Читаем без скачивания Леди-судьба - Сьюзен Грейс

– Ничего не знаю об этом случае, – покачал головой Эдвард.

Кэтрин смущенно потупилась, а Жан-Клод приступил к рассказу:

– Несколько лет тому назад Джеффри оказался на деловой встрече, на которую съехались люди из разных концов Европы. Так вот, двое испанцев затеяли обмануть вашего брата и принялись обсуждать между собой детали этой фальшивой сделки – по-испански, разумеется. Потом они увидели сидящую рядом с ними Викторию, подумали, что она может понимать по-испански, и перешли на итальянский. Виктория, разумеется, понимала каждое слово, но и глазом не моргнула. Но когда эти мошенники подступили к Джеффри, она предупредила его – на немецком, которого испанцы не понимали. Джеффри тоже бровью не повел, поблагодарил испанцев за предложение, но вежливо отклонил его. Честное слово, я ими обоими восхищаюсь, и вашим братом, и вашей племянницей. Джеффри – за его тактичность, Викторией – за ее знание стольких языков.

Эдвард повернулся к Кэтрин, и в глазах у него полыхнул злобный огонек.

– Ma Victoria, – сказал он, – est une dame belle et savante! La femme ne craignant rien, n`est pas?

Несколько секунд Кэтрин молчала, а затем спокойно ответила:

– Ce que je crains ce sont mes pretendus amis, mon oncle.

– C`est ne pas moi; je suis votre ami le plus fidele.

Кэтрин подняла бровь и сказала, улыбнувшись:

– Gardez-vous. Qui s'exuse, s'accuse.

Прежде чем Эдвард успел ответить, Кэтрин обернулась к Жан-Клоду:

– Почему бы нам с вами не навестить папу прямо сейчас? Он будет очень рад.

И она вышла из гостиной под руку с французом.

Во время своей словесной перепалки с Эдвардом Кэтрин не заметила Гаррета, который стоял совсем неподалеку и слышал каждое слово. Как только Кэтрин и Жан-Клод вышли за дверь, Майлс кивнул Гаррету, и они оба вышли, чтобы уединиться в библиотеке.

– Что там произошло, Гаррет? Эдвард сумел на чем-то подловить Кэтрин?

– Скорее напротив. Эта леди не перестает поражать меня. Я начинаю подозревать, что ее ум ни в чем не уступит ее красоте.

– Рассказывай же скорее, – нетерпеливо воскликнул Майлс.

– Хорошо, – вздохнул Гаррет. – Слушай. Сначала тот пожилой джентльмен рассказал историю о том, как благодаря знанию языков Виктория спасла своему отцу кучу денег.

– И что на это ответил Эдвард?

– Начал говорить с Кэтрин по-французски. Он сказал…

– Плевать мне на то, что он сказал! – вскипел Майлс, хватая Гаррета за лацканы сюртука. – Проклятье! Ах, не надо было оставлять ее одну! Почему ты не вмешался?

Гаррет осторожно освободился от рук Майлса.

– Я собирался это сделать, – пробурчал он, – но Кэтрин прекрасно справилась и без моей помощи. Она ответила Демьену.

– Как? Ну-ка, расскажи поподробнее.

Гаррет оперся руками на стол и стал воспроизводить тот удивительный разговор слово в слово.

– Демьен сказал по-французски: «Моя племянница Виктория – прелестная и ученая леди, которая ничего не боится. Не так ли?» А она ответила, и тоже по-французски: «Неправда, боюсь людей, которые прикидываются друзьями». Эдвард сказал: «Ну, это не про меня. Я твой верный друг». Тогда Кэтрин улыбнулась и ответила: «Будь осторожен, дядя. Кто оправдывает себя, тот себя и осуждает». А потом она ушла под руку с французом.

– От этих слов Эдвард и стал таким задумчивым? – спросил Майлс.

– Может быть, от слов, а может быть, от того, как они были сказаны. Ведь Кэтрин говорила как настоящая парижанка.

– Этого не может быть, – покачал головой Майлс. – Она же ни слова не знает по-французски.

– Возможно, у нее прорезался скрытый талант или это было вмешательство свыше, – ответил Гаррет. – Я же передаю тебе только то, что слышал собственными ушами. И Эдвард тоже это слышал, между прочим. Теперь ему будет о чем призадуматься.

– Мне тоже есть теперь о чем призадуматься, – мрачно сказал Майлс и отвернулся в сторону.

В эту самую минуту Кэтрин вернулась в гостиную в поисках Майлса. Нервы ее были напряжены, словно гитарные струны. Ей не терпелось рассказать Майлсу о странных вещах, которые происходили с ней, когда она разговаривала с Эдвардом. Может быть, Майлс сможет как-то объяснить все это, и…

– Виктория, дорогая, как чувствует себя мой брат?

Кэтрин резко обернулась, обнаружила стоящего рядом с ней Эдварда Демьена, и ей стоило немалых усилий не показать, насколько неприятна для нее эта встреча.

– Папа чувствует себя хорошо. Жан-Клод составит ему приятную компанию, чтобы скоротать вечер. – И, желая поскорее избавиться от Эдварда, она задала ему убийственный вопрос: – А вы не хотите навестить папу, дядя Эдвард?

Тот отрицательно покачал головой.

– У нас с Джеффри еще будет возможность посидеть не торопясь вдвоем, когда все гости разъедутся, – на губах у него зазмеилась улыбка, и он сказал, глядя на жемчужное ожерелье Кэтрин: – Прелестная вещица. А где тот золотой кулон-сердечко, который ты никогда не снимала? Там еще были выгравированы твои инициалы.

Кэтрин была потрясена тем, как точно Эдвард описал ее собственный кулон, который остался в Корбене. И она, как и Виктория, носила тот кулон всю жизнь и никогда его не снимала.

«Наваждение какое-то!» – подумала Кэтрин и только теперь обратила внимание на то, что Эдвард по-прежнему ожидает ее ответа. Кэтрин улыбнулась, втайне надеясь на то, что ее улыбка не будет слишком натянутой, и сказала:

– Я потеряла его во время последнего путешествия. Наверное, цепочка оборвалась. Если не найду, придется заказать новый. – В этот момент она наконец увидела Майлса и заторопилась. – Вы простите меня, дядя Эдвард? Мне нужно срочно переговорить с Майлсом.

Глядя ей вслед, Эдвард мрачно усмехнулся.

«У тебя были хорошие учителя, девочка, но все же они не сумели сделать тебя настоящей Викторией, – подумал он. – И никогда тебе не найти свое золотое сердечко. Оно теперь мое, и ты тоже будешь моей, моя маленькая лицедейка. Да, дорогая, ты будешь моей».

ГЛАВА 23

Давно перевалило за полночь, а Кэтрин все стояла в одиночестве на балконе своей спальни, снова и снова перебирая в памяти день, который должен был стать ее триумфом.

Как хорошо все начиналось! После того, как Кэтрин выступила со своей речью, не осталось никаких сомнений в том, что для всех она – настоящая, подлинная Виктория Карлайл. Какой счастливой чувствовала себя Кэтрин в те минуты! А потом все пошло вкривь и вкось, и началось это с того момента, когда Эдвард Демьен заговорил с ней по-французски. Кэтрин слушала его и с ужасом сознавала, что понимает каждое его слово. Более того, она с легкостью принялась отвечать ему на этом, совершенно неизвестном ей языке. Как это могло получиться, какая тайна стоит за ее неожиданно открывшимся даром? Кэтрин подумала о том, что Майлс сможет если не объяснить это чудо, то, по крайней мере, успокоить ее смятенные чувства, и она бросилась в гостиную.