Читаем без скачивания Броня Презрения - Дэн Абнетт

В прошлом месяце. В конце концов. Мы проведали, что он собирается быть на служении в храме во Фруслинде, но внутренний источник, слуга во дворце, выдал, что он собирается остановиться по дороге и понаблюдать за тренировкой Сынов в Гарнизоне Пешпал. Диггерсон взял команду из четырех человек за три дня до этого. Когда Сарук сел, чтобы наблюдать представление, они напали на него.

— Чистое убийство? — спросил Гаунт.

— У нас в любом случае было мало огнестрельного оружия, а Пешпал был под охраной, так что внутрь нельзя было пронести ничего металлического. Диггерсон со своими людьми проползли под проволокой голыми. Они были вооружены кусками стекла. Я не думаю, что это было чистое убийство, Ибрам. Но это точно было убийство.

— И это давно назревало. Я бы хотел лично пожать руку Диггерсону.

— Как и я. Никто из них не вернулся. Телохранители Карука жестоко убили их. — Гаунт не ответил. Такова ужасная натура войны сопротивления. Миссии, в особенности направленные на уничтожение высокопоставленных монстров, обычно были самоубийственными.

— Диггерсон был хорошим человеком, — сказал Ландерсон. — Ему бы понравился сегодняшний день. Как бы то ни было, мне жаль, что мы водили вас за нос.

— Я понимаю.

— Мы наблюдали за вами.

— Я знаю. С Кайфера.

— Даже раньше, друг мой. Кодированное общение с Разведкой Флота казалось достаточно надежным, но мы должны были быть уверены. В инструкциях было сказано, что это ты придешь, чтобы установить контакт, но так бы и сказали, разве нет?

— И ты послал Дакре?

— Я послал Дакре, так что я смог увидеть тебя, и убедиться, что это ты на площадке, и убедиться, что за тобой никто не следил. Ты простишь меня за чрезмерную осторожность.

— Роун опечалится услышав, что Диггерсон мертв, — сказал Гаунт. — Они хорошо работали вместе.

— Роун здесь, так ведь?

— В Кантибле.

Ландерсон кивнул, как будто этот маленький факт сделал его мир лучше. Он спросил об остальных, Бонине, Варле и Фейгоре.

— Мюрт Фейгор единственный, кто не вернулся со мной. Мы потеряли его, на Анкреон Секстусе.

— Жаль это слышать, — сказал Ландерсон. — Он был хорошим человеком.

— Знаешь, — сказал Гаунт, — на самом деле, не был. Он с Роуном были дьяволами с черными сердцами, когда я впервые встретил их. Гереон изменил обоих. Я все еще задумываюсь о том, что теперь Роун мой друг. Мой лучший друг, если быть честным. Были времена, когда мы бы с радостью убили друг друга. Я все еще ненавижу его, а он ненавидит меня, но требовательность Гереона крепко связала нас. Фейгора тоже. Не примерный солдат, но после Гереона, я бы продал душу за него и наоборот. Он умер славной смертью, Ландерсон. Он погиб в бою на передовой. Он погиб, как Диггерсон, самоотверженно, героически.

— Мюрт Фейгор? — засмеялся Ландерсон.

— Я буду считать его героем среди тех, кого знал, — сказал Гаунт. — Спасибо Богу-Императору, для этого у меня уже не хватает пальцев. Теперь, ты мне расскажешь о Вене.

— Вене?

— Ты просил Дакре показать мне его могилу.

Ландерсон кивнул. Они скользили вниз по длинному уклону, окруженному высокими, темными деревьями и зарослями лишайника. Гаунту не нужно было говорить, что они входят в окраины Антилла.

— Вен был титаном, — сказал Ландерсон, потянувшись, чтобы поддержать Гаунта, когда они скользили по превращенной в кашу дождем земле. — Я имею в виду, бесподобным. Мы обязаны ему так же, как и Нихтгейнцам. Дерьмо, всегда казалось, что он был Нихтгейнцем. Я никогда не знал человека, который бы двигался так тихо и убивал бы так безжалостно. Еще до того, как ты покинул нас, он сделал себе репутацию, ты помнишь. Архивраг хотел его. После того, как ты ушел, он стал сам по себе. Он не был стеснительным. Он знал, что слухи были таким же важным оружием, как и взрывать все подряд. Он начал...

— Что?

— Брать на себя ответственность. Распространять мифы. Пугать врага. Он был сверхъестественным, не убиваемым. Призрак в лесу. Мстящий дух. Он стал номинальным главой для сопротивления. Прямо как ты и говорил ему действовать.

— Говорил, — сказал Гаунт, вспоминая свой последний разговор с Маквеннером.

— Ты бы гордился Веном, Ибрам. Он делал то, что ты ему сказал делать. Он стал легендой. Все, что делало сопротивление, приписывалось Вену. Саботаж, убийства, подрывы. Он стал их ночным кошмаром. Когда они добрались до него, это был наш самый черный день.

— Как они добрались до него?

Ландерсон покачал головой. — Это было, как обычно бывает. Он действовал вне Антилла с лично отобранным отрядом Нихтгейнцев. Они называли себя Налшин. Это что-нибудь говорит тебе?

Гаунт кивнул.

— Они провели три рейда за три дня. Гарнизон Сынов, станция вокса, и губернатор провинции. Я контактировал с ним по сети. Я послал Вену, что он сделал слишком много, и что должен спрятаться на пару недель. Он ответил, что спрячется, сказал, что забирает Налшин на запад, в прибрежный Антилл. Я могу только предполагать, что их перехватили. Через несколько дней до меня дошли слухи, что Налшин были убиты при нападении из засады вражескими отрядами.

— Подтверждено?

— Да, подтверждено. Поэтому мы построили пирамиду из камней.

— Вы нашли тело?

— Нет. Мы просто построили пирамиду. В этом и был смысл. После смерти Вена, мы продолжали приписывать убийства ему, как будто он не мог умереть. Вот почему мы соорудили могилу на вражеской территории, чтобы они знали это. Человек, которого они, в конце концов, убили, все еще охотился за ними. Это была пропаганда. Они стали больше бояться мертвого Вена, чем боялись, когда он был