Читаем без скачивания Загадки истории России - Николай Непомнящий

После взятия союзными войсками Парижа события разворачивались следующим образом. 4 апреля 1814 года Наполеон отрекся от престола. Было учреждено Временное правительство Франции.

20 апреля Наполеон простился с гвардией и отбыл в ссылку на остров Эльба. Но Блюхер оказался прав — это не было окончательным эпилогом. После возвращения основных сил русской армии в Россию, когда всеобщее ликование улеглось, а французы проявили первое недовольство новым королем Людовиком XVIII (Бурбоном) и последовавшей вслед за его воцарением реакцией, Наполеон, внимательно следивший за всем, что происходило в Европе из своей ссылки на острове Эльба, 1 марта 1815 года неожиданно высаживается на южном берегу Франции. Последовало 100 дней царствования…

Блюхер, стоявший в то время на Рейне, обращаясь к своему молчаливому и всегда подтянутому начальнику штаба Гейзенау, громко изливал свою досаду:

— Я же всегда говорил и англичанам, и русскому императору, умнейшему из монархов, что, лишив узурпатора короны, надобно было судить его международным трибуналом и расстрелять. Теперь же англичане, австрийцы, русские и мы, пруссаки, должны спешно стягивать свои войска, дабы вторично сокрушить Наполеона!

Русские войска, наполовину уже возвратившиеся в Россию, развернувшись и подтянув артиллерию, через Германию двинулись к границе Франции. С севера двинулся Веллингтон, с юго-востока Шварценберг, из Пруссии спешил Блюхер.

Наполеон отлично понимал, что главная его задача напасть на каждого в отдельности, не дав им соединиться в один кулак. Но военная фортуна на сей раз, как говорил Блюхер, повернулась к нему задом.

Двинувшись наперерез армии Шварценберга, французы опоздали лишь на пару часов и пропустили его в Бельгию. Проворонили и Веллингтона, сумевшего занять выгодную позицию возле небольшого селения Ватерлоо.

16 июня Наполеон нос к носу столкнулся с Блюхером и Линьи в Бельгии, и, конечно, изрядно побил его, но не уничтожил!

— Пусти в ход артиллерию и понаделай из пруссаков побольше «пушечного мяса»! (любимое, изобретенное самим Наполеоном выражение), — прокричал он исполнительному храбрецу Груши.

Сражение было жарким. Глава штаба, генерал фон Гнейзенау, которого солдаты рисовали под одной треуголкой с Блюхером, видя перед собою большое количество орудийных стволов, посоветовал вернуться за Рейн. Но бесстрашный Блюхер впервые в жизни не послушался своего мудрого нач. штаба и приказал двигаться на север. Несмотря на то, что в сражении он был выбит из седла и получил сотрясение мозга, он был полон решимости привести 80 000 пруссаков на подмогу к Веллингтону.

Умело прикрываясь складками местности от картечного огня, Блюхер не спеша отступил. Сдерживая разгоряченного коня, он в сопровождении штаб-офицеров обратился к солдатам:

— Пруссаки, пункт сбора в Брюсселе. Хоть на карачках, но вы должны туда добраться…

Наполеона поздравляли с победой, но по ничтожному количеству пленных и убитых он догадался, что Блюхер снова ускользнул.

— Груши, ваша задача — преследовать этого недобитого колбасника. Прижмите его к реке или загоните в овраг, но не давайте ему возможности торчать вблизи моих основных сил… И еще постоянно поддерживайте со мной связь.

Говорят, герцог Веллингтон многое предвидел, выбирая наивыгоднейшую позицию для сражения с Наполеоном за несколько лет до этого. В предполагаемом будущем сражении, где должно было столкнуться большое количество войск, он решил не двигаться с места, памятуя о том, что наступающие колонны всегда несут гораздо большие потери.

18 июня у Ватерлоо Веллингтон рано утром под моросящим дождем, сев на коня, обозрел позиции и войска. К нему успели подтянуться 18 тысяч голландцев и бельгийцев, 26 тысяч пруссаков и 24 тысячи англичан (ирландцев и шотландцев). Русские еще были на марше.

— Третий день льет дождь. У солдат портится настроение, — ворчал англичанин генерал из его свиты, не подозревая, что оттяжка начала сражение дает возможность Блюхеру оторваться от Груши и вовремя подойти к Ватерлоо.

— У Бога свои соображения по части погоды, как и по части людских судеб, — тихо заметил ему Веллингтон.

Перед ним сквозь пелену дождя были видны лес Гугумон, ферма Лa-Эй-Сен и ферма Папелот. Невидимая для противника артиллерия англичан, расположенная за гребнем протяженностью около 3 миль, стояла на позициях (из нее будет в крошево расстреляна конница маршала Нея). Веллингтон уже тогда понял (как, впрочем, и Наполеон), что победа достанется тому, кто первый получит подкрепление. Понял это и Блюхер, изображавший ретираду. Не понял это только Груши, уведший за собой 30 тысяч французов.

Скрепя сердце, Наполеон с оставшимися 75 тысячами солдат хмуро ждал, когда земля подсохнет под лучами показавшегося из-за туч солнца.

Только после полудня началось сражение с артобстрела французской артиллерией. Фронтальная атака на позиции англичан началась лишь в 1.45. В свою первую атаку французские солдаты пошли с песнями, захватив папелотскую ферму, однако не сумели взять Лa-Эй-Сен, получив отпор от англичан. Только в 6.30 Ней завладел этой злополучной фермой, выбив из нее ганноверский гарнизон, который отступил, поскольку у него кончились патроны. Конница Нея также понесла ужасные потери, атакуя центр англичан и напоровшись на шквальный артиллерийский огонь батарей.

Наполеон тем временем вывел 12 батальонов своей гвардии на гребень перед Веллингтоном. 4 тысячи гренадеров и кавалерия, построенная по 60 человек в каждой из пяти колонн, под громкий барабанный бой и хриплые команды офицеров, с генералами, гарцующими на конях, двинулись вновь на уже изрядно потрепанный центр англичан.

Атака гвардии Наполеона неизменно считалась прелюдией к победе. Однако произошло невероятное. Колонны, сильно растянутые по фронту, уклонились влево и оказались в пределах досягаемости сильнейшего огня артиллерии, стоящей у леса Гугумон.

Гвардейцы падали как подкошенные, выстилая землю, на глазах в считанные минуты превращаясь в страшно шевелящееся «пушечное мясо». Не выдержав, гвардия невольно остановилась, затем дрогнула и покатилась назад.

— Гвардия отступает! — раздались громкие крики. Такого французская гвардия еще не знала.

И в это время 30 тысяч пруссаков Блюхера из-за леса ударили по правому флангу Наполеона. Блюхер кричал:

— Добудьте мне французского императора, и я подарю вам его любимую белую кобылу!

Солдаты по цепи передавали слова своего генерала, вызывавшие невольный смех. Но Наполеона взять в плен не удалось.

Его армия рассыпалась на глазах. И вновь, после России, он познал полный разгром. От плена его спасла только наступившая темнота. Забрызганный грязью, он, поддерживаемый генералом Жеромом, пересел в карету и тот погнал ее в Париж, приказав Камброну прикрыть свое поспешное бегство. В карете Наполеон молча плакал. Он понимал, что сражение, которое он только что проиграл, — последнее в его жизни, а предыдущие 65 сражений, выигранные и вознесшие его на вершину славы, останутся достоянием истории и постепенно поблекнут, заслоненные еще более грандиозными и жестокими войнами, которые неминуемо постараются развязать будущие политики, считающие род человеческий лишь «материалом»…

Русский генерал и поэт Денис Давыдов не раз вспоминал «прусского Суворова» и его последнее сражение на излете жизни.

— Многие люди придут и уйдут, — говорил он друзьям, раскуривая длинный чубук и тряхнув непокорной седеющей шевелюрой, — так будет всегда. Что мы ищем в глубинах истории? Пожалуй, то «последнее сказанье», которое вдруг откроет нам тайну грядущих событий.

Ведь история ошибок не делает. Их делают политики. Потомки будут читать летописи с нашими деяниями, и, честное слово, я бы не хотел, чтобы о нас думали плохо…

Слава богу, война с Наполеоном кончена. России предстоит многое переосмыслить и преобразовать…

После того как Наполеон был сослан на далекий остров Святой Елены, в Европе наступил долгожданный мир. Гебхард Блюхер был пожалован в князья Вальштадские и произведен в фельдмаршалы: прусский король надел на него особый, усыпанный бриллиантами, учрежденный для одного лишь Блюхера орден: «железный крест с золотым сиянием» — случай крайне редкий в истории военных наград и орденов.

Вскоре его пригласили в Англию по случаю окончания недавней войны. В Лондоне, во время торжеств, он встретился с российским императором Александром I и героем 1812 года войсковым казачьим атаманом войска Донского, генералом Матвеем Ивановичем Платовым. Они оба были в штатском платье, но их повсюду узнавали и шумно приветствовали. Император Александр был по особому учтив, при всяком удобном случае завязывал с Блюхером разговор, и тот невольно обратил внимание на его безукоризненное немецкое произношение.