Читаем без скачивания Сокол на запястье - Ольга Елисеева

Смрад от их кожаной одежды стоял на весь храмовый двор, и царь поморщился.

— Ну ведь чем-то им можно помочь? — спросил он. Осень казалась ему богатой. Он только что стряхивал капли меда на алтарь и разрезал золотым ножом соты. Рядом лежали ячмень, яблоки и айва. «К воронам этих быков!»

— Ты думаешь и говоришь неразумно. — старуха дернула плечом. — Есть один способ насытить Мать. Она забудет о бычьей крови, если «живой бог» напоит ее своей.

Все степняки разом уставились на царя. В их простодушных раскосых гляделках Делайс прочел неподдельный интерес. «Кто меня тянул за язык?» — поздновато спохватился он. Гекуба, несомненно, злорадствуя в душе, повела его в глубину храма и показала два не маленьких кувшина из электрона — благородного сплава золота и серебра.

— Если ты вскроешь себе вены и наполнишь их, любая жертва с твоих подданных будет снята.

«Всей моей крови не хватит!» — с ужасом подумал царь.

— Если твое приношение будет угодно богине, — невозмутимо продолжала Гекуба, — она сама не даст тебе умереть и поднимет уровень крови в сосудах до горлышек. Ты готов?

Положение обязывало. Делайс позволил жрицам Трехликой перетянуть себе руки шерстяными жгутами выше локтей и сам полоснул по сгибам тем самым золотым ножом, которым только что кроил солнечные соты.

Кровь потекла. Не слишком быстро, но и не слишком медленно. Делайс слышал, как стучат капли, падая с высоты на дно подставленных кувшинов. Напротив него улыбалась нарисованными губами деревянная статуя Тюхе. У нее действительно было три лица.

Сначала царь не почувствовал большого изнеможения, но постепенно начал терять силы. Если б дело не шло к вечеру, он умер бы от потери крови в течение дня. Но до заката оставались считанные минуты. Жрицы спешили покинуть храм, который в темное время суток становился настоящим домом богини, и в него запрещалось заходить.

Руки «живого бога» укрепили над головой при помощи веревки, перекинутой через балку. Кровь ни на минуту не должна была прекращать течь. В таком положении Делайс очень быстро потерял сознание.

Очнулся он на полу. В открытую храмовую дверь смотрела луна. Его голова лежала на чьих-то коленях, а вокруг распространялся нестерпимый запах кислой овчины.

— Твоя совсем рехнулся? — Делайс с трудом узнал голос Югея. Тот говорил шепотом. Вокруг них на корточках сидело еще несколько вонючих меотов и пялилось на царя с благоговейным ужасом.

— Поставьте меня. Кувшины пусты. — слабым голосом потребовал Делайс по-меотийски.

На плоском лице Югея зажглась хитроватая усмешка.

— Мы их долили.

— Чем? — поразился царь.

— Кровью, сын воронов! — возмутился степняк. — Петушиной кровью, конечно.

Сидевшие вокруг мужчины согласно закивали.

— Так всегда делается.

— Это Гекуба хотела тебя убить. — подтвердил Югей. — Но Кайсак хитрый! Кайсак дверь сломал и петухов зарезал.

— А как же… — Делайс не договорил, переведя взгляд на деревянный истукан в углу.

— Ай, ай! — расхохотался Югей. — Как страшно! — он вскочил повернулся к изображению Трехликой задом и спустил штаны.

Царь был потрясен. Всего пару часов назад эти люди плакали у ступенек храма. Неужели они притворялись?

— Кайсак не чтит эту обжору. — фыркнул Югей. — Кайсак поклоняется Гойтосиру, мужскому богу. А ты теперь Кайсак, раз отдал за нас кровь. Мы тебя не оставим.

Так Делайс неожиданно для себя стал «живым богом» и той части меотов, которая обычно не признавала власти царских мужей, да и самих цариц слушалась нечасто. Перемену в своем положении он почувствовал сразу. Его как законного владыку пригласили на зимние праздники Кайсака, где посвятили в братство. На руку Делайса надели золотой браслет из толстой крученой проволоки, оба конца которого были украшены оскаленными волчьими головами. Отныне власть над братством принадлежала ему. Тиргитао не имела права возразить, но затаила сильное недовольство.

С тех пор Югей стал для царя связным и правой рукой в общении с кочевниками. Сейчас Делайс знал, что степь готова взбунтоваться так же, как и горы. Оставалось только молить Иетроса, чтоб это произошло одновременно.

— Я все сказал. — Югей стал собираться. — Помни, после отгона скота на зимники.

Он выскользнул из андрона через окно, и за стеной послышался приглушенный возглас: «Чоу, чоу!» — которым степняки подзывали коней.

«Неужели Югей и по дворцу ездит верхом?» — изумился царь.

Утром следующего дня Бреселида услышала, что в столицу меотянок, прибыла глава рода Собак Крайлад с сыновьями и племянницами. Они обвиняли Умму в убийстве родичей и требовали выкупа.

Тиргитао назначила судебный поединок. Обычно такие схватки проходили во дворе храма Тюхе, богини судьбы. Но на этот раз, чтобы развлечь народ, царица велела перенести бой в театр.

Гости и придворные рассаживались на скамьи, покрытые разноцветными подушками.

— Смотри, вон Собаки. — Бреселида показала рукой на противоположный край площадки.

Там неуклюже переминались с ноги на ногу кряжистые горцы. Было заметно, что они впервые в жизни видят такое скопление людей. Шум, крики, мелькание ярких одежд производили на них пугающее впечатление. В отличие от Уммы, уже привыкшей к смене лиц и толчее, ее враги выглядели подавленными. Они диковато озирались по сторонам, что в сочетании со звериными шкурами и нечесаными волосами вызывало смех толпы.

«Да они издеваются над ними!» — с негодованием думала Бера, глядя на Собак. Она сама уже была одета и причесана, «как человек». Старая Гикая отдала ученице свои поножи, кожаный шлем и широкий боевой пояс.

Увидев на Умме эту драгоценную принадлежность женского вооружения, Бреселида хмыкнула. Девушка еще не была посвящена в воины и не имела права на «дар Ареса». Но сотница вовсе не осуждала старую «амазонку». Медведице предстояло сразиться с тремя противниками, и Гикая сделала все возможное, чтоб уравнять шансы.

В руке Уммы посверкивал короткий акинак, левое предплечье закрывал круглый щит из конской кожи. Ее враги были вооружены куда хуже. Мужчины сжимали грабовые палицы, Крайлад — кремневый нож. Так или иначе их было больше и, если собаки навалятся на Умму всем скопом, у девушки будет мало шансов выжить. Оставалось надеяться, что Тиргитао растянет представление на цепь поединков.

Царица еще не появилась. «Неужели так приятно заставлять себя ждать?» — с досадой думала сотница. Она отлично знала: сестра нарочно запаздывает, чтоб возбудить нетерпение публики. Когда Тиргитао, наконец, показалась в сопровождении эскорта «амазонок» в алых плащах, по скамьях прошелестел дружный ропот: «Вот она, вот она! Смотрите!»