Читаем без скачивания Песнь для Арбонны - Гай Гэвриел Кей

— Это получилось несколько неудачно, — сказал Бертран.

— Кто этот человек?

Герцог с удивлением повернулся к нему.

— Значит, ты сказал правду? Ты действительно никогда его не встречал. Это был Борсиард д'Андория, Блэз. По крайней мере, ты должен был слышать его имя. Он недавно женился на…

— На Люсианне Делонги. Я знаю, — перебил его Блэз. А затем прибавил: — Поэтому он хочет меня убить.

Даже среди всех бурных эмоций этого утра глубоко внутри Блэза вспыхнул огонек странной гордости. Даже сейчас, после всего, Люсианна, должно быть, рассказала о нем; конечно, в этом должно быть все дело. Борсиард д'Андория стремился убить бывшего гораутского любовника своей новой жены.

Бертран де Талаир соображал быстро.

— А, — мягко произнес он, — Энгарро ди Фаэнна? Значит, это правда, эти слухи?

— Что я убил его для Делонги? Да. — Блэз сам себя удивил тем, как легко было сказать это теперь герцогу. Он заколебался перед следующим шагом, но продолжал: — Вместе с Рюделем Коррезе.

Он увидел, как Бертран пытается это осознать.

— И поэтому она хочет, чтобы ты умер? — с сомнением спросил он.

Блэз покачал головой.

— Сомневаюсь. Ей все это настолько безразлично, что она не станет заметать следы. Этого хочет Борсиард. Вероятно, он принимал участие в убийстве Энгарро, хотя я тогда этого не знал. Я внушаю ему тревогу. Он боится того, что я могу сказать или сделать. Рюделю они доверяют; он кузен из семьи Делонги. Я — неизвестная величина. — Он замолчал.

— Это и есть его смертельная обида на тебя?

Блэз посмотрел на герцога. Голубые глаза Бертрана смотрели испытывающим, скептическим взглядом, и сейчас в них мелькало еще кое-что.

— Отчасти, — осторожно ответил Блэз.

Бертран медленно кивнул головой.

— Я так и думал, — сказал он через секунду. — Жемчужина Делонги, восхитительная Люсианна. Значит, он ревнивец, наш друг Борсиард. Это стоит запомнить. — Он снова кивнул головой. — Все начинает обретать смысл. Когда-нибудь ты должен мне рассказать о ней больше. Правдивы ли все эти слухи? Я говорил с ней, конечно, но в комнате, полной людей, и это было много лет назад, когда она была еще очень молода. Следует ли мне быть благодарным за столь ограниченный контакт? Неужели она так смертельно опасна, как гласит молва?

Блэз пожал плечами.

— Я выжил. Пока.

— С потерями?

— Шрамы. Я их залечиваю.

Губы Бертрана скривились.

— Это самое большее, что можно сказать о любом из нас в таких делах.

— Ты был влюблен, — сказал Блэз, снова удивив самого себя. — Это ранит глубже.

— Как и смерть. — Через мгновение Бертран пожал плечами, потом тряхнул головой, словно желая освободиться от подобных мыслей. — Мы друзья? Ты погостишь в Талаире и сэкономишь мне жалование опытного корана?

Блэз кивнул.

— Думаю, да. Но эта тропа становится извилистой. Куда она нас выведет, по-твоему?

Казалось, Бертран развеселился.

— Это, по крайней мере, легко сказать: в замок Барбентайн и город Люссан под ним. Разве ты не слышал? Вот-вот начнется ярмарка. — Он развернул своего коня, и они тронулись в путь.

Бесконечно остроумен, подумал Блэз, и за счет почти всего остального, как иногда кажется. Он вспомнил, что еще ничего не сказал Бертрану по поводу того, что тот спас ему жизнь.

Подчиняясь порыву, он развернул коня и немного проехал обратно. Снова спешился и нашел кинжал. Рукоятка была богато усыпана драгоценными камнями по характерной для Портеццы моде. Он опять вскочил в седло и поскакал вдогонку за Бертраном. Герцог посмотрел на него, приподняв брови, когда он приблизился.

Блэз протянул ему кинжал рукояткой вперед.

— Жаль бросать его, — сказал он. — Спасибо. Ты быстро действовал для человека, миновавшего пору расцвета.

Бертран усмехнулся.

— Во всяком случае, мое колено ее миновало. — Он взял кинжал и осмотрел его. — Красивая работа, — заметил он, — хотя и несколько безвкусная. — И сунул кинжал за пояс.

Больше ничего не было сказано; больше ничего и не будет сказано, Блэз это знал. У мужчин, знакомых с войной, свой кодекс поведения в подобных ситуациях. Когда-то он думал, что у арбоннских коранов все иначе, что они склонны заказывать восторженные стихи трубадурам, чтобы прославить любую свою победу в битве или на турнире. Но обнаружил, что все совсем не так. Кажется, он сделал много открытий за эти полгода, не прилагая к этому никаких усилий.

Впереди них портезийцы начали двигаться, теперь уже быстрее. Борсиард д'Андория хотел добраться до Барбентайна раньше Бертрана. В таких делах иногда имеет значение, кто первым подаст жалобу. Но им оставалось еще два дня пути до ярмарки.

Валери, словно читая мысли Блэза, подскакал к ним. Бертран взглянул на своего кузена.

— Я лично не собираюсь обгонять их. Мы не будем торопиться. Выбери пять человек и поезжай вперед, — сказал герцог. — Найди графиню или канцлера Робана, любого из них, если сможешь — обоих. Мой совет — чтобы всем портезийцам разрешили свободно въехать в Люссан или в замок, кроме Андории. Скажи им, почему.

Могучий, седеющий коран повернулся, чтобы ехать.

— Валери, — позвал Бертран. Его кузен натянул поводья и оглянулся через плечо. — Блэз де Гарсенк больше не состоит у меня на службе. Он оказывает нам честь разделять наше общество в Талаире и дарит нам дружбу. Возможно, он даже будет участвовать вместе с нашими людьми в общей схватке на турнире. Скажи об этом графине.

Валери кивнул, бросил взгляд на Блэза и галопом поскакал прочь в облаке пыли вдоль их колонны.

Вот так было принято решение. Учитывая то, что случилось, оно могло даже показаться вынужденным, единственно верным. В горячке последних событий они, однако, кое о чем забыли, все трое. Вероятно, при данных обстоятельствах, это не так уж удивительно. Но тем не менее это было упущением.

Справа от них, когда Бертран и Блэз проезжали мимо, мертвый человек, почти голый, качался на ветке дуба, и кровь капала с его лба, на котором было вырезано клеймо клятвопреступника.

Глава 10

Робан, канцлер Арбонны, пережил несколько очень напряженных дней, как обычно связанных с осенней ярмаркой. Уже много лет, он и не помнил — сколько, он отвечал за разнообразную подготовку к ежегодному приезду чуть ли не половины населения известных стран.

В первые дни существования Люссанской ярмарки обитатели города с гордостью сами занимались приготовлениями. Но, по мере того как значение ярмарки возрастало и проходившие на ней турниры привлекали все больше значительных фигур из шести стран, в том числе — и не раз — королей и королев, жители города охотно проглотили гордость и попросили помощи у правителя Барбентайна. Оказавшись перед задачей выполнять такую важную, с большим количеством мелочей и страшно утомительную работу, как подготовка длящейся месяц ярмарки, граф поручил эту задачу Робану. Естественно. Как будто у него мало других дел.