– Который по совместительству является моим домом, – заметила она.
– Именно.
Она наклонилась, обхватив голову руками:
– То есть ты говоришь мне, что Брэдли был прав сегодня утром… что эти деньги были прямо у меня под носом все это время…
– Стоит поискать, не так ли?
* * *
Лео физически чувствовал опасения Лили, когда они подъезжали к ее дому на стареньком грохочущем грузовике. Она напомнила ему, что домик не впечатляет, что она редко там бывает, и у нее нет ни времени, ни денег, чтобы его отремонтировать. После всего того, что им пришлось пережить, ее настроение было вполне понятным. Она была полна одновременно надежды и пессимизма, радостного предвкушения и тревоги.
На душе у Лео тоже было неспокойно, но он десятилетиями практиковался в умении скрывать свои эмоции от посторонних глаз. Сейчас эта склонность сослужила ему хорошую службу. Хотел ли он вылезти из собственной кожи? Конечно. Сходил ли с ума от возможности, что сокровище все еще там? Безусловно. Беспокоился ли он о том, что может столкнуться с еще одним разрушительным разочарованием? Да, черт возьми. Поэтому он сосредоточился на Лили, убеждая ее, что ему все равно, как выглядит ее дом, потому что она, что бы там ни было, она нужна ему.
Но когда они подъехали к дому, то молча уставились на лобовое стекло, пока двигатель не заглох.
– Видишь? – Она так внимательно изучала его реакцию, что ему пришлось тщательно следить за выражением лица.
Домик был действительно так плох, как она его описала. Издалека он выглядел как милая бревенчатая хижина, приютившаяся среди зарослей тополей. Трава высотой по колено доходила до самого фундамента. Неподалеку журчал маленький ручей. Изгородь и небольшая конюшня были старые, но содержались с любовью.
Но дом… сильно накренился и неровно врос в землю. Крышу нужно было как минимум подлатать, а возможно, и полностью заменить. Одна из ступенек крыльца провалилась внутрь, прогнила и разрушилась. На окнах не было сеток. Входная дверь была повреждена водой, и чтобы открыть ее, нужно было сильно ударить плечом.
Однако внутри было чисто и удивительно мило. Из мебели было простой темно-синий диван, два кресла, потрепанный, но любовно отполированный журнальный столик. На поцарапанном деревянном полу перед камином лежал ковер ручной работы, сделанный из полосок ткани, что придавало комнате домашний уют. В небольшой столовой стоял сосновый стол на четырех человек, сделанный вручную. Кухня была опрятной и светлой, приборы старые, но чистые, холодильник громко жужжал.
– Здесь мило, Лил.
Она тихо рассмеялась:
– Я уверена, это ничто по сравнению с твоей манхэттенской холостяцкой берлогой.
– Это место по крайней мере в два раза больше.
– Здесь семьсот квадратных футов, – отрезала она.
– Значит, в два с
