Читаем без скачивания Европейские поэты Возрождения - Коллектив авторов

ФИЛИП СИДНИ

ИЗ ЦИКЛА «АСТРОФИЛ И СТЕЛЛА»

Пыл искренней любви я мнил излить стихом,Чтоб милую развлечь изображеньем бед —Пускай прочтет, поймет и сжалится потом,И милость явит мне за жалостью вослед.Чужие книги я листал за томом том:Быть может, я мечтал, какой-нибудь поэт,Мне песнями кропя, как благостным дождем,Спаленный солнцем мозг, подскажет путь…Но нет! Мой слог, увы, хромал, от Выдумки далек,Над Выдумкою бич учения навис,Постылы были мне сплетенья чуждых строк,И в муках родовых перо я тщетно грыз,

Не зная, где слова, что вправду хороши…«Глупец! — был Музы глас. — Глянь в сердце и пиши».

Не наобум, не сразу КупидонМеня неизлечимо поразил:Он знал, что можно зря не тратить сил —И все равно я буду покорен.Увидел я; увлекся, не влюблен;Но бог коварный раздувал мой пыл,И наконец уверенно сломилСлабеющее противленье он.Когда же нет свободы и следа,Как московит, рожденный под ярмом,Я все твержу, что рабство не беда,И скудным, мне оставшимся умом

Себе внушаю, что всему я рад,С восторгом приукрашивая ад.

Бог Купидон бежал из Греции родной,Где каменным сердцам злодеев оттоманНе в силах был стрелой наиесть глубоких ран,И думал, что у нас он обретет покой.Но в северной земле, морозной, ледяной,Где вверг его в озноб и холод и туман,Он возомнил, что был ему жилищем данЛик Стеллы, что горит веселостью живой,Чья белизна и взор, как солнце на снегу,В него вселили вмиг надежду на тепло,И он решил: «Уж тут согреться я смогу!» —Но от нее, чей хлад его измучил зло,

Мне в сердце он впорхнул, где, бросив уголекИ крылья опалив, вновь полететь не мог.

Амура, Зевса, Марса Феб судил —Кто наделен прекраснейшим гербом?Орел у Зевса на щите златом —Он Ганимеда цепко ухватил;У Марса щит зеленый, и на немМеч острый сердце до крови пронзил;Перчатку Афродиты Марс носил,А Зевс украсил стрелами шелом.Амур добился первенства легко,Едва лик Стеллы на щите вознес,Где на сребристом поле алость роз.Феб распахнул свод неба широко

И рек Амуру, что в сравненье с нимНе зваться рыцарями тем двоим.

О Месяц, как бесшумен твой восход!Как бледен лик твой, как печален он!Иль даже там, где ясен небосклон,Упорный лучник стрел не уберет?В любви немало ведал я невзгод,И видно мне, что ты, как я, влюблен;Твой облик — скорби полон, изможденТвое родство со мною выдает.Товарищ по несчастью, молви мне:Ужели вериая любовь глупа,Ужели даже в горней вышинеКрасавиц горделивая толпа

Любимой любит быть и мучит всех,А добродетель вызывает смех?

Приди, о Сон, забвение забот,Уму приманка, горестям бальзам,Свобода пленным, злато беднякам,Судья бесстрастный черни и господ!От жгучих стрел твой щит меня спасет —О, воспрепятствуй внутренним боямИ верь, что щедро я тебе воздам,Когда прервешь междоусобья ход:Согласен я, чтоб ложе ты унес,Опочивальню тихую мою,И тяжесть в веждах, и гирлянды роз;А если все тебе я отдаю,

Но не идешь ты, как молю о том,—Лик Стеллы в сердце покажу моем.

Уж если ты, дорога, мой Парнас,А Муза, что иным ушам мила,Размер подков гремящих предпочлаМелодиям, исполненным прикрас,То, словно счастья, я молю сейчас,Чтоб ты меня к любимой привела —И наша с Музой прозвучит хвалаБлагодарением тебе от нас.Пусть о тебе заботится народ,Пусть избежит забвенья даль твоя,Не знай греха, разбоя и невзгод —И в знак того, что не завистлив я,

Тебе желаю много сотен летЛобзать благоговейно Стеллы след!

Разлуки хмурая, глухая ночьГустою тьмой обволокла мне день —Ведь очи Стеллы, что несли мне день,Сокрылись и оставили мне ночь;И каждый день ждет, чтоб настала ночь,А ночь в томленье призывает день;Трудами пыльными замучит день,Исполнена безгласных страхов ночь;Вкусил я зло, что дарят день и ночь,Нет ночи непроглядней, чем мой день,И дня тревожней, чем такая ночь;Я знаю все, чем плохи ночь и день:

Вокруг меня зимы чернеет ночь,И жжет меня палящий летний день.

ИЗ РОМАНА «АРКАДИЯ»

Ежели мой взор полон красноречья,И его язык будет ясен милой,И поймет она мысль мою, — надежда,Мы с тобой живы.

Ежели же он в трудную минутуНе сумеет быть для нее понятнымИ презрит она мысль мою, — надежда,Оба мертвы мы.

Но и в смертный час воздадим ей честь мы,Монументом ей сделаем могилы:Что теряем мы — ей приобретенье,Вечная слава.

Ежели средь сфер музыка таится,Ежели поет лишь пред смертью лебедь,Ежели родить звуки в силах древо,Ставшее лютней,

Ум людской ужель одарен столь скудно,Что не в силах он с ненавистной СмертьюВозгласить мирам в искреннем обетеПодданство наше?

Так и ей хвала, не прервясь, прервется:Наша плоть хрупка, но душа бессмертна,Ведая любовь; и любовь с душоюЖизнь съединяет.

И когда мой взор полон красноречья,И его язык будет ясен милой,И поймет она мысль мою, — надежда,Мы с тобой живы.

Скажи мне, Разум, будет ли разумноПротивиться, когда идет на приступПолк Чистоты, Фортуной оснащенный,Где грации штандарт подъемлют гордый,А Красота командует атакой?Что ты советуешь, скажи мне, Разум.

Ее власы разметанные — пули,Движения — разведка, груди — пики,Ее уста, скрывающие перлы,Отменно служат полковой казною,А ноги движут весь прелестный лагерь,—Что ты советуешь, скажи мне, Разум.

Ее глаза — орудия, мои же —При первом залпе рухнувшие стены,И мозг мой тотчас же взлетел на воздух,Подорван речью, что пронзает мысли.Я сам себя ослабил, нет подмоги,—Что ты советуешь, скажи мне, Разум.

И слава, чести истинной глашатай,Устами всех людей вещает ныне,Что сущего владычица, Природа,Повелевает всем склонить коленаПеред ее любимицей единой,—Что ты советуешь, скажи мне, Разум.

Вздыхая, Разум наконец ответил:Нет сил у Разума в делах небесных.Что ж, я сдаюсь тебе, алмаз Природы,Перл чистый, я и душу сдам и чувства,Боль сладкая, все сдам, чем обладаю.Спасайся, Разум! Я служу богипе.

О рощи, милый край уединения!О, как любезно мне уединение!Здесь вечно волен разум человеческийПовиноваться гласу добродетели,Видпа здесь чувствам стройность мироздания,А мысли постигают суть Создателя.Тут Созерцания престол единственныйзБезбрежное, крылом надежды поднято,Оно взлетает к звездам над Природою.Тебе покорно все и не смутит ничто,Все мысль рождает (мысль же — всем наукам мать),А птицы певчие дарят мелодии,Деревьев сень — тебе защита верная,И лишь в тебе самом — тебе опасности.

О рощи, милый край уединения!О, как любезно мне уединение!Здесь не таится взор змеиный зависти,Измена не прикинется невинностью,Льстецы не брызжут скрытою отравою,Не путаются мненья хитроумием,Не губит вежливое ростовщичество,И пустословью не родить невежество;Нет чванства, нет и долга беспричинного,Не ослепляют титулы тщеславные,И раем цепь из золота не кажется.Здесь кривды нет, здесь клевета — чудовище,От века поношенья здесь неведомы,И кто к стволу привил бы ветвь двуличия?

О рощи, милый край уединения!О, как любезно мне уединение!Но ежели душа в прелестном облике,Нежней фиалки и прекрасней лилии,Стройна, что кедр, и Филомела голосом,Кому нигде не ведомы опасности,Мудра, как воплощенье философии,Добра, как ликованье безыскусности,Та, что погасит взор змеиный зависти,Лесть обессилит, клевете уста замкнет —Когда она возжаждет одиночества,И взор ее и поступь встретим радостно:Не повредит она уединению,Украсит нам она уединение.

С любимым обменялись мы сердцами:Он взял мое и дал свое взамен;Не может лучшей сделки быть меж нами,И нас обоих радует обмен.С любимым обменялись мы сердцами.

И сердце милого во мне стучит,Мое — его умом повелевает;Мое — теперь ему принадлежит,Его — теперь со мною пребывает.С любимым обменялись мы сердцами.

С т р е ф о н: