Читаем без скачивания Союз можно было сохранить - Владлен Логинов

19 августа в 6.00 по радио и телевидению передано Заявление Председателя Верховного Совета СССР Лукьянова, содержащее замечания по проекту Союзного договора, требующие, по его мнению, нового рассмотрения документа на Верховном Совете, а затем на Съезде народных депутатов. Фактически это означало невозможность подписания договора 20 августа. Заявление было датировано 16 августа, но, как впоследствии сообщил руководитель Секретариата Верховного Совета, оно было написано в ночь на 19 августа. Были обнародованы также указ Г.И.Янаева о принятии им на себя функций Президента “в связи с невозможностью по состоянию здоровья” исполнения этих функций М.С.Горбачевым, “Обращение советского руководства” (подписанное Янаевым, Павловым и Баклановым) о создании ГКЧП для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения, “Обращение к советскому народу” и Постановление № 1 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР “О введении чрезвычайного положения”.

Из воспоминаний Л.М.Кравчука:

“…Сплю я хорошо, крепко. Рано утром будит меня жена и говорит, что кто-то звонит по правительственному телефону. Было начало седьмого утра. Подхожу к телефону – на другом конце провода Гуренко.

– Ты радио слушаешь?

– Нет, – отвечаю. – Сплю.

– Новость есть. В Москве создан государственный комитет по чрезвычайному положению. Информационное сообщение передают по радио.

Я спросонья никак не могу включиться – что за комитет и почему именно в шесть утра нужно людей поднимать с постели.

Ну, Гуренко стал растолковывать – так, мол, и так…

Пересказал он мне сообщение, и сон, конечно, прошел.

– Ладно, – говорю, – пойду включу радио.

Через некоторое время он снова звонит:

– Леонид Макарович, Варенников к нам прилетел. Есть предложение встретиться.

– А где он сейчас? – спрашиваю.

– В военном округе, – отвечает Гуренко.

– Он к нам прибыл по решению ЦК?

– Нет, по решению ГКЧП, и давай встретимся у меня.

– Значит, по решению государственного комитета? А если так, то почему я должен встречаться с ним у тебя? Пока я представляю наше государство.

– А я к тебе не пойду, – как-то сухо, по-хозяйски, что ли, ответил Гуренко.

Для меня это была важная деталь. Я сразу, по интонации даже, уловил, что первый секретарь почувствовал себя снова хозяином положения. Это я четко засек – в ЦК воспрянули духом – власть переходила в их руки.

На душе было скверно, но нужно было включаться в борьбу, пока – дипломатическую. Но уже тогда я знал, что если ГКЧП одержит верх, – Украине независимой не быть. Демократии не быть. Мне же быть Председателем Верховного Совета Украины от силы три дня. Тут и сомнений быть не могло – освободили бы немедленно. И, наверное, на этом дело мое не закончилось бы. По тем данным, которыми я стал позднее располагать, в московском секретном списке моя фамилия значилось под номером семь. Ну а что это за список, догадаться не так уж трудно – список лиц для проработки. А как бы там распорядились, не знаю”.

“Киевские ведомости”, 27 апреля 1994 года.

Из воспоминаний Н.А.Назарбаева: “…Я узнал о случившемся только утром 19 августа. Собственно, именно на фактор внезапности и делала главную ставку янаевская группировка, не без основания полагая, что силовое давление обеспеченное поддержкой армии, КГБ и МВД, парализует любое сопротивление диктату заговорщиков. Не случайно первый звонок из Москвы, прозвучавший в моем кабинете, был сделан бывшим председателем КГБ Крючковым. Высокомерным, снисходительным тоном он проинформировал о переходе центральной власти в руки ГКЧП, который, дескать, покончит с преступностью и мафией. Причем дал понять, что какое-либо обсуждение правомерности действий комитета совершенно неуместно. На мой вопрос, где М.С.Горбачев, какова его реакция на такой поворот событий, Крючков ответил, что Президент СССР находится в Крыму в крайне тяжелом физическом состоянии, абсолютно не способен руководить государством и согласен с принятыми решениями. Документально, с соблюдением всех юридических формальностей этот акт будет якобы подтвержден в ближайшие часы.

Я сразу же связался с Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым. Однако вразумительно он ничего объяснить не смог, сославшись на то, что только вернулся из отпуска и обстановкой не владеет.

Следующий разговор – с премьером Павловым. В отличие от Крючкова он попытался перевести беседу в доверительное русло, так сказать, подсластить пилюлю. Начал с того, что экономика страны катится в пропасть, нужны экстраординарные меры для выхода из кризиса, а для этого все средства хороши. Тут уж, мол, не до конституционных действий…

В этих переговорах прошло полдня. В 14.00 я собрал экстренное заседание Президиума Верховного Совета и Кабинета Министров, членов Политбюро ЦК Компартии Казахстана, руководителей Алма-Атинской области и города, поделился полученной информацией, предложил немедленно обнародовать текст обращения к народу Казахстана, который здесь же и зачитал. Этот текст вам известен. Как Президент суверенной республики я был прежде всего озабочен сохранением стабильности именно на нашей территории, главную свою задачу видел в том, чтобы не допустить возникновения каких-либо конфликтов, которые дали бы повод для ввода войск. А такая опасность, как вы сами понимаете, не исключалась. Объявил о том, что чрезвычайное положение в республике не вводится и вся полнота власти в соответствии с Конституцией Казахской ССР принадлежит советским органам на местах. Я подтвердил свою приверженность принципам демократии и решимость проводить начатые реформы.

…В этот же день, т. е. 19 августа, позвонил Янаев. Видимо, обеспокоенный активным сопротивлением руководства РСФСР, нарастающим напряжением в Москве, он стремился заручиться нашей поддержкой. Даже пошел на прямую дезинформацию, заверив меня, что, дескать, в других республиках к возглавляемому им комитету относятся лояльно (кстати, с этой дезинформацией он выступил и на известной пресс-конференции). Я прямо сказал Янаеву, что создание им ГКЧП и возложение на себя обязанностей исполняющего обязанности Президента СССР незаконно, спросил, отдает ли он себе отчет в прямом нарушении Конституции СССР? С циничной откровенностью самозваный “спаситель Отечества” высказался в том смысле, что обстоятельства не позволяют действовать в полном соответствии с конституционными нормами, что потом, так сказать, задним числом, Верховный Совет СССР все это узаконит. После такого ответа у меня лично никаких сомнений в истинных устремлениях путчистов не осталось. Мы срочно приступили к подготовке заявления, отражающего нашу принципиальную оценку событий. Как вы знаете, оно было обнародовано 20 августа. Реакция членов ГКЧП последовала незамедлительно. Звонки в республику прекратились, на Центральное телевидение и в газеты поступила команда ни в коем случае не публиковать мое заявление. Однако зажать нам рот не удалось. Наша пресс-служба сумела оперативно передать текст в различные средства массовой информации, в том числе и зарубежные. Веское слово Казахстана услышал весь мир”.

Из доклада на Сессии Верховного Совета Казахской ССР. Назарбаев Н.А. Пять лет независимости. Алматы, 1996, с. 5–13.

Из справки начальника Пограничных войск КГБ СССР генерал-полковника И.Калиниченко 22 августа 1991 года:

“19 августа с.г. было назначено совещание руководящего состава, на котором Председателем КГБ СССР были подняты вопросы общих действий в рамках чрезвычайного положения и перевода органов и войск в повышенную боевую готовность.

В последующие дни 20 и 21 августа с.г. больше никаких указаний от Председателя КГБ ни по обстановке, ни по действиям войск не получал”.

19 августа . Заседание Кабинета Министров СССР. Из записи Н.Губенко.

Павлов В.С. (Премьер-министр СССР) . Вопрос: как работать в условиях чрезвычайного положения?

Причины, надеюсь, ясны. Обстановка такая, что правительственные решения не исполняются. Мы накануне остановки производства. Хочу, чтобы вы высказались.

Согласны вы или не согласны с тем заявлением, который сделал Президиум КМ СССР относительно Союзного договора и его подписания?

(Члены Кабинета переглядываются, некоторые не понимают, о чем идет речь. Документ Президиума КМ СССР об отношении к Союзному договору был разослан на следующее утро).

Катушев К.Ф. (министр внешних экономических связей). Мы провели расширенное заседание коллегии, на котором поддержали все заявления, существующие на текущий момент. Мы сориентировали наши коллективы, чтобы они вели работу с иностранными партнерами, чтобы скорректировать возможные негативные последствия. Надо работать над решением тех задач, которые поставил ГКЧП.