Читаем без скачивания Коко Шанель - Анри Гидель

Вспомним, кстати, выставку бриллиантов… Посетители убедились, какую важную роль сыграл в ней Ириб: не он ли решающим образом повлиял на мнение Шанель относительно бижутерии? Итак, совершенно очевидно, что в двух случаях ему удалось оказать сильнейшее воздействие на женщину, которую, во всяком случае, никак нельзя называть податливой. Все его друзья могут это засвидетельствовать. И, хоть она пока не говорит об этом в открытую, она любит Ириба. Доказательства этому пойдут косяком.

Не ему ли поручила она защиту своих интересов перед Обществом производителей духов, дав на то полномочия 12 сентября 1933 года? Прекрасное доказательство доверия с ее стороны… Тем более – в эпоху, когда между нею и Пьером Вертхаймером, с которым она состояла в партнерстве, начала разворачиваться череда тяжб, точнее сказать, самая настоящая партизанская война с кризисами и примирениями, которая не закончится даже после Второй мировой… Когда Общество производителей духов выбросило на рынок «Очищающий крем», Габриель отреагировала мигом и назначила судебного исполнителя. Она уступила свое имя продуктам парфюмерии, но не продуктам красоты. С другой стороны, в контракте было сказано: «Распространяется на все продукты парфюмерии, румяна, мыла и т. д.». А так как названный продукт, выпущенный обществом на рынок, являлся сортом мыла, предназначенного для снятия макияжа и особенно румян, Габриель оказалась явно неправой. Свой первый процесс она проиграла. Но для дальнейших тяжб она обратилась к молодому адвокату с международной практикой, графу Рене де Шамбрюну, будущему зятю Пьера Лаваля. Ему и карты в руки… Со своей стороны, Рене пытался везде, где только возможно, найти почву для согласия между двумя сторонами, чем давать ход процессу, который в итоге не устроит ни одну из сторон.

Кстати, вскоре Габриель представляются и другие возможности продемонстрировать Ирибу свою привязанность. Его репутация как стилиста находилась в известном упадке, и Коко прекрасно понимала, каким утешением для ее возлюбленного будет воскрешение «Свидетеля», основанного им четверть века назад. Ее капиталы позволили ей специально по такому случаю основать издательство «Шанель», и начиная с 1933 года «Свидетель» снова появился в киосках. Руководителем издания, равно как и автором большей части иллюстраций был, естественно, Поль Ириб; он же сочинял передовицы. Сатирический талант Поля за четверть века не потерял в силе, но теперь он поставил его на службу пылкому национализму, контрастировавшему с тем скептическим анархизмом, который он исповедовал в юности. Восьмилетнее пребывание за океаном открыло ему, сколько велика его привязанность к родной стране. Но эта привязанность сделалась навязчивой – он постоянно представлял Францию в образе прекрасной Марианны во фригийском колпаке, без конца терзаемой и преследуемой чужеземцами – а то и соотечественниками. Иные из его рисунков показывали Францию изможденной, но трогательной и достойно держащейся перед трибуналом, членами которого были не кто иные, как Муссолини, Рузвельт, Гитлер и тогдашний британский премьер Рэмси Макдональд. На другой карикатуре, названной «Могильщик», Даладье забрасывает комьями земли тело Марианны, лежащей на дне глубокой ямы…

Чтобы ни для кого не была секретом его связь с Шанель, Ириб, ничуть не колеблясь, придал Марианне ее черты. Он уверенной рукой рисует ее лежащее в могиле обнаженное тело – худощавое, немного мальчишеское, с неразвитой грудью.

Жаждущий бурной деятельности, Ириб стал также во главе «Журнала спорта и мира» («La Revue des sports et du monde»), выпускавшегося конструктором Фордом. Адрес редакции – случайно ли? – дом номер 27 по рю Камбон. В обоих изданиях Коко публикует статьи с изложением идей, на удивление близких идеям стилиста, в частности о необходимости зашиты индустрии роскоши и художественных ремесел.

Как она впоследствии поведает Полю Морану, Ириб был самым сложным созданием из всех, кого она когда-либо знала. И самым удивительным. Но и он, со своей стороны, упрекает подругу в том, что она непроста.

– Не пойму, – сказал он ей однажды, намекая на особняк на рю Сент-Оноре, – зачем вам столько комнат? Для чего все эти предметы? Одни убытки! И на что вам вся эта домашняя прислуга? Вы кормите всех на убой. Я, пожалуй, пожил бы рядом с вами, если бы вы умели довольствоваться меньшим… Терпеть не могу бесполезных людей, пустых расходов на роскошь и сложных человеческих созданий!

Ее любовь к нему была неподдельной – ибо уже весною 1934 года она отказывается от особняка, где ей так уютно жилось, рассчитывает прислугу – включая Жозефа, верой и правдой прослужившего ей шестнадцать лет, – оставив только горничную. Взамен она находит близ рю Камбон маленький семейный пансион, где нанимает две комнаты. Единственная роскошь – поскольку в этом скромном жилище не было ванной комнаты, она распоряжается ее устроить.

Коко поселяется здесь со своими любимыми книгами, единственной ширмой от Короманделя, двумя каминными стульчиками и несколькими коврами.

– Теперь я живу в пансионе, – ответила она Ирибу. – Это очень удобно, в двух шагах от моего прежнего жилья. Начну вести славную простую жизнь!

– Что же, тебе нравится играть в мидинетку? – спросил он.

Ошарашенная Габриель ответила, что она всего лишь следовала его советам и также ожидала, что он наймет какую-нибудь скромную комнатенку, раз ему по душе простая жизнь. Но он, судя по всему, не понял ее.

– Неясно, во что вы играете, – ответил он, красный от гнева. – И долго вы собираетесь там оставаться?

– Вам хотелось, чтобы я покинула комнаты с лепниной, мрамором и кованым железом, – скаIзала она ироничным тоном, который вызывал у него раздражение уже с первых нот. – Что же, вот мое новое жилье! Здесь консьержка готовит себе еду прямо на лестнице. Здесь спотыкаешься о пустые молочные бидоны. Ведь вы хотели, чтобы я вела такую жизнь, разве не так? И вы ведь сами хотели вести такую жизнь.

– И вы полагаете, что у меня в обычае жить в таких халупах? – с презрением бросил Ириб.

И вновь, без малейших колебаний, Коко меняет квартиру. На сей раз она поселяется… в отеле «Ритц».

Да, с таким персонажем жить запросто не просто! Тем более что Габриель хоть и любила его всем сердцем, но была отнюдь не той женщиной, которая готова все принять безропотно. Потому-то отношения между ними были страстными и изнурительными. Кроме того, Ириб, по выражению Коко, ревновал ее «как истый испанец». Прежняя жизнь его метрессы была для него пыткой. Он требовал, чтобы она шаг за шагом воскресила в мельчайших подробностях все, что было до него, даже при том, что это причиняло ему страдания. А точнее, именно потому, что это причиняло ему страдания, ибо мазохизм доставлял ему удовольствие!..