Читаем без скачивания Последняя зима - Алексей Федоров

- Что, так тяжело?

- Нет, не очень... Но стыдно! Перед собой стыдно. Все думала: "Как же это я, комсомолка, советский человек, инженер-экономист, смею этим проклятым фрицам мыть тарелки?! Как смею крохи с их поганого стола подбирать!" И ушла... Недавно взяли меня учетчицей на кирпичный завод. Хоть немцев там не вижу!

- Понимаю вас, Паша. Но ведь вы хотите помогать Родине, помогать фронту, хотите бороться с врагом?

- Это мой долг, моя обязанность... Как же иначе!

- Да, иначе сейчас быть не может. Однако борьба с фашистами, скрытая, подпольная борьба, имеет свои законы, свои особенности... Огромные душевные муки ждут многих участников этой борьбы. Ждут страдания куда побольше тех, что вы испытали, работая у немцев судомойкой.

- Ради общих интересов можно пойти на все. Я что угодно выдержу! Распоряжайтесь мною, приказывайте. Хотите, чтобы я вернулась в столовую?

- Не надо. Есть другое место, где необходим наш человек... Страшное это место!

Измайлов рассказал Паше о возможности поступить на работу в концентрационный лагерь для советских военнопленных. У девушки сузились глаза, она невольно вздохнула. Паша поняла, что ей придется увидеть, испытать, но она согласилась без колебаний.

Вскоре в лагерной канцелярии появилась девушка-писарь, рекомендованная переводчиком гестапо. Немцы были довольны аккуратной, исполнительной "фрейлейн Савельеф". Тяжело давалось Паше ее внешнее спокойствие за рабочим столом. А сколько выдержки, мужества, осторожности проявляла она, организуя побеги из лагеря или содействуя этим побегам! Подпольщики возвращали свободу советским воинам самыми разнообразными и хитроумными методами. Тут было все: подкуп охраны, организация побегов с работ в городе и побегов прямо из лагеря, пленных брали на поруки мнимые родственники, и пленные давали мнимое согласие служить в националистических формированиях. И почти к каждому новому исчезновению заключенных "фрейлейн Савельеф" имела самое прямое отношение.

В большинстве случаев требовалось не только вырвать пленного из лагеря, но и обеспечить его документами. Вот и пригодились люди, в свое время предусмотрительно подобранные Виктором Васильевичем. Теперь инженер Ткаченко доставлял из типографии чистые бланки временных удостоверений, пропусков, всевозможных справок. Анна Остаплюк приносила образцы оттисков нужных немецких печатей. Олег Чаповский искусно подделывал эти печати, Наташа Косяченко вписывала в бланки фамилии - Работа шла по своеобразному конвейеру. Вскоре подпольщики стали выполнять и партизанские "заказы" на документы.

Связь к этому времени наладили не с одним лишь Круком. Ее установили и с отрядами Прокопа, Медведя. Несколько позже ниточка связи из Луцка протянулась через партизан дальше, к подпольному Волынскому обкому.

По заданию партизанских командиров Измайлов делал многое. В лес отправлялись посылки с типографской бумагой, краской, медикаментами. Отряду Медведя понадобились две пишущие машинки. Виктор Васильевич точно выполнил "заказ": добыл одну машинку с немецким шрифтом, другую с украинским. Для операции, очень важной и сложной, отряду был нужен автомобиль. Подпольщики помогли связному партизан угнать "оппель" из гаража гебитскомиссариата.

Много сил, ловкости, отваги требовал сбор нужных партизанам разведывательных сведений. Дислокация военных частей в Луцке, их численность, вооружение, перевозки военных грузов, приезд крупных военных чинов... По всем этим вопросам, да и по многим другим собирались точные данные. Часто они добывались по крупицам одновременно всеми подпольщиками. Руководил же разведкой, обобщал полученные материалы сам Измайлов. Ему помогали Николай Григорьев и Олег Чаповский, советские офицеры, бежавшие с помощью Савельевой из концлагеря и оставшиеся работать в подполье.

"Новый порядок" в Луцке вошел в полную силу. Переполнен узниками старинный замок Любарта. Набит до отказа концлагерь у Гнидавского моста. Открыт недавно еще и новый, не менее страшный лагерь на территории бывшего католического монастыря. Все ночи напролет горит свет в окнах огромного дома, занятого под гестапо.

Но подпольная борьба советских патриотов с немецкими захватчиками продолжается. Только действовать подпольщикам приходится все более осмотрительно, осторожно.

Как-то Паша рассказала Измайлову, что лагерное начальство стало внимательнее к ней присматриваться, строже контролировать.

- Значит, подозревают! - помрачнел Виктор Васильевич. - Придется тебе оттуда уйти.

- А как же дальше с устройством побегов?

- Тебя заменят. Пошлем туда другого человека... Передашь ему все внутрилагерные связи.

Савельева уволилась из лагеря. Вскоре ей удалось поступить в банк на должность младшего кассира. Подполье же возложило теперь на Пашу ответственность за выпуск и распространение листовок.

Работник немецкой мастерской по ремонту радиоаппаратуры Андрей Зворыкин доставлял Паше свежие сводки Совинформбюро. От подпольщиков из типографии поступала бумага. Но листовки надо еще составить, размножить, а самое трудное - сделать так, чтобы побольше людей их прочитало.

Листовки эти, обычно небольшие по формату, называли в городе "красными мотыльками". Они садились на заборы, на стены домов, залетали в открытые окна, пробирались в карманы прохожих. И всегда "красные мотыльки" подпольщиков несли советским людям бодрящую сердце правду. Сначала это была правда о том, что Москва фашистами не взята, что советские войска не разбиты, а Паше уже довелось распространять правду о все новых и новых поражениях гитлеровцев, о победоносном продвижении советских воинов-освободителей на запад.

Однажды Савельева сказала Виктору Васильевичу:

- Хорошо было бы вывесить над городом красный флаг! Поднять его на самую высокую крышу. Пусть все его увидят! Сколько радостных воспоминаний, сколько добрых надежд вызовет у людей наше советское знамя!

- Еще бы! - согласился Измайлов. - Нам надо и дальше поддерживать в народе надежду на близкое освобождение... Над твоим предложением следует поразмыслить. Мне кажется, оно осуществимо.

Прошла неделя-другая. И вот ранним летним утром жители города увидели реющий над оккупационным учреждением красный стяг. Ночью подпольщики пробрались на крышу, сорвали с древка полотнище с черной свастикой и заменили его советским флагом. Реял он в голубом небе недолго, каких-нибудь полчаса, и успели его увидеть немногие, но важно, что увидели. Весть об этом мгновенно распространилась по всему Луцку. Радостней забились сердца истомленных, намученных людей. Они поняли, что борьба с врагом продолжается, что и у них в городе антифашистское подполье живет, действует, борется.