Читаем без скачивания Навсегда с ним - Шелли Такер

— Не старайтесь особенно тянуть кобылу, — давал указания Гастон. — Если она не сможет идти, перегрузите вещи, а лошадь бросьте.

— Да, милорд, — ответил Реми, вскакивая на своего жеребца.

— Милорд, простите меня…

— Сейчас нет времени, Этьен, обсуждать твой особый взгляд на то, как надо выполнять поручения своего господина, но позже мы поговорим об этом.

— Да, милорд, — садясь в седло, ответил юноша, по которому было видно, что самым большим его желанием было провалиться сквозь землю.

— Скачите во весь опор. Уже и так поздно, да к тому же собирается гроза. — Гастон отправил обоих, шлепнув по крупу коней.

Они поскакали в сгустившихся сумерках, а Гастон продолжал глядеть им вслед, даже когда стук копыт стих вдалеке, — не решался обернуться и встретиться взглядом с Селиной.

Его била дрожь с макушки до пяток, и он никак не мог с ней справиться. Похоже, он уже ни с чем не может справиться. Контроль был утерян в тот момент, когда Иоланда и Габриэль передали ему необычный кошелек и он вынужден был признать, что Селина говорила правду.

Однако дело было не только в Селине, а скорее в нем самом. С самого начала он уговорил себя, что так или иначе, но его непокорная жена останется с ним и будет рядом всегда, когда бы ему ни захотелось получить удовольствие. Но его твердое убеждение дало трещину еще до того, как он узнал, кто она на самом деле.

Ее сегодняшний побег лишь укрепил горькое прозрение.

Как же он не понял этого раньше? После их по-настоящему первой ночи он поносил себя за беспечность, но в глубине души радовался. Радовался оттого, что она принадлежит ему, что они стали близки. Но их связали и другие нити, не имеющие отношения удовольствию, к сладостному шепоту, к неровно бьющемуся сердцу. Втайне Гастон считал, что подтвержденные брачные обеты нельзя нарушить. Она навсегда останется с ним.

Но теперь все изменилось: Селина его покинет, и он не в силах ничего изменить. Ему придется отпустить ее. Ситуация стала неподвластной, и это приводило Гастона в бессильную ярость.

При мысли о предстоящей разлуке он испытывал боль, которую ему не причиняли самые жестокие раны.

— Гастон, ты до самой темноты будешь беситься или все же скажешь что хотел? — Тихий голос Селины едва перекрывал дальние раскаты грома.

Гастон не пошевелился. Он молча смотрел на заволакивающие небо тучи, всем своим видом показывая, как он зол на нее.

— Скажи-ка, что ты делала сегодня? Ведь была причина, ради которой стоило потратить столько времени и угробить лошадь?

— Тебе не кажется, — не отвечая на вопрос, проговорила Селина после минуты молчания, — что ты зря отпустил провожатых?

— Не увиливай. Я жду ответа.

— Я оставила тебе записку.

— Абсурдную записку, которая только разозлила и ничего не объяснила. Что, например, означают твои слова о «важной встрече»?

— Не надо говорить в таком тоне. Это действительно была важная встреча.

— Настолько важная, что ты ускакала под защитой одного оруженосца? — Гастон снова сжал кулаки. — Настолько важной, что ради нее стоило рисковать жизнью?

— Ты говоришь, будто тебя это и вправду беспокоит.

— А ты ведешь себя так, будто тебя это не беспокоит вовсе! — взорвался он.

— Я ездила повидаться с леди Розалиндой.

От столь неожиданного ответа он потерял дар речи. Если бы она сказала, что наносила визит сарацинской принцессе далеко на Востоке, он не был бы так поражен.

— Господи, зачем тебе это надо?

— Ты же как-то сказал, что она ответила отказом на предложение стать твоей женой. И еще ты говорил, что на ее руку столько претендентов, что ты не уверен в успехе. Я… я хотела убедить ее… дождаться тебя. Ради… будущего.

— И тебе удалось встретиться с ней? — Пораженный Гастон не мог отвести глаз от своей непредсказуемой жены.

Селина посмотрела в сторону. Ветер, предвестник дождя, стал сильнее и теперь трепал ее огненно-рыжие волосы.

— Я рассказала ей, что наш брак скоро будет расторгнут и что именно ее ты выбрал в свои будущие жены…

— Не верю своим ушам!

— Гастон, она очень красива. А кроме того, скромна и отнюдь не лишена ума. Правда, слишком молода, — прошептала она, — но ты, я думаю, не сочтешь это недостатком.

— Молю Бога, продолжай! Расскажи мне все о невесте, которую выбрала для меня.

— Она вполне в твоем вкусе. — Селина как будто не замечала откровенного сарказма. — Не лезет напролом, как я, и не такая задиристая. Она никогда не будет тебе перечить, не будет спорить с тобой, докучать разговорами. — Селина опустила голову. — И она согласилась дождаться тебя.

— Как, во имя Господа, тебе удалось убедить ее?

— Это оказалось не так трудно. Я… я сказала ей… — В поднятых на него глазах, того же цвета, каким сейчас было небо, Гастон увидел блеснувшие слезы. — Сказала ей, что ты совсем не такой, как о тебе говорит молва. Я сказала, что ты… хороший человек, отважный, добрый и великодушный, и…

— Тебе не стоило лгать.

Все вокруг потряс раскат грома, и на землю с шелестом упали первые капли дождя.

— Я не лгала. — Дрожа, она отвела взгляд. — Я сказала, что, несмотря на твое… что под… — Селина вытерла со к то ли дождевые капли, то ли слезы и посмотрела на пламя остра, на шипящие угли. — Я сказала ей, что если она заглянет под оболочку грубияна и драчуна, то найдет там душу, достойную самой преданной любви.

Гастон едва не задохнулся. Силы оставили его. Он не мог говорить, не мог даже опустить капюшон на голову, чтобы прикрыться от дождя. Как бороться с судьбой, которая опять брала верх?

— А если я не хочу…

— Она само совершенство, — пробормотала Селина. — С ней ты будешь счастлив. В ней есть все, чего ты ищешь в жене. — С грустной улыбкой она закончила, обращаясь больше к себе: — Бьюсь об заклад, она еще и прекрасно играет в бэкгаммон.

Боль, которую он слышал в ее голосе, наотмашь била по его и так до предела напряженным нервам, рвала сердце.

— Селина…

— Прости, я забыла, что тебе незнакомо это слово. Я имею в виду настольную игру. Твою любимую. Аврил все мне объяснила. — Она зябко обхватила себя руками за плечи. — У меня не было подходящего случая спросить тебя… Сейчас это уже не имеет значения, но удовлетвори мое досужее любопытство и ответь, почему ты позволил мне оставаться в заблуждении по поводу «настольных игр»? Хотел посмеяться за моей спиной?

— Нет! Тебе самой хотелось так думать, а я не стал разубеждать тебя.

— Пожалей меня, Гастон. — Она посмотрела ему в глаза. — Нам ни к чему больше водить друг друга за нос.

Я не хочу возвратиться домой и потом всю жизнь мучиться сомнениями, какой ты, что чувствуешь. Я хочу услышать это от тебя. Всего один раз скажи мне правду. Кем я была для тебя? Досадной помехой? Забавой? — Она прищурилась. — Потехой на одну ночь? Можешь честно ответить?