Читаем без скачивания Чудовище должно умереть. Личная рана - Николас Блейк

Когда отец Бреснихан закурил новую сигарету, его руки дрожали.

– Слава богу, я тоже не хотел бы о вас так думать!

– А второй вопрос, который вы уже задавали мне раньше, не живу ли я в грехе с Гарриет Лисон? – догадался я.

Священник взглянул на меня в упор.

– Так это правда?

Почему я решил больше не лгать ему, не знаю. Я устал от тайн. К тому же церковник был неплохим человеком.

– Да, святой отец, – коротко ответил я.

Он глубоко вздохнул. Красивый голос священника звучал почти просительно, когда он заговорил:

– О, Доминик! Вы ведаете, что творите? Неужели вы не понимаете, какой смертельной опасности подвергается ее душа?

– Святой отец, а вы не задумывались, что любовь между мужчиной и женщиной прекрасна? – возразил я скорее по привычке.

– Любовь? И вы называете животную похоть любовью? – Мой собеседник с трудом держал себя в руках. – Вы возьмете ее с собой в Англию и разрушите жизнь ее мужа? У него больше ничего не осталось, вы же знаете!

– Не возьму. Мы распрощаемся в конце месяца, – искренне произнес я.

– Понятно. – Отец Бреснихан еще раз пристально посмотрел на меня. – Тогда почему вы откладываете расставание? Потому что вам так удобнее?

– Не грубите мне! – воскликнул я раздраженно.

– А разве вы этого не заслужили? Послушайте меня, Доминик. С каждой встречей, когда вы с миссис Лисон… – рот церковника скривился от отвращения, – вы лишний раз терзаете себя, а ваша постыдная привязанность становится сильнее. Вы можете не верить в существование смертного греха. Но вы наносите себе непоправимый вред. Вы, как и я, прекрасно отдаете себе отчет, что у вас с миссис Лисон не может быть ничего общего. Использовать ее лишь для плотского удовольствия цинично, а цинизм приводит к разочарованию и неосознанному презрению ко всему женскому роду. Сблизившись с женщиной из одного лишь плотского желания, вы помимо воли губите свой будущий брак: от всего сердца вы пожелаете жениться на своей избраннице, но ваше сердце будет осквернено. – Священник вздохнул. – Я знаю, вы прискорбно поддались искушению. Если бы ваш отец был жив, я уверен, он посоветовал бы держаться подальше от соблазна и больше не поддаваться ему в оставшиеся дни.

Я был зачарован силой слов святого отца, показавшихся мне, однако, неточными и чересчур упрощающими ситуацию. Я едва не проговорился ему о ребенке (но действительно ли родится ребенок? И от меня ли он?). Сейчас я преклонялся перед отцом Бресниханом.

Тот ласково улыбнулся:

– Вы немного трусите перед серьезным решением, Доминик, как и все мы. Вы обязаны объяснить миссис Лисон при следующей встрече, что вы должны немедленно расстаться. Будьте безжалостны, и не только к ее мольбам, но и к своей гордости самца.

Я хотел было возразить ему, но святой отец быстро продолжил:

– И я тоже вынужден бороться с собственной трусостью. Я непростительно долго откладывал разговор с Фларри Лисоном. Завтра же вечером пойду к нему и предупрежу, чтобы он был с женой построже.

– Но… – беспомощно пробормотал я.

– Он знает о ее отношениях с вами?

– Святой отец, я в этом не уверен. Конечно, мы с Гарри не скрываем нашей дружбы. Фларри никогда не намекал мне, что подозревает нас в чем-то большем, – поразмыслив, сообщил я.

– Понятно.

Аскетичное лицо святого отца выглядело бесстрастным в свете лампы.

– Либо муж покрывает ее грехи, либо он гораздо глупее, чем я думал, – заключил священник. – Все будет в порядке, Доминик. Я не раскрою вашей тайны. Я просто заявлю мистеру Лисону, что его жена позорит мой приход и я не могу мириться с этим больше.

Прежние нотки самоуверенности вернулись в его голос.

– Вы здорово рискуете, святой отец! – улыбнулся я.

– Фларри – жестокий человек, вернее, когда-то был таким. Но я надеюсь, у него не поднимется рука на священника. А вы какого о нем мнения? – заинтересовался отец Бреснихан.

– Он мне симпатичен, хотя ведет совершенно бесцельное существование. Наверное, я смотрю на него немного снисходительно. Флоренс дружелюбен и гостеприимен, но он – человек не моего круга, – косноязычно делился я своими впечатлениями.

– Как и его жена, – подвел итог святой отец. – Считать его пустым человеком, не заслуживающим такой очаровательной жены, не уважающим ее, не уделяющим ей достаточного внимания, – разве это не успокоительно для вашей совести?

– Боюсь, что это правда, – согласился я подавленно.

– Доминик, вы никогда не пытались представить себя на его месте? – Взволнованный голос церковника зазвучал приглушенно и искренне. – Солдат, не понимающий, что его война закончилась. Человек, пьющий, чтобы забыть о ней. Мужчина, у которого ничего не осталось, кроме заложенного поместья и гулящей жены? Разве у вас нет жалости к нему?

Я был невыразимо тронут речью отца Бреснихана. И еще долго после его ухода эти слова звучали у меня в ушах.

На следующее утро лето вернулось во всей красе. Я встретил Гарриет в полдень, упражняющейся в верховой езде, и сказал, что хочу побеседовать с ней.

– Приходи на наше место у реки, – тут же согласилась она. – В десять. Отец Бреснихан сообщил по телефону, что в это время придет к Фларри. Я потихоньку выскользну из дома.

Женщина вонзила шпоры в бока коню и ускакала, прежде чем я успел вымолвить хоть слово. Мое следующее испытание оказалось гораздо труднее, чем я думал.

Когда я явился в тот вечер на поросшую травой лужайку недалеко от жилища Лисонов, Гарриет уже ждала меня. Она неподвижно сидела под деревом в одной ночной рубашке, и вскоре я понял, что моя подруга довольно сильно пьяна. Речка бурлила после августовских ливней, но вечер стоял теплый.

– Гарриет, я должен поговорить с тобой! – начал я неловко.

– Сначала люби меня. – Женщина обняла меня. – Я хочу тебя.

– Нет.

– Сделай то, что я тебе сказала, дорогой.

Она скинула ночную рубашку и снова потянулась ко мне.

– Нет, Гарриет, – резко заявил я. – Мы должны это прекратить.

– Но почему? – встряхнула она растрепанной гривой волос.

– Это нечестно по отношению к Фларри.

Моя возлюбленная села, ее тело светилось в наступающей темноте.

– Что это на тебя нашло, Доминик? – требовательно спросила она. – Муж не возражает.

– Откуда ты знаешь? – произнес я недоверчиво.

– С чего ты вдруг понес эту чушь о Фларри? Ты больше меня не хочешь? – обиженно проговорила Гарри.

Не упоминая священника, я попытался объяснить, почему мы должны прекратить нашу связь. Это было бесполезно.

– Если ты вдруг стал таким богобоязненным, можешь увезти меня, а потом жениться, – беспечно заявила она. – Я готова пойти с тобой хоть на край света.

– Мы уже спорили об этом, любимая, – мягко возразил я. – Ты же знаешь, мы не созданы друг для друга. Через несколько месяцев я тебе надоем.

– А по-моему, надоем тебе я, – фыркнула в ответ моя подруга. – Почему ты не можешь честно сказать, что устал от меня?

– Дело вовсе не в этом.

Ночной ветерок донес до меня тревожащий запах ее кожи. Последовало продолжительное молчание.

– Итак, ты собираешься сбежать и бросить меня одну с твоим ребенком, – кинулась в атаку женщина. – Должна сказать, это безумно храбрый поступок!

– Откуда мне знать, что ребенок мой? – вспылил я, уязвленный презрением в ее голосе, и продолжил: – Откуда мне знать, захочешь ли ты вообще оставить его?

Гарриет резко вздохнула, словно я ее ударил. Потом она повернула свое гневное лицо ко мне.

– Боже мой! Ну и мерзавец же ты! – воскликнула она в ярости. – А чей он, как ты думаешь? Кевина? Хотя он больше похож на мужчину, чем ты!

– Мне все равно, чей это ребенок, – заявил я грубо. – Но я не собираюсь больше обманывать Фларри.

– Но ты ведь совершенно счастлив взвалить на него собственную ношу? Верно? – не унималась моя любовница.

– Неправда. Я совсем не радуюсь этому.

– Значит, ты пойдешь и выложишь все ему? Твоя жена беременна от меня, и я только что прозрел? И что меня ждет? – Ее голос сорвался в рыдания.

Я молчал.

– Кто-то тебя надоумил, – сказала она подозрительно. – Сам бы ты никогда не додумался до таких глупостей.

– Вчера вечером я переговорил с отцом Бресниханом, – отстраненно сообщил я.

– Так я и знала! Этот мерзкий святоша! Какого черта он сует свой нос куда его не просят! – Ее голос стал злобным. – Я убью его, этого лицемерного любителя чужих любовных похождений!

– Никакой он не любитель! – встал я на защиту священника. – Ему, наоборот, все это не по душе!

Мы препирались почти час. Потом Гарриет сказала:

– Давай перестанем ссориться! Лучше иди ко мне. Еще один разок. Один разок не считается.