Читаем без скачивания Спецназ ГРУ. Элита элит - Михаил Болтунов

Возможно, на этот вопрос ответят сами сотрудники группы «А». И в первую очередь — из того первого набора.

Вот мнение полковника Анатолия Савельева, погибшего при освобождении заложников у шведского посольства 20 декабря 1997 года. Интервью у меня с ним состоялось в марте 1992 года.

«Корреспондент:

— Как вы думаете, первый набор группы „А“ первая тридцатка, был удачным?

Савельев:

— Да, очень удачным. Этот первый призыв и еще набор 1978 года — самые лучшие. Без сомнения. Хотя и позже выбор был большой…

Корреспондент:

— А почему так? От чего зависит?

Савельев:

— Мне кажется, это было совсем другое поколение людей. Иное отношение к делу. Ведь многое из того, что мы делали, нам никто не говорил, в шею не гнал, мол, делай добросовестно. Это как разумеющееся само собой.

Вот Сергей Александрович Голов. Он был уже майор, а я — лейтенант. Но если надо мыть туалет, никто не возражал. У нас ведь в ту пору уборщиц не было. Сейчас чуть что, слышишь от молодежи: „Давай уборщицу, мы — офицеры. Почему мы должны этим заниматься?“.

Когда надо попахать немножко, сразу вспоминают: они офицеры. А когда речь идет о чести, достоинстве, других профессиональных качествах, нередко забывают, что они офицеры.

А в первой тридцатке ребята были здоровые от природы, занимались спортом, имели голову на плечах.

Очень важно, что большинство сотрудников первого набора пришли из „наружки“. Там работа очень самостоятельная. Ты остаешься один на один. Надо думать».

Такой видел «бубенинскую» тридцатку изнутри Савельев, которому было посмертно присвоено звание Героя России.

А вот полковник Валерий Емышев, участник штурма дворца Амина, тяжело раненный в ходе этого боя, вспоминает о первом наборе:

«Я активно занимался спортом, был чемпионом управления.

О группе мы тогда практически ничего не знали, секретность полнейшая. Даже при зачислении в ее состав все беседы тет-а‑тет, шептали на ухо. Мне, например, сказали, что будущая работа будет связана с риском для жизни. И только. Ну, что ж, с риском, так с риском».

Валентин Шергин, начальник охраны Бабрака Кармаля, не раз закрывавший собой афганского руководителя, по поводу бубенинской тридцатки имеет следующее мнение:

«Первый набор — 30 человек — оказался на редкость сильным во всех отношениях.

Работали за идею, никаких дополнительных выплат. Часто сидели „на казарме“, разъезды, выезды. Бывали моменты, когда ко мне гости в дом, а я — из дому. На службу. Хорош хозяин…»

Интересную историю о том, как муж Геннадий Зудин попал в первый состав группы «А», поведала мне Нина Зудина. Сам же капитан Зудин погиб при штурме дворца Амина.

«Геннадий рассказывал, что их было несколько кандидатов. Собеседование проводил какой-то генерал и заместитель командира Ивон.

Генерал и спрашивает: „Водку пьешь?“ — „Пью, по праздникам, в гостях“ — „Ну, а норма какая?“ — „Не знаю, по обстоятельствам, как пойдет“. — „Бутылку выпьешь?“ — „Выпью“. — „А больше?“ — „И больше выпью“.

Засмеялся генерал и отпустил. А следом зам. командира группы выскочил, стал стыдить: „Ну, как же ты, Зудин, с этой водкой!“ — „Так я же правду сказал, как есть“.

Геннадий потом крепко переживал, думал, в группу не зачислят. Зачислили».

Бывали на беседах и такие курьезные случаи.

Особая ответственность в деле подбора возлагалась, разумеется, на командира группы «А» майора Бубенина и его заместителя майора Ивона.

Они перелопачивали сотни личных дел, потом отобранных приглашали на беседу. Порою Бубенин и сам себе не мог объяснить, почему он отклонил ту или иную кандидатуру. Казалось бы, только вчера читал прекрасные характеристики в личном деле сотрудника, а сегодня он вошел, доложил, сел напротив, и Виталий Дмитриевич понимал: не подходит.

Спроси его потом кто-либо из старших начальников, почему, не ответил бы. Но на уровне интуиции, подсознания, если хотите, чувствовал — не годится парень.

Случалось, уже зачисленные сотрудники приводили с собой своих знакомых, товарищей, друзей. Рекомендовали, просили: возьмите, стоящий мужик. Бубенин внимательно относился к таким рекомендациям. Ведь каждый, кто желал «порадеть родному человечку», как выражался известный литературный герой, понимал, что ему лично придется идти под пули террористов, плечом к плечу с тем самым «родным человечком». А кому не дорога собственная жизнь?

Да и к тому же группу антитеррора вряд ли можно назвать теплым местечком. Огромные физические нагрузки, постоянный тяжкий труд, мобилизация всех сил организма. Так что порочный метод протежирования в данном случае пришелся как нельзя кстати.

Интересно, что этот метод комплектования прижился в «Альфе». И сегодня, через 30 лет после того, как Бубенин принимал в свои ряды первых «протеже», в подразделения приходят по рекомендации действующих сотрудников их друзья, сыновья друзей, братья, зятья. Разумеется, они подвергаются строгой проверке. И тут уж никакие рекомендации не помогут. Но если ребята выдерживают экзамен, как говорится, милости просим к нашему шалашу.

Конечно, речь не идет о том, что по такому принципу формируется вся группа, однако и этот подход опробован практикой и вполне применим.

А тогда, в период набора первой тридцатки, таким образом в группу попал Александр Лопанов. Его представили Бубенину на «семейном празднике» — дне рождения одного из сотрудников группы, сказали добрые слова. Виталий Дмитриевич обещал подумать, присмотреться. Присмотрелся. И Лопанов был зачислен в подразделение.

Он прошел в группе большой и трудный путь. В числе первых для выполнения ответственного задания вылетал в Афганистан еще весной 1979 года. Когда было принято решение создать в Минске региональное подразделение группы «А», Александр Михайлович разворачивал филиал «Альфы» в столице Белоруссии и стал его первым командиром.

После возвращения из Минска возглавил отдел группы «А». Стал полковником. Ныне руководит крупной охранной структурой.

Нет сомнения, что тогда, в 1974 году, Бубенин сделал правильный выбор.

И таких в первом призыве «Альфы» немало. Сергей Голов, проявивший героизм при штурме дворца Амина, получивший в этом бою девять ранений и награжденный орденом Ленина, после службы в «Альфе» возглавил знаменитые курсы усовершенствования офицерского состава — КУОС. При нем курсы стали настоящей школой для спецназа КГБ.

Валерий Емышев, смелый, мужественный человек, в бою во дворце Амина был тяжело ранен, потерял правую руку, но остался служить в подразделении. Стал заместителем командира группы, полковником.

Геннадий Кузнецов — участник того памятного боя за дворец Амина. Создатель и первый командир Краснодарского регионального подразделения «Альфы».

Дмитрий Леденев, полковник. После службы в группе «А» был назначен начальником отделения боевой подготовки 7‑го управления КГБ.

Так можно рассказывать практически о каждом из бойцов первой тридцатки.

Словом, примерно через месяц проблема комплектования подразделения была решена. Группа создана, укомплектована в соответствии со штатом — командир, заместитель и 28 сотрудников. Теперь не только Бубенин, Ивон, но и все бойцы задавались вопросом — что делать дальше? Там, на прежних местах службы, они были лучшими, передовыми и о службе знали все или почти все. Здесь они о службе не знали ровным счетом ничего.

Однако неспроста говорят: командир всему голова. Потому все смотрели на командира.

Майор Бубенин помнил о задаче, поставленной председателем КГБ: создать подразделение антитеррора, способное защитить наших граждан от особо опасных преступных акций на аэродромах, вокзалах, морских портах. Первое, что подсказывало, — приказали идти на аэродром. Иди и учись. Начальству виднее. Но командир группы понимал: аэродромы, вокзалы, порты — это его конечная цель. С кем и с чем он придет туда, случись захват? С тремя десятками хороших спортсменов, смелых ребят… И только. Что они умели, эти спортсмены, что могли?

Прежде чем создать специальное подразделение для выполнения таких сложных задач, как освобождение самолетов, кораблей, иностранных представительств, надо было, как говорят в войсках, «сколотить» обычный воинский коллектив, решить проблему слаженности боевого подразделения. Чтобы они чувствовали себя единой семьей не только за праздничным столом, но прежде всего на поле боя. А для этого следовало отработать тактику, организовать взаимодействие, связь.

Начались выезды в учебные центры Тульской воздушно-десантной дивизии и Московского высшего военного пограничного училища в Ярославскую область.