Читаем без скачивания Указание пути ко спасению - Епископ Петр

Учение святого отца Дорофея о благоустройстве благочестивой жизни

Святой авва Дорофей весьма хорошо поучает нас о том, как должно проходить путь Божий и как созидать душевный дом добродетелей. Позаботимся о себе, братия, говорит святой Дорофей, будем внимательны. Кто даст нам время сие, если мы понапрасну потеряем его? Если бы мы хотели немного подвизаться, то мы не скорбели бы много и не испытывали бы трудностей. Ибо если кто вначале понуждает себя, то, продолжая подвизаться, он мало-помалу преуспевает и потом с покоем совершает добродетели, поскольку Бог, видя, что он понуждает себя, подает ему помощь. Итак, будем и мы понуждать себя, положим доброе начало, усердно пожелаем доброго. Ибо хотя мы еще не достигли совершенства, но самое это желание есть уже начало нашего спасения. От этого желания с Божией помощью мы и начнем подвизаться, а через подвиг получаем помощь к стяжанию добродетелей. Потому-то некто из отцов сказал: «Дай кровь и приими дух», — то есть подвизайся, и получишь навык в добродетели. Так, если кто хочет приобрести добродетель, то он не должен быть нерадивым и рассеянным. Ибо как желающий обучиться плотничеству не занимается иным ремеслом, так и те, которые хотят научиться духовному деланию, не должны заботиться ни о чем другом, но день и ночь поучаться в том, как бы приобрести оное. А иначе приступающие к сему делу не только не преуспевают, но и сокрушаются, неразумно утруждая себя. Ибо кто не внимает себе и не подвизается, тот легко уклоняется от добродетели, потому что добродетели суть средина, тот царский путь, о котором авва Вениамин сказал: «Ходите путем царским и считайте поприща (версты)». Итак, добродетели суть средина между излишеством и недостатком. Поэтому и сказано в Писании: не уклоняйтесь ни направо, ни налево (Втор. 5, 32), ходите по пути царскому. Так мужество находится посреди страха и наглости, смиренномудрие — посреди гордости и человекоугодия, также и благоговение — посреди стыда и бесстыдства; подобно тому и прочие добродетели. А кто не внимает себе и не охраняет себя, тот легко уклоняется от сего пути или направо, или налево, то есть или в излишество, или в недостаток, и производит в себе недуг, который составляет зло. Вот это царский путь, которым шествовали все святые! Поприща же (версты) суть различные устроения, которые каждый всегда должен считать и замечать, где он, до какой версты достиг и в каком устроении находится. Именно мы подобны людям, которые, имея намерение идти в святой город (Иерусалим) и выйдя из одного города, некоторые прошли пять верст и остановились, другие прошли десять… иные совершили и половину пути, а иные нимало не прошли по нему, но, выйдя из города, пребывают вне ворот, в смрадном предместий его. Из тех же, которые находятся в пути, случается, что некоторые пройдут две версты и, заблудившись, возвращаются или, прошедши две версты вперед, отходят на пять назад; другие же дошли до самого города, но остались вне его и не вошли внутрь города. То же бывает и с нами. Ибо некоторые из нас оставили мир и вступили в монастырь с намерением стяжать добродетели. Одни сделали немногое и остановились; иные больше, а другие совершили половину дела и остановились; иные вовсе ничего не сделали, но, думая, что вышли из мира, остались в мирских страстях и в злосмрадии их; иные совершают немного доброго и опять разоряют это; а некоторые разоряют и более того, что совершили. Другие же, хотя и совершили добродетели, но имели гордость и уничижили ближнего, а потому не вошли в город, но пребывают вне его. Следовательно, и эти не достигли своей цели, ибо, хотя они дошли до самых ворот города, но остались вне его, а потому и сии не исполнили своего намерения. Итак, каждый пусть рассматривает свое состояние, где он находится.

Есть три устроения души в человеке: он или действует по страсти, или сопротивляется ей, или искореняет ее. Действует по страсти тот, кто приводит ее в исполнение, удовлетворяет ей. Сопротивляется ей тот, кто не действует по ней и не отсекает ее, но, любомудрствуя, как бы минует страсть, однако имеет ее в себе. А искореняет страсть тот, кто подвизается и делает противное страсти. Но эти три устроения имеют великую обширность. Например, хотите ли, чтобы мы поговорили о тщеславии, которым мы часто побеждаемся? По тщеславию человек не может слышать слово от брата своего. Иной, когда услышит одно слово, смущается или отвечает пять слов или десять на одно слово, враждует и огорчается. И когда спор прекратится, он продолжает иметь помыслы на сказавшего ему оное слово, помнит зло и жалеет, что не сказал более того, что сказал, и готовит в себе еще худшие слова, чтобы сказать ему. Он постоянно говорит: «Зачем я не сказал ему того-то!», «Зачем он мне это сказал!» и «Я ему то-то скажу!», — и постоянно гневается. Вот одно устроение. Это значит, что зло обратилось в навык. Бог да избавит нас от такого устроения, ибо оно непременно подлежит муке, потому что всякий грех, исполняемый на деле, подлежит аду; и хотя бы таковой человек захотел покаяться, он не может один преодолеть страсти, если не получит помощи от некоторых святых, как и сказали отцы. Посему-то старайтесь отсекать страсти прежде, нежели они обратятся вам в навык. Другой, когда услышит слово, хотя и смущается, и также отвечает пять слов или и десять на одно, и жалеет, что не сказал и других трех худших, и скорбит, и помнит зло, но по истечении нескольких дней изменяется. Другой проводит неделю в таком состоянии и переменяется, а иной изменяется и через день. Другой же оскорбляет, ссорится, смущается, смущает и тотчас обращается. Видите, сколько различных устроений. Однако все эти люди, пока они исполняют страсть, подлежат аду.

Скажем и о тех, которые сопротивляются страсти. Иной, когда услышит слово, печалится, но не о том, что его оскорбили, а о том, что он не перенес сей обиды; таковой находится в состоянии подвизающихся и сопротивляющихся страсти.

Скажем и о тех, которые искореняют страсть. Иной радуется, когда оскорбляют его, но потому, что имеет в виду награду. Сей принадлежит к искореняющим страсть, но неразумно. Другой радуется, получая оскорбление, и думает, что он должен был претерпеть оскорбление, потому что сам подал повод к тому. Сей разумно искореняет страсть, ибо принимать оскорбление, возлагать вину на себя и почитать все находящее на нас за наше собственное есть дело благоразумия, потому что каждый молящийся Богу: «Господи, дай мне смирение», — должен знать, что он просит Бога, дабы Он послал ему кого-нибудь оскорбить его. Итак, когда кто-либо оскорбляет его, то он и сам должен досадить себе и уничижить себя мысленно, чтобы в то время, когда другой смиряет его извне, он сам смирял себя внутренне Другой не только радуется, когда его оскорбляют, и почитает виновным самого себя, но и сожалеет о смущении оскорбившего его. Бог да введет нас в таковое устроение. Итак, каждый из нас пусть рассматривает, в каком он находится устроении. Добровольно ли он действует по страсти и удовлетворяет ей? Или, не желая действовать по ней, побеждается ею? Или действует по страсти, увлекаясь привычкой, и, сделав это, скорбит и кается, что так поступил? Или подвизается разумно остановить страсть? Или подвизается против одной страсти ради другой? Иной молчит по тщеславию или по человекоугодию, или вообще по какому-нибудь человеческому помыслу. Если он начал искоренять страсть, то разумно ли искореняет ее и делает противное страсти? Каждый пусть узнает, где он находится, на каком поприще. Ибо мы должны испытывать себя не только каждый день, но и каждый год и всякий месяц, каждую неделю и говорить: «Прошлую неделю так беспокоила меня сия страсть, а теперь каков я?» Так и всегда должны испытывать себя, успели ли мы сколько-нибудь, находимся ли в том же устроении, в каком были прежде, или впали в худшее[296].

А как созидается дом душевный?

Из постройки чувственного дома можем в точности научиться сему делу, говорит святой Дорофей. Ибо кто хочет построить такой дом, тот должен отовсюду укрепить его и с четырех сторон возводить стену, а не об одной только стороне заботиться, другие же оставить в небрежении, потому что иначе он не получит никакой пользы, но понапрасну утратит все: намерение и издержки, и труд. Так бывает и относительно души, ибо человек, желающий создать душевный дом, не должен нерадеть ни об одной стороне своего здания, но равно и согласно возводить оное. Я хочу, говорил о том авва Иоанн, чтобы человек каждый день приобретал понемногу от всякой добродетели, а не так, как делают некоторые, кои, держась одной добродетели и пребывая в ней, только ее одну и исполняют, а о прочих не заботятся. Может быть, что они и по навыку имеют сию добродетель или по естественному свойству, потому и не тревожит их противоположная страсть; сверх того они незаметно увлекаются другими страстями и бывают тревожимы ими, но не заботятся о них, а, напротив, думают, что обладают чем-то великим. Таковые подобны человеку, который строит только одну стену и возводит ее сколь возможно выше и, взирая лишь на высоту этой стены, думает, что он совершил нечто великое, а не знает того, что если хотя однажды подует ветер, то он повалит ее, ибо она стоит одна и не имеет связи с другими стенами. Притом же никто не может устроить себе защиты из одной стены, потому что со всех других сторон она открыта. Но поступать так неразумно, ведь желающий построить себе дом и сделать себе защиту должен строить его со всех четырех сторон и утверждать отовсюду. И объясню вам, каким это образом.