Читаем без скачивания Скальпель разума и крылья воображения. Научные дискурсы в английской культуре раннего Нового времени - Инна Лисович

В эпической мифологической поэме «Сифилис, или галльская болезнь» Фракасторо дает болезни закрепившееся впоследствии название – «сифилис» – и указывает, что причиной эпидемии стало желание возгордившегося человека превзойти богов. Свинопас по имени Сифил (лат. sus – свинья, др. – греч. φίλoς – любитель) разгневал богов Олимпа, заявив, что земные цари, вельможи и богатые скотовладельцы превосходят их в благородстве и знатности. Бог света и знания Аполлон, покровитель медиков, карает Сифила за дерзость тяжелой болезнью, и его тело покрывается струпьями. Кардинал и гуманист Пьетро Бембо, которому Фракасторо посвятил свой труд о сифилисе, также указывает, что причиной эпидемии сифилиса и ее спада является «свирепость небес»[816].

Это восприятие болезни как наказания связано не только с античными, но христианскими представлениями. Описанные Аристотелем, Гиппократом и Галеном физические причины происхождения болезней теологи напрямую связали с грехами, разделив их на грехи плоти (чувственные), грехи мира и грехи дьявола, что позволяло не только диагностировать болезни, но и избирать в том числе и духовные методы лечения/профилактики этих болезней. Тело оказывается текстом, повествующим о грехах человека. И если человек не раскаивается и не излечивается от них, то тело становится скрижалью, согласно которой Господь выносит приговор на Страшном Суде, отделяя зерна от плевел. Духовная чистота невозможна без телесной, тело – самый достоверный и надежный свидетель при обвинении/защите.

В клинической картине болезни мира Донн воспроизводит симптомы, фиксируемые при помощи наблюдения за больным и анатомирования тела. В поэме зафиксировано состояние еще физически живого мира, но мертвого духовно. Донн связывает эпидемию описываемой болезни с внезапной смертью четырнадцатилетней Элизабет Друри, которая для поэта и ее родителей является олицетворением Добродетели, и поэтому автор следует прежде всего за «моральной» медициной. Мир потерял Целомудрие, и это нанесло ему глубокую рану, через которую и проникла инфекция:

When that Queene ended here her progresse time,And, as t'her standing house to heaven did climbe,Where loath to make the Saints attend her long,She's now a part both of the Quire, and Song,This World, in that great earthquake languished;For in a common bath of teares it bled,Which drew the strongest vitall spirits out:But succour'd then with a perplexed doubt,Whether the world did lose, or gaine in this,(Because since now no other wav there is,But goodnesse, to see her, whom all would see,All must endeavour to be good as shee)[817].

Понятия добра, добродетели, праведности и здоровья совпадают, находя выражение в одном слове: «to be good». Именно Элизабет оказывается панацеей от охватившей мир эпидемии.

Донн точно воспроизводит симптомы первичного, вторичного и третичного сифилиса: потеря целомудрия (не приносит страданий, и открывает путь для инфекции, которая вначале невидима и безболезненна); кратковременное повышение температуры с последующим облегчением; утрата телом гармонии и красоты: раны, язвы, искажение и потеря чувственного восприятия (поражение сыпью тела, ладоней, стоп, слизистых оболочек, голоса, слуха, зрения), разума и памяти (характерные для сифилитиков галлюцинации, бред). Мир кажется живым, но он погружается в патологическую анемию – «летаргию»:

This great consumption to a fever turn'd,And so the world had fits; it joy'd, it mournd;And, as men thinke, that Agues physick are,And th'Ague being spent, give over care,So thou sicke World, mistakst thy selfe to beeWell, when alas, thou'rt in a Lethargie.Her death did wound and tame thee then, and thenThou mightst have better spar'd the Sunne, or Man.That wound was deep, but ‘tis more misery,That thou hast lost thy sense and memory.‘Twas heavy then to heare thy voyce of mone,But this is worse, that thou art speechlesse growne.Thou hast forgot thy name, thou hadst; thou wastNothing but shee, and her thou hast o'rpast[818].

Врачи следовали указаниям Галена и Фракасторо, советовавших лечить венериков ртутными соединениями, и Парацельса, рекомендовавшего серные и соляные производные. Средства облегчали страдания больных, но не излечивали. Донн воспринимает это как разрушение порядка на уровне веществ, когда золото, символ вечности, поражено ртутью (непостоянным меркурием), и весь мир разрушает болезнь: «As gold fals sicke being stung with Mercury, / All the worlds parts of such complexion bee» (в переводе Д. Щедровицого: «в золото, как яд, проникла ртуть: / Вот такова и мирозданья суть»). Сифилис в XVI в. получил название «обезьяньей болезни», поскольку его можно было спутать с венерическими, простудными, инфекционными заболеваниями[819]. Коварство сифилиса заключалось в том, что на время казалось, что диагноз поставлен правильный и человек излечился, но недуг переходил в латентную форму и становился еще более опасным.

Сифилис отличался от чумы и проказы тем, что можно было контролировать пути его заражения. Новую болезнь связали с половой невоздержанностью, и церковь объявила ее позорной и наказанием Божиим, вследствие чего болезнь старались утаить, что способствовало распространению эпидемий. Френсис Бэкон и вслед за ним Донн признают, что наиболее опасны для общества те люди, которые лживо притворяются чистыми, а на самом деле смертельно больны и являются носителями болезни и греха. Элизабет, умерев невинной, не успела попасть в ситуацию искушения и познакомиться с подобными внешне чистыми лгунами, и даже их перья не смогут опорочить ее и после смерти:

And thou the subject of this welborne thought,Thrice noble maid, couldst not have found nor soughtA fitter time to yeeld to thy sad Fate,Than whiles this spirit lives, that can relateThy worth so well to our last Nephews eyne,That they shall wonder both at his and thine:Admired match! where strives in mutuall graceThe cunning pencill, and the comely face:A taske which thy faire goodnesse made too muchFor the bold pride of vulgar pens to touch;Enough is us to praise them that praise thee,And say, that but enough those prayses bee,Which hadst thou liv'd, had hid their fearfull headFrom th'angry checkings of thy modest red:Death ba'rres reward and shame: when envy's gone,And gaine, 'tis safe to give the dead their owne[820].

Настали последние времена, когда радуются не брачному наряду, а смерти девушки, ежегодно празднуя ее уход: «Will yeerely celebrate thy second birth, / That is, thy death» («Я буду каждый год праздновать твое второе рождение / То есть твою смерть»). С уходом Элизабет в мир горний мир дольний потерял еще одну возможность преодолеть болезнь, и распад приближает его к смерти, поскольку Элизабет, его душа, уже далеко от него:

So mankinde feeling now a generall thaw,A strong example gone equall to law.The Cyment which did faithfully compactAnd glue all vertues, now resolu'd, and slack'd,Thought it was some blasphemy to say sh' was dead;Or that our weakness was discoueredIn that confession; therefore spoke no moreThen tongues, the soule being gonne, the losse deplore[821].

Элизабет, по мнению Донна, является воплощением Мировой Души, которая давала людям знание, была медиатором между миром дольним и горним, как магнит, соединяла элементы Вселенной и была путеводным компасом в странствиях человеческих душ:

The art is lost, and correspondence too.For heauen giues little, and the earth takes lesse,And man least knowes their trades and purposes.If this commerce twixt heauen and earth were notEmbarr'd, and all this trafique quite forgot,Shee, for whose losse we haue lamented thus,Would worke more fully and pow'rfully on as[822]. <…>This is the worlds condition now, and nowShe that should all parts to reunion bow,She that had all Magnetique force alone,To draw, and fasten sundred parts in one;She whom wise nature had inuented thenWhen she obseru'd that euery sort of menDid in their voyage in this worlds Sea stray,And needed a new compasse for their way.. [823]

Ее присутствие в этом мире позволяло, согласно Платону, «припоминать знание», запечатленное в душе, сохранять живую связь с Творцом: «She from whose influence all Impresion came, / But by receiuers impotencies, lame, / Who, though she could not transubstantiate / All states to gold, yet guilded euery state»[824]. Но сифилис породил не только физическое бесплодие; поражая мозг, он стал причиной интеллектуальной импотенции. Искусства и медицина уже не могут найти лекарство от болезни, поскольку им закрыто истинное знание из-за утраты связи с миром Идей. Теперь наука способна видеть только изменяющийся мир, где нет ничего устойчивого и физический мир рассыпается на атомы, а за ним разрушаются социальные и человеческие связи, бесплодные люди возомнили себя бессмертными Фениксами:

And new Philosophy calls all in doubt,The Element of fire is quite put out;The Sunne is lost, and thearth, and no mans witCan well direct him where to looke for it.And freely men confesse that this worlds spent,When in the Planets, and the FirmamentThey seeke so many new; they see that thisIs crumbled out againe to his Atomis.'Tis all in pieces, all coherence gone;All just supply, and all Relation:Prince, Subiect, Father, Sonne, are things forgot,For euery man alone thinkes he hath gotTo be a Phoenix, and that then can beNone of that kinde, of which he is, but he[825].

Но порча затронула уже и метафизический мир, который тоже стал дисгармоничным и непостоянным, поскольку, согласно теориям Кеплера и Галилея, они подчинены одним и тем же законам.

[F]or the worlds beauty is decayd, or gone,Disformity of parts.Beauty, that's colour, and proportion.We thinke the heauens enioy their SphericallTheir round proportion embracing all.But yet their various and perplexed course,Obseru'd in diuerse ages doth enforceMen to find out so many Eccentrique parts,Such diuers downe-right lines, such ouerthwarts,As disproportion that pure forme. It tearesThe Firmament in eight and forty sheeres,And in these constellations then ariseNew starres, and old doe vanish from our eyes:As though heau[']n suffered earth quakes, peace or war,When new Towers rise, and old demolish't are[826].

Идеи и открытия новой астрономии Донн воспринимает как свидетельство воздействия болезни, разрушившей границы между мирами, и они грозят столкнуться: