Читаем без скачивания Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Вячеслав Сизов

— По плану прикрытия в случае провокации мы должны выставить батальон для обороны крепости, — напомнил Руссак. — Если считать всех тех, кто сейчас здесь есть, то выходит как раз численность батальона.

— Это в случае провокации, а если война? — спросил комиссар.

— То батальон выставляет 84-й полк. Мы же выходим в район сосредоточения со всеми своими силами и средствами.

— А как определить когда провокация, а когда война в плане не прописано?

— Нет.

— И как тогда быть? У немцев спрашивать что ли? Война это или провокация на границе?

— Вот как ударят по нам с той стороны, так и узнаешь. А тут еще этот приказ с требованием не поддаваться на провокации! — вместо начштаба ответил командир. — Я вот что предлагаю. Сейчас мы с тобой комиссар поедем в дивизию и попытаемся получить письменное разрешение на подьем ночью полка по тревоге. Ты, Виталий Павлович, в наше отсутствие проведешь оповещение всего командного состава находящегося на отдыхе в городе о сборе здесь не позднее 20 часов. Всех прибывающих вооружай табельным оружием и отправляй в свои подразделения. Это касается и прибывших лейтенантов. Да и бойцов линейных рот отправить из казармы назад. Нечего им здесь прохлаждаться, пусть в ротах осваиваются. Далее надо будет связаться с комбатами и довести до них требование быть в готовности отразить возможную провокацию со стороны немцев. Если они будут здесь, то разрешаю довести сведения о войне, а не провокации.

— Шум будет большой, если информация не подтвердится. Сразу будет заметны наши махинации. Завтра ведь физкультурный парад и соревнования на стадионе. Должен быть большой детский концерт в парке имени Первого мая. На областной смотр везут лучшие коллективы. Почти шесть тысяч детей приедут вечером в Брест. И мы активно участвовать должны во всех мероприятиях.

— Ну, что ж. Ничего страшного в этом не вижу. Скажем что мы просто провели тренировку по боевой готовности. Можешь, участников соревнований оставить здесь. Но я бы этого не хотел. Подготовиться могут и в батальонах, а утром приедут сюда и примут участие, где надо. И еще, выдавать лейтенанта, как источник информации, я не собираюсь и вас прошу о том же. Не скрою, что он мне нравится, как честный и грамотный командир, не побоявшийся наказания за разглашение сведений.

— Хорошо, что мы семьи вывезли из крепости. А то была бы головная боль с ними.

— Это верно. Виталий, пока не забыл, надо будет обеспечить семьи денежными аттестатами и справками. Я надеюсь, ты оставил Нестору инструкции что делать?

— Да. Еще вчера.

— А говоришь, ничего не можем. Можем, да еще как! Надо будет отправить еще артиллеристов к Жабинке.

— А как же наши соседи? Ведь их тоже предупредить надо? Не по партийному это будет, если мы своих выведем, а остальные тут под огнем останутся.

— Я думаю можно сделать некоторый слив информации в другие части, но только после нашего с тобой разговора с комдивом. Я по телефону предупредил, что мы с тобой подъедем к нему, так что собирайся. Поедем. Виталий, ты все понял?

— Да. Еще один вопрос. Что будем делать с документами? Оставлять здесь или приготовить их к эвакуации и уничтожению?

— Считаю нужным все лишнее в печь, остальное вывезти к Жабинке вместе с артиллеристами.

Ф. Гудериан, «Воспоминания солдата» (с. 208):

«… Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками. Работы по укреплению берега едва ли хоть сколько-нибудь продвинулись вперед за последние недели. Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом…».

У Самуила Абрамовича я был вовремя. Там меня ждал местный ребе. Нам дали возможность поговорить один на один. Говорили мы о приближающейся войне. Мне задавали вопросы, и если я мог, то отвечал на них. Ответа с меня не требовали, но были удовлетворены тем, что я говорил. Задавать вопросы ребе не было необходимости. Что я у него мог спросить? И без него многое знал. В том числе и судьбе тех, кто здесь останется. Вскоре наш разговор сам собой заглох и ребе откланялся. Хозяин дома предложил мне с ними поужинать, но я отказался, сославшись на дела.

Миша ждал меня на переходе через железнодорожные пути недалеко от вокзала. После взаимных приветствий мы с ним разговорились. Под нами на путях стояло несколько грузовых эшелонов, в том числе и с бензином. Разговор был совершенно откровенным и понимаемый обеими сторонами. Я рассказал Михаилу о складе трофейного оружия, который находился неподалеку. Странно, что он о нем не знал. Предложил ему провести акцию. Идея была в том чтобы, переодев часть своих людей в нашу военную форму, захватить ночью склад и вывезти все имеющееся там. Что делать с охраной пусть решают сами. Лучше всего забрать ее с собой в качестве инструкторов. Время для акции выбрать ближе к трем утра — так меньше вероятность быть захваченными, да и охранники будут полусонными. Остатки оружия желательно взорвать, чтобы они не достались немцам. Еще неплохо уничтожить эшелон с топливом, что стоит под нами. Взрывать желательно при немцах. Может наши еще успеют этим топливом попользоваться? Кроме того я попросил после начала боев в городе, направить людей для уничтожения здания УНКВД и гарантированной зачистки архивов. Миша обещал это сделать. На этом мы расстались, крепко пожав друг другу руки.

В ресторане за столиком меня уже ждал Акимов. И ждал не один, а в компании наших милых Иры и Софьи. Они были прекрасны в своих строгих платьях с коротким рукавом. Извинившись за опоздание, я к ним присоединился. Пили коньяк и шампанское. Танцевали под оркестр, исполнявший модные шлягеры. Было достаточно легко и весело. Девушки рассказывали о гастролях Минского театра оперетты, чей спектакль «Небесные ласточки» сегодня шел в городском театре. Мы делились впечатлениями о службе, вспоминая веселые шутки и розыгрыши. Вопрос войны и слухов все старательно обходили. Зал был полон гуляющим военным сословием. И не только советским, хватало и немцев в форме вермахта. Многие из наших командиров были уже «навеселе», и постоянно заглядывались на наших девушек. Наиболее активные подходили к ним с предложением потанцевать. Но наши девчата стойко держали оборону. Из-за того, что им приходилось отказывать желающим, мы в ресторане надолго не задержались. Набрав с собой выпивки и закуски, переместились к Сергею на квартиру, где и продолжили веселье. Танцевали под патефон, пили в меру… Были жаркие объятия, обещания ждать, любить и верить в будущую встречу… Задерживаться надолго они отказались. И около 23 часов девушки собрались и покинули нас, сославшись на свои дела. А еще они попросили их не провожать. Так мы остались совершенно одни представленные сами себе. Что делают мужики, когда такое случается? Правильно, трезвеют и ведут заумные разговоры о службе и превратностях судьбы. Я достал глушитель и подарил Сергею, показав как им пользоваться. Обсудили обстановку в городе и округе. В принципе все было ясно. По тревоге ему надо было быть в штабе полка. А если это не получится, то отступать к Жабинке и Кобрину на соединение с остальными ротами. Я ему сказал, что в случае чего он может рассчитывать на наш лесной лагерь и объяснил как найти закладку с продуктами и боеприпасами.

Наш разговор прервал посыльный, присланный из полка за Сергеем. Обнявшись на прощание, мы расстались с надеждой на будущую встречу. Насколько я помнил, командованию 60-го полка НКВД с частью бойцов удалось вырваться из Брестской ловушки, и оно смогло собрать свои подразделения в один кулак. Дай бог Сергею удачи, чтобы это случилось вновь, и он был среди тех, кому повезло. А мне пора в крепость.

Я шел по тихому ночному городу и мои шаги тонули в напряженном ожидании им утра. Темнота окутывала все вокруг, заставляя идти тише и не шуметь. Народ и облака на небе забылись во сне. Спалось, правда, не всем. Вон на перекрестке группа товарищей в количестве трех человек нарисовалась. Один из них залез на столб и что-то там правит под громкие и одобрительные возгласы стоящих внизу. Говорят, кстати на польской мове. Блин, да они же провода режут. Совсем мои мозги расплавились. Это же диверсанты, а я тут нюни развел, окрестности наблюдая. Пройти мимо нельзя. Да и не дадут. Помощи не дождешься, придется действовать самому. Отступив в темноту ближе к забору, достал револьвер и надел глушитель. Говорите, металла хочется? Ну что ж, будет вам металл. Простите, что не так много. Выйдя на проезжую часть, я пошел в их сторону, спрятав руку с револьвером за спину. Работа у парней спорилась, уже несколько проводов свисало со столба. Заметив меня, парни сначала дернулись, а затем успокоились и сказали что-то смешное для себя. Я тоже шутки люблю и поэтому стрелять начал практически в упор, с дистанции около пяти метров вгоняя по пуле в каждого. Они, похоже, даже и не поняли, что их убивают. Сопротивления оказать никто не успел. Лишь тот, что висел на столбе, пытался достать меня, кинув что-то тяжелое типа ножа. Но промахнулся и упал на землю с тяжелым шлепком, присоединившись к остальным. Сместившись в сторону, осмотрелся вокруг. Больше вроде никого не было. Тихо, только где-то вдалеке по улице стукнула дверь. Проконтролировал трупы и быстро осмотрел их. А ведь это не поляки. Переодетые в гражданку немцы. Ну, здравствуй «Бранденбург-800», вот где пришлось встретиться. Выдали их жетоны, висевшие на шее. Что ж, жетоны мой законный трофей, такой же как и оружие. У парней с собой были пистолеты и ножи, неплохие кстати. Ну а мне все в хозяйстве сгодится. Дальнейший путь в крепость прошел без происшествий и приключений. Чем ближе к крепости, тем чаще встречались бойцы и командиры, спешащие к себе в казармы к своей судьбе.