Читаем без скачивания Когда осенние печали. Часть 2. - Эвелина Пиженко

…Таня выслушала его молча. Она как будто была готова к этому известию — казалось, что новый удар вызвал у неё абсолютную апатию. Виталий даже испугался, что она потеряла слух — во время его "признания" Татьяна выглядела как изваяние. Он оставлял ей в пользование свою квартиру, хотя у Тани было жильё — после развода и размена ей досталась двухкомнатная "хрущёвка". Олег не очень-то был озабочен удобством жилья для бывшей жены, а Таня согласилась на первый попавшийся вариант. В тот момент она рассчитывала прожить свою жизнь вместе с Виталием…

"Я хотела уйти от тебя сама… — она, наконец, разжала сухие губы. — Так, наверное, лучше. Я виновата во всём… Больше — никто".

…Его подсознание прекрасно работало на своего хозяина. Вглядываясь в Танино бескровное лицо, Виталий с ужасом для себя понимал, что чувство вины и собственного ничтожества, глодавшие его по дороге сюда, постепенно затихают… затихают… уступая место одному-единственному желанию: поскорее закончить и этот разговор, и это тяжёлое прощание…

Танино "нам лучше расстаться прямо сейчас" прозвучало как долгожданный финал унылой, надоедливой пьесы. Выходя из квартиры, Мясников почувствовал невероятное облегчение… Некогда пылкая любовь к Татьяне на глазах превратилась в тяжёлый, непосильный груз, от которого хотелось скорее избавиться… Его невозможно было сбросить, он всё ещё крепко цеплялся за его плечи, тянул куда-то вниз, в безысходную темноту… Но он знал, что там, в доме Изабеллы, ему будет не до самоистязаний и угрызений совести. Там — новые дела, новые перспективы, новые, наполненные ярким светом высоты, брать которые он будет уже в совершенно новом качестве.

…В качестве полноправного хозяина. Его усилия будут направлены не только на интересы корпорации. Теперь это будут его — личные — интересы. А, значит, будут новые, более чувствительные стимулы, вызывающие ранее неведомый прилив энтузиазма.

…Своим предупреждением Изабелла не оставляла ему возможности участвовать в дальнейшей Таниной судьбе… Хватаясь за эту мысль, как за спасительную соломинку, Мясников всё следующее утро убивал в себе все желания позвонить Татьяне и узнать — как она…

Вечером Изабелла "закрепила усвоенный материал".

"Ты зря так переживаешь, — за ужином она бросила на Виталия короткий взгляд и, заметив, что он хочет возразить, хлопнула ладонью по столу. — Не перебивай! Слушай лучше… — она на секунду замолчала, потом снова посмотрела на него чуть исподлобья, с долей цинизма во взгляде. — У вас не было будущего. Я всё знаю о ваших отношениях. Как видишь, я в них не вмешивалась долго… — на этих словах Виталий чуть сдвинул брови, как бы вдумываясь в сказанное, но Лозинская упредила его реакцию поднятым вверх указательным пальцем. — Да, я долго не вмешивалась. Пока не поняла окончательно, что там у тебя нет семьи. Есть общая квартира, общий стол, общая кровать… Эта женщина больна. Она никогда не успокоится, не забудет своих детей. А ты… ты слишком ценный для меня кадр, чтобы позволить тебе вот так, впустую, тратить свои силы на тщетные попытки сохранить то, чего у тебя уже давно нет".

"Подожди… — ему, наконец, удалось вставить слово. — Это фотографии… что… от тебя?!"

"Да… — приподняв брови, теперь Изабелла смотрела на него взглядом невинного младенца. — Фотографии, которые получила Таня… От меня. Ты удивлён?"

"Вообще-то — да… — он недоверчиво покрутил головой и хмыкнул. — Это же не твой метод…"

"Не мой, — она пожала плечиком. — Но я его применила. Сам бы ты ещё долго не решался, а у меня нет времени ждать. Ты мне нужен. Целиком. Со мной ты получишь абсолютно всё, чего заслуживаешь. От тебя будет требоваться только одно: служить мне верой и правдой".

"Служить?.." — Виталий усмехнулся. Его покоробило это слово.

"Что плохого? Я ведь тоже не останусь в долгу… — немного помолчав, Лозинская продолжила как бы нехотя. — А за Таню не беспокойся. Уверена, что её заберёт бывший муж…"

"Кто?.. Дзюба?! — Мясников снова недоверчиво усмехнулся. — Вот уж это — вряд ли. Он её теперь ненавидит".

"Ты плохо знаешь своего бывшего партнёра".

"Да что там знать… По сути, он опустил её на самое дно…"

"Ты, видимо, не представляешь, что такое — "самое дно". Ты знаешь, что он мог с ней сделать, если бы захотел?.. И с ней, и с тобой… — Изабелла многозначительно ухмыльнулась уголком губ. — Зна-а-а-ешь…"

"Он бы побоялся, — Виталий покачал головой. — Хотя, если честно, я и сейчас боюсь, что…"

"Что он что-то сделает с Татьяной? — глаза Лозинской превратились в узенькие щёлочки, обрамлённые длинными пушистыми ресницами. — Не бойся. Он её не тронет… Он до сих пор её любит".

"Хороша любовь…"

"Ты думаешь, что любовь — это когда только гладят по головке? Нет, мальчик… Иногда и бьют любя… правда, не до смерти. И вот, когда остаётся последний, решающий удар, — она выдержала небольшую многозначительную паузу, — удар, после которого обидчик должен быть повержен… уничтожен… а чувство мести удовлетворено… — ещё одна пауза повисла не несколько секунд, — Вот в этот самый момент палач вдруг бросает топор…"

"И что это значит?"

"Это значит, что это — и есть настоящая любовь".

"Какая-то страшная любовь…"

"Бывает и пострашнее… когда жертва вовсе не ждёт удара, — Лозинская недвусмысленно усмехнулась, но потом вдруг резко изменилась в лице — из насмешливого оно стало строгим и слегка надменным. — Видишь? Я даже поговорила с тобой о твоих личных делах. И на этом закрываем тему. Или ты не согласен?"

"М-м-м… — он чуть качнул головой. — У меня, оказывается, ещё есть варианты ответа?"

"Чёрт… — она смотрела на него пристально, как бы тайно любуясь. — И уродился же такой… красивый чёрт… на мою голову…"

"Разве только на голову?.. — прекрасно зная её привычки, Виталий в два шага приблизился к Изабелле и, присев перед ней на корточки, скользнул ладонями под полы короткого халатика. — По-моему, ты ещё кое о чём забыла…"

Через несколько дней он отправил на свою квартиру водителя — тот должен был забрать кое-какие вещи и привезти в дом к Лозинской. Однако мужчина вернулся ни с чем — ему так никто и не открыл. Виталий попытался дозвониться на свой домашний телефон, но Таня не сняла трубку. Не отвечал и её сотовый…

Приехав домой лично, Мясников застал пустую квартиру и записку на кухонном столе.

"Меня не ищите. Таня".

Её сотовый был отключен все последующие дни. По словам соседей, не появлялась она и в своей "хрущёвке". Виталий опасался слишком открыто выказывать свою тревогу, но и спокойно воспринимать Танино исчезновение он тоже не мог. Рассудив, что лучше будет держать в курсе этой проблемы и Изабеллу, он обо всём рассказал ей, но в ответ получил довольно прохладный совет поручить розыск Татьяны кому-нибудь из семьи Дзюбы.

— Если с ней что-то случилось, ты уже ничем не поможешь. А если она просто где-то прячется, то это уже не твои проблемы. У нас с тобой масса нерешённых задач, и производственных, и личных.

На следующий день, улучив момент, Мясников набрал номер Олега. Тот ответил сквозь зубы, но трубку, как вначале предполагал Виталий, не бросил. Объяснив цель звонка, терпеливо ждал, что ответит ему бывший партнёр.

— А ко мне какие претензии?" — Мясников как будто воочию увидел бледное, вытянутое лицо Олега, сморщенное в презрительной гримасе.

— При чём тут претензии… Таня куда-то пропала… Может, ты что-то знаешь?

— Я к ней не имею никакого отношения. Она пропала у тебя? Вот и ищи…

— Мы расстались. Я сейчас живу… — Виталий на секунду замялся. — Я живу отдельно.

— Меня эти подробности не интересуют, — Олег зло усмехнулся. — Так что выкручивайся сам.

Ни до чего не договорившись с Дзюбой, вечером того же дня Мясников звонил в двери квартиры Вероники Григорьевны. Он мог бы ограничиться телефонным звонком, но решил, что будет лучше поговорить с глазу на глаз, заодно увидеться с сыном, который теперь жил у бабушки.

Узнав о Танином исчезновении, бывшая тёща долго охала и ахала, расспрашивала подробности, и, услышав, что Виталий покинул свою любимую женщину, искренне расстроилась. Она ещё укоризненно покачивала головой, когда раздался дверной звонок.

— Здрасьте, дядя Олег… — Мишин голос послышался из прихожей.

— Привет… — буркнув в ответ племяннику, Дзюба на минуту замешкался — видимо, раздеваясь, затем стремительно вошёл в гостиную. Увидев Мясникова, заметно опешил, но, справившись с первыми эмоциями, привычно сузил небольшие глаза. — Ты что здесь делаешь?!

— Олежек… — Вероника Григорьевна прижала к груди сложенные ладони. — Таня пропала… Виталик поэтому…

— Знаю, — зло отрубил сын. — Поэтому и приехал… А ты, — он снова бросил испепеляющий взгляд на Мясникова, — можешь катиться отсюда… Понял?!