Читаем без скачивания Маска Цирцеи (сборник) - Генри Каттнер

— В этих местах человек быстро выздоравливает, — заметил Тэлбот. Он выражался осторожно, опасаясь нарушить настроение Сиварда. Его весьма интересовал этот человек и он хотел услышать историю, которая явно была на подходе.

Сивард рассмеялся.

— Мой разум был болен: я просто не мог быть вдали от океана.

Он чуть повернул голову, и ноздри его раздулись, словно собирался втянуть в легкие запах соленого ветерка, шумевшего между деревьями. Вместе с ним послышался вдруг тихий плеск волн о берег, и Сивард нервно вздрогнул.

— Я тонул, — просто сказал он. — Тонул в незнакомом океане, омывающем… чужие берега. Вы не против, если я расскажу? Думаю, таким образом все припомнится гораздо лучше… а я хочу вспомнить. Сегодня ночью — я этого не понимаю, но это так, — сегодня ночью что-то случится. Не спрашивайте меня, что, вы все равно не поверите, если я расскажу. Нет, я не сумасшедший и никогда не был им. Я знаю… — Он умолк и рассмеялся, немного смущенно.

— Говорите, — сказал Тэлбот, затянувшись дымом из трубки. — Я не прочь послушать, что бы то ни было.

— Если вы готовы к очень длинной истории, то пожалуйста. Может, это что-нибудь даст. — Он смотрел на туман, клубящийся между соснами. — Точно так же было на Эе, — непонятно сказал он. — Всегда все в тумане. В укрытии.

— На Эе?

— На Острове Волшебницы. — Он нетерпеливо пожал плечами. — Ну, хорошо, я расскажу вам.

Сивард передвинулся немного и уперся спиной в поваленный ствол, а лицо повернул в сторону океана. Медленно начал он свой рассказ:

— Три года назад я был в Штатах и вместе с человеком. по фамилии Остренд работал над новыми методами психиатрии. Это моя специальность психиатрия. Остренд был превосходным специалистом в своей области… чтоб его черти взяли!

Мы начали работу над пентоталовым наркоанализом и зашли слишком далеко. Остренд — гений. Мы с ним переступили границу известных методов и… — Сивард сделал паузу, вдохнул, затем продолжил: — Наркоанализ — это новый метод изучения мозга. Вы знакомы с принципами обычной психотерапии? Во время сеанса гипноза пациенту предлагается обернуться в прошлое, взглянуть на собственные житейские проблемы, погребенные в подсознании, вспомнить неприятные происшествия, о которых пациент не хочет помнить. Катарсис, как правило, приводит к излечению.

Мы с Острендом пошли еще дальше. Не буду детально описывать наш метод. Скажу только, что мы поочередно становились подопытными кроликами, а в тот день, когда мы добились успеха, в этой роли был я…

Проблемы, похороненные в прошлом… но насколько далеком? Все, что я вспоминал во время сеанса, Остренд записывал. Я не знал, что произошло, пока не проснулся. Однако потом воспоминания вернулись, и даже без Остренда я все равно бы вспомнил. Драмы далекого прошлого выплыли из моего подсознания. Лучше бы они остались там, похороненные навсегда!

Наркоанализ — превосходный и эффективный терапевтический метод, но мы с Острендом перешли все границы. Воспоминания, оставшиеся от предков, передавались в генах и хромосомах из поколения в поколение, пока я не получил их в наследство.

Подавленные воспоминания одного из моих предков… человека, который стал легендой. А может, его и вовсе не было.

И все-таки я знаю, что он был. Он жил очень давно и в мире настолько далеком, что от него не осталось ничего, кроме легенды. Он пережил психологическое потрясение, которое с огромной силой отпечаталось в его памяти, а потом было похоронено в подсознании. В памяти, которая перешла к его сыновьям и сыновьям его сыновей.

Памяти о далеком походе на корабле с командой из героев и с Орфеем, сидящим на носу. Орфеем, чья арфа могла воскрешать мертвых.

Орфеем, который сегодня лишь миф, как и остальные герои, отправившиеся в этот легендарный поход…

Я был Язоном!

Тем самым, который поплыл на «Арго» в Колхиду и украл Золотое Руно из святилища, где это сверкающее сокровище бога Аполлиона охранял страшный дракон Пифон…

Воспоминания не исчезли, они остались во мне. Казалось, что у меня два разума. То, чего я не мог никогда ни видеть, ни слышать, как Джей Сивард, я слышал и видел после этого опыта. Меня звало море. Порой я слышал голос, который звал не Джея Сиварда, а Язона, Язона из Иолка, Язона с «Арго». И я был Язоном. По крайней мере, у меня были его воспоминания.

Некоторые из них были туманны и запутаны, и все же я вспомнил массу событий из жизни своего предка. А многие из этих событий — я хорошо понимал это — произойти не могли на нашей старой доброй Земле. Даже в зачарованных морях аргонавтов.

Мне казалось, меня зовет раковина Тритона. Куда? Обратно, в позабытое прошлое? Этого я не знал…

Я пытался избавиться от этого, старался развеять чары. Разумеется, работу продолжать я был не в состоянии, и Остревд ничем не мог мне помочь. Никто не мог… Я приехал вот сюда более года назад, когда все остальное не дало результатов. Сидя в поезде, уже за Сиэтлом, мне ненадолго показалось, что я освободился.

Увы! Год назад на этом холме я услышал беззвучный зов из моря, предо мной предстали какие-то видения и корабли-призраки. Я здорово испугался. Я спал под этими же соснами, когда ночь принесла звуки хлопающих на ветру парусов и скрип уключин.

Принесла она и эхо сладкого нечеловеческого голоса, который звал: "Язон! Язон из Фессалии, приди ко мне!"

В ту ночь я ответил на зов…

Я стоял на обрыве над бегущими волнами, и в голове у меня был хаос. Помню, как я беспокойно вертелся в спальном мешке, помню, что слышал шум ветра, тихую, мелодичную вибрацию струн и удивительное пение, не бывшее человеческим голосом… и все же я знал, что это зов.

Я стоял над водой, а вокруг опускался туман, плотный и удушливый. Вероятно, было полнолуние, потому что сквозь туман пробивалось серебристое сияние, слабо освещавшее море подо мной — темное, украшенное кружевами пены.

Из темноты снова послышался слабый звон струн, а потом — то же тихое пение. Я знал эти звуки, это пел… киль «Арго», обращающийся ко мне голосом, которого никто, кроме ясновидца, не смог бы понять.

Что-то скрытое в тумане плыло по воде. До меня донесся скрип уключин. Медленно, очень медленно начал рисоваться какой-то силуэт. Сначала я увидел большой прямоугольник паруса, свисающий с высокой мачты, потом заметил призрачный в лунном свете нос корабля. Он плыл ко мне.

Из тумана вынырнула галера и вскоре проплыла подо мной; до палубы было не более восьми футов. Вверх поднималась мачта, наклоненная в сторону суши, и еще я заметил весла, их разом подняли вверх, чтобы не сломать о скалу.