Читаем без скачивания Князь Рус - Наталья Павлищева

Рус радовался за брата:

– Словен, давно уж пора бы! Все ходил вокруг да ходил. Думали, вовек не решишься.

Тот проворчал:

– Кто бы говорил.

Братья посмотрели друг на дружку и расхохотались!

Без женки жил Первак, но тот уж стар семьей обзаводиться, да и привык один. Вдовым так и остался Чигирь. А в остальном жизнь брала свое.

Снова рождались дети, зачатые еще там, в прежней счастливой жизни на большой поляне. Но и здесь, в лесу, далеко от людей, без жилья, не зная, что их ждет в будущем, люди были вопреки всему счастливы! Видно, счастье не зависит от достатка и покоя, оно может быть беспокойным и трудным, но от этого не перестает быть счастьем.

Как только сошел снег и чуть подсохло, Мста напомнила, что они с Волховом собирались идти искать речку с порогами. Ее попытались отговорить, но женщина стояла на своем.

– А дите с кем оставишь? – Чигирь хитро прищурился может: хоть Желотуг заставит сумасшедшую мать бросить свою затею?

Мста усмехнулась:

– А у него вон какая заботница есть! И князья своего внука не оставят.

Мста была права: на стоянках с Желотугом больше возилась Порусь, пока сама мать охотилась вместе с мужем и другими.

Сначала Порусь не могла понять, почему Мста не может хотя бы на время оставить своих охотничьих замашек, но когда собирались охотиться облавой, женщина вдруг стала горячо просить:

– Порусь, посмотри завтра за Желотугом, я со всеми пойду.

– К чему тебе, Мста? Живулечка же кроха совсем, ты ему нужнее.

Мста сжала руку Поруси:

– Не могу я Волхова и на минуту одного оставлять, понимаешь, а на охоте тем более, все время неподалеку быть должна.

Глядя в чуть диковатые глаза подруги, Порусь вдруг поняла, что Мста попросту держит Волхова, не позволяя ему скатываться во мрак, и быстро кивнула:

– Иди.

– Только никому ничего не говори, о чем догадалась, слышишь?

Стало чуть страшно, но Порусь снова согласилась.

И вот теперь Мста и вовсе оставляла на нее малыша. Потянуло весной, и с Волховом происходило что-то неладное, он стал мрачным, подолгу недобро смотрел на возившихся у огня родовичей, вот жена, видно, и решила увести его от людей на опасное время.

Но Порусь ошибалась: это не Мста захотела сынишку бросить, это Волхова вдруг повело куда-то. Впервые после долгого времени услышав странные звериные нотки в голосе любимого, женщина поняла, что борьба за Волхова не закончена, темные силы не собираются оставлять его в покое. Пока жили в избушке, Мста, даже родив дитя, ни на минуту не оставляла Волхова одного, понимая, что только так может удержать его по эту сторону добра. А за время пути ни быть постоянно рядом, ни уединяться почаще не удавалось, кроме того, сказывался холод, и Волхов стал снова погружаться во мрак. Боясь, чтобы муж не натворил чего с сородичами, Мста и предложила уйти искать реку. Почему этому обрадовался Волхов – непонятно.

Глядя вслед уходившему в заросли сыну, Словен вдруг почувствовал, что это последний раз, когда он видит Волхова нормальным. Стало тяжело и страшно, но посоветоваться не с кем, Тимара уже не было в живых. Не раз Словен проклинал себя за то, что не послушал тогда волхва и сестру, но ничего изменить уже было нельзя.

Сзади подошел Рус, вздохнул:

– Словен, он не вернется?

– Вернется, только лучше бы погиб!

Руса ужаснуло это заявление брата: как же можно так о собственном сыне?!

– Он давно стал колдуном, а у колдунов нет земных отцов, Рус.

Некому помочь, некому подсказать… Раньше всегда можно было спросить Тимара, а тот спрашивал богов, что делать, ему подсказывали духи, а теперь? Даже Волхов и тот ушел.

Род не остался без покровительства, иначе давно бы уже сгинул, но как говорить с богами, не знал никто. И князей это сильно беспокоило.

Волхов уверенно пробирался вперед, даже не оборачиваясь к Мсте. Женщине стало немного не по себе, хотя шел он в правильном направлении.

– Волхов, куда ты спешишь? До зимы еще далеко, мы успеем.

Муж не ответил.

– Волхов, я не могу так быстро.

Даже привычная к движению по лесу Мста едва поспевала. Какое-то время она боролась, пытаясь догнать мужа, но потом вдруг разозлилась и остановилась. Пусть идет! Если он снова во власти темных сил, то ей не справиться.

Однажды, после того как Волхов стал жить отдельно, Мста ходила к Тимару и расспрашивала его о Волхове. Тот сначала долго упирался, но потом, видно осознав, что девушка спрашивает не просто из любопытства, подробно рассказал и о Чарге с Марой, и о гибели Илмеры. Мста усмехнулась:

– Мара?.. Это мне знакомо.

– Откуда?

– У меня отец был колдуном. Стал случайно, когда пытался спасти от смерти мою мать, пообещал Маре, если та выпустит жену, помогать колдунье во всем. И мать все равно померла, и отец пропал.

– Как, Мста?

– Когда понял, что не совладает с Марой и от нее не избавится, бросился с обрыва вниз. Нашли с переломанной шеей.

– Потому держись от Волхова подальше.

В ответ Мста как-то странно посмотрела на Тимара и фыркнула:

– Вот еще! Не всем же Маре доставаться!

Тогда она сумела вырвать Волхова из лап Чарга с Марой, взяла любовью, рождением сына, ежеминутным вниманием. Волхов вернулся к людям. И вот теперь все надо начинать сначала. Но у нее нет тех сил, да и как это делать?

Стоило остановиться Мсте, встал и Волхов. Оглянулся:

– Пойдем.

Голос низкий, чужой.

Мста помотала головой:

– Нет.

– Пойдем…

Глаза загорелись нехорошим желтым огнем. Мста по-настоящему испугалась, еще мгновение, и она бросилась бы бежать, как когда-то чужаки на берегу под взглядом Волхова. Но ей вдруг стало жаль мужа, быстро подошла, провела рукой по лицу, словно снимая маску злости и жестокости, коснулась губ:

– Волхов, любимый, что с тобой?

У него дрогнуло в глазах. Мста, как когда-то в избушке, обвила его шею руками, прижалась губами к холодным губам. В первые мгновения показалось, что целует мертвеца, настолько безжизненными и ледяными были его уста, потом они дрогнули и потеплели. И его руки в ответ обнимали все горячей и горячей. Мста знала чем брать, горячее тело прижималось к телу Волхова, пробуждая в нем мужское желание. Наконец, волна захлестнула его, понесла, заполнила чем-то светлым и радостным.

Целуя ожившего после смертельного холода мужа, Мста клялась, что, если понадобится, она будет жить с Волховом в лесу безо всяких сородичей, только чтобы он каждую минуту был рядом, чтобы снова не попал под власть Мары.

Сам Волхов долго лежал обессиленный, глядя в голубое весеннее небо с плывущими пушистыми облачками, потом вдруг тихо посоветовал:

– Возвращайся.

Голос нормальный, свой, только такой, словно человек после тяжелой болезни.