Читаем без скачивания Подопечный - Сергей Костин

– Пойдем, родненький, – Клавдия нежно, как бывало, подцепила меня под руку и поволокла за собой, – Накормлю, напою, пригрею. И ребяток твоих не обижу.

Ну ладно, подумал я. Может поумнела, пришла в себя. Человеком, можно сказать, стала. Да и не враги мы. Так, бранились, да ругались. А то, что смерти моей хотела, так то от любви женской. Что мне ее осуждать? Все ж из одной деревни.

Приняла нас Клавдия по высшему разряду. Усадила на мягкие подушки, накормила сытным завтраком, музыкой развлекла. Во общем, все классно. Мустафа от такой доброты с советами полез:

– Ты чё, Васильич, только посмотри как баба тебя любит. И сама ничего. Все при ней. Я то поначалу плохо про нее подумывал, а сейчас очень даже. Женился бы, и делу конец. А гвоздики потом забрал бы, да эту историю с Сердцем закончил. Все клево, мужик!

Хорошо Мустафе рассуждать. В сердце его печаль не жила. И любви настоящей еще может не было. Не могу я Любаву забыть. Хоть тресни. А что бы на Клавке пожениться, вообще разговору не может и идти. Я не диффективный там какой-нибудь. Мало ли что – королева. Королев по нынешним временам хоть залейся. А вот сердцу чтоб приятно было, того нет.

Клавка долго расспрашивала нас о житье бытье, подливала старательно в стопочки, не ругалась, улыбалась. Я отвечал односложно. Не обо всем и не все. Нечего ей знать про все тайные дела. Не забыл еще ее каверзы. Вот сейчас она душа добрая, а через минуту с цепи сорвется, осторожней с ней не помешает.

Мустафа быстро захмелел, и улыбаясь чему-то своему, свесил голову на гору подушек и захрапел. Следом за ним и Зинка последовала. Она всю дорогу Клавдии лыбилась, прощенья за грубости прежние приносила.

А я трезвый сижу. Хоть и выпил порядочно. Но, знаете, чтоб нормального деревенского мужика в тоску вогнать, трехлитровой мало. Не та емкость.

Сижу, значит, отхлебываю, да огурцом круглым, малосольным закусываю. Клавкино щебетанье слушаю. А она все ближе подсаживается. Все теснее прижимается. Ну, думаю, надо и про дело намекнуть. Пока не разошлась.

– А в деревне-то сейчас хорошо!

Клавка слегка опешила от столь резкого перехода.

– Ты чё эт про деревню вспомнил? Али здесь не нравиться?

– Нравиться, почему не нравиться. Но иной раз вспомню про наши туманы, про поля, сердце слезами обливается.

– Ишь ты какой слезливый стал, – и в самом деле. Что-то я переигрываю. Но теперь деваться некуда.

– А ты сама вспомни. Выйдешь в поле. Солнце еще за лесочком прячется, выкатиться стесняется. А туман, словно молоко по лугам разлилось. И цветы кругом. Белые, да синие.

Клавдия смотрела на меня подозрительно.

– Давно это у тебя?

– Что? – сначала не понял я.

– Ностальгия?

– А! – вон как заворачивает, – Да не ностальгия это. Вот взять, к примеру тебя. Живешь красиво, богато, сказать нечего. Да только скучно. Серо все. Вот например, у тебя хоть букетик есть какой.

Глаза, до этого шарившие по комнате, остановились на Клавдии и приросли к месту. Клавка смотрела, не мигая, холодным, пронизывающим насквозь, взглядом. Так и читалось : – Все вижу, все понимаю.

– Букетик?

– Букетик, – подтвердил я.

– Цветов?

– Цветов.

Клавдия поднялась с места, подошла к дверям, выглянула, проверяя, на месте ли грозная стража, потом к камину, погрела руки.

– Знаю, для чего ты здесь.

У меня аж в груди все перехватило. Вот стерва. Все знает. Вообще-то догадаться и дураку можно. Начал о деревне, закончил цветами.

– Забрать их хочешь?

Вопрос был поставлен настолько прямо, что ходить вокруг да около не имело смысла.

– Нужны они мне. Только вот.., – замялся я.

– Продолжай, – Клавдия стояла не оборачиваясь, так что я мог лицезреть только широкую спину.

– Непонятно мне. Ты-то как замешана?

Молчание.

– Клав, слышала?

– У меня договор.

Она могла даже не поворачиваться. Я и так чувствовал, как дрожит ее голос. Кажется она попросту боится. Но чего?

Я подошел к Клавдии, развернул к себе.

– Давай выкладывай. Все рассказывай. Не время для обид старых. Может друг другу и поможем.

Ну после этого Клавка немного поревала, потыкалась сырым носом в мое плечо, замазала соплями рукава. Успокоить женщину нелегко. Тем более такую, как Клавдия. Но на то мы и мужики, чтоб не робеть. Приведя в порядок Клавкину, хотел было сказать «рожу», да язык не поворачивается, я выслушал довольно занятную историю.

– Я ж когда сюда перенеслась, испугалась вначале. Темень кругом. Шорохи и шепот. Жуть. Я в потемках долго брела. То падала, то вставала. Коленки в кровь разодрала. Вдруг вижу – свет не свет, костер не костер. Подхожу. А то дыра простая. А из нее пламень алый бьет. Я ближе. Вдруг оттуда дрянь какая-то вылетает и ко мне. Да видел ты его.

Клавдия рванулась к столу, налила из графина вина, хлестанула одним махом, перевела дыхание.

– Испугалась я. Не то слово – испугалась. До сих пор трясусь. Ну да ладно. Подлетает эта гадость ко мне и слова сладкие говорит. Мол, девчонка ты молодая, добра не видела, а мы, то есть они, жители Темной Стороны хотят доброе дело сделать. Ну от добра кто ж отказывается? Но, говорю, а что взамен возьмете? У меня, говорю, только и осталось, что честь моя девичья.

Я при этих словах не сдержался и улыбнулся. Клавдия заметила, но на удивление совершенно не обиделась.

– Вот, вот. И этот, с дыры, тоже так усмехнулся. Будто рентгеном насквозь прошелся. Говорит, честь нам твоя не нужна. Мы тебе сладкую жизнь, а ты нам несколько пустяшных услуг. Я и согласилась. А что было делать? В деревне я ж ничего, кроме вил, да грязи не видела. А тут наобещали. И не обманули. Королевой сделали. Безраздельной. Все вот это, – Клавдия сделала широкий жест вокруг себя, – Они дали. Людей, власть, золото, силу. Что просила, то давали.

– А взамен что? – нетерпеливо спросил я. Мне, конечно, было весьма интересны Клавкины приключения, но всего должно быть в меру.

– Взамен? – Клавдия сделала еще один круг, от дверей к камину, – Да ерунду какую-то. Цветочки охранять. Гвоздики белые. Да изредка ход тот огненный открывать. Чтоб значит с тем миром общаться. А за то они меня Хозяйкой величают. Мне нравиться.

– Ничего не понимаю, – это я вслух принялся размышлять, – Чертовщина получается. Слишком все легко.

– О чем ты, Васечька?

О чем, о чем? Да о своем думаю. Так тебе все и рассказал.

А дело принимало, действительно, непонятный оборот. Слишком легко, слишком. Сердце Тьмы я нашел. Гвоздики у Клавки. Если вожжа ей под хвост не попадет, то через десять минут они у меня уже. Потом добраться до Любавы. Любава… К черту. Сделать то, что нужно, и все. А теперь скажите, не слишком ли легко Тьма отдает мне Сердце? Заговор? Капкан? Засада? Все может случиться.