Читаем без скачивания Большой вальс - Людмила Григорьевна Бояджиева

Юный принц не задавал себе вопросов, почему в его доме всегда царит идеальная чистота, в ларях полно свежего белья, холодильники набиты вкусной едой, а в баре освежаются напитки, повышая крепость по мере его взросления. Теперь-то он отлично знал, что за десять километров от усадьбы установлен кордон сигнализации, а в тщательно спрятанных в садовых кущах флигелях проживает обслуга и охрана — армия невидимок, главным условием пребывания здесь которых является незаметность.

Антония не переставала удивляться восточным чудесам, появляющимся на каждом шагу абсолютно загадочным образом, как в сказке «Аленький цветочек». Она приняла омовение в мраморной купальне, обнаружив весь набор необходимых купальных принадлежностей, а также красиво сложенный хитон тончайшего шелка бирюзового цвета. Облачившись, Антония тут же попала на террасу, где ждал за накрытым столом также сменивший свой европейский костюм на белое покрывало Бейлим. С его мокрых завитков падали капли, а взгляд под тяжелыми от воды ресницами проказливо блестел — принц ждал, какое впечатление на гостью произведут расставленные на голубой скатерти блюда. Здесь были самые тонкие деликатесы, полагающиеся к празднику и даже французское шампанское в ведерке со льдом. Бейлим сам удивился таким роскошествам, он быстро смекнул, что обязан чудесами этого дня Амиру. Он уже давно заметил, что равнодушный к прекрасному полу советник, предпочитает все же окружать женщин роскошью (пусть даже попадающих в орбиту его внимания в ранге гостей), а высшим знаком его симпатии к даме являлся бирюзовый цвет. Огромные букеты гортензий этого морского цвета, украшавшие террасу, одежда Антонии и положенный возле её прибора бирюзовый амулет на кожаном шнурке, свидетельствовали о причастности Амира.

— Потрясающе! Я начинаю с благодарностью думать о любезно скончавшемся министре. Мне нравится терпеть лишения скиталицы, разделяя беды государственного мужа, вынужденного пребывать в убежище, — вздохнула Тони. Только сдается мне, что я далеко не первая спутница Его высочества, попадающая сюда в столь пикантной ситуации.

Бейлим даже вскочил, не находя слов от негодования. Он оторопело смотрел на Тони, словно она обвинила его в государственном преступлении.

— Клянусь! Клянусь этой землей и своей кровью! Ты — первая женщина, которая попала в мой дом! — В осанке принца, положившего кисть на эфес кинжала, в гордом взмахе подбородка и его клятвах было столько театрального, что Атония рассеялась:

— Я чувствую себя на сцене. Опера Моцарта «Похищение в серале». А ты, случайно не поешь?

— Антония, сейчас же поклянитесь, что верите мне, — упрямо держал жанр трагедии принц.

— Не слишком ли торжественно для такого чудесного утра, этих голубых цветов? Милый мой мальчик, вам бы держать меня за руку, смотреть в лаза и шептать что-то лирическое, а не хвататься за кинжал. Да и шампанское пора открыть…

— Ты веришь мне?

— Если бы не верила, давно сбежала бы из ваших райских садов. Довольно об этом. Что там за розовые кусочки виднеются из под овощных букетов на серебряном блюде?

— Форель. Королевская форель из наших прудов. А ещё здесь целое ассорти морских деликатесов — и омар и, кажется, трепанги…

— То, что надо после всех этих потрясений. Надеюсь, моего шофера уже разгримировали, — вскользь сказала Тони, но заметив сверкнувшие глаза принца, решила эту тему оставить. Ну, что же, раз ему угодно, она охотно поддержит игру, оставаясь «пленницей» в уединенном заточении и «не заметит» стараний невидимых поваров, горничных и, конечно, охраны.

Они весело позавтракали на террасе, наблюдая сквозь кружево резного камня, как постепенно выцветает на солнце синева морской глади и короче становятся тени.

За пиршеством последовала прогулка по саду, представляющему экзотическое смешение флоры со всех континентов. У толстого ствола старой пальмы, вознесшей шатер пышных листьев на высоту десятиэтажного дома, принц остановился и деловито потрогал плотную серую кожу. Затем, демонстрируя меткость, стал метать кинжалы, вонзая клинки в плотную древесину. Вытащив лезвия, принц обломил сочный мясистый побег низкорослого кактуса и смазал им исколотую кожу пальмы.

— А теперь — смотри! — Сок темнел, становясь лиловым, а затем пурпурно-красным. На сером гладком стволе проступило алое «А. Б», — Это теперь навсегда, так же, как в моем сердце. И ни одной лишней ранки.

«Совсем неплохо для такого юнца, — подумала Антония. — Впрочем, восточные мальчики быстро становятся мужчинами, но не торопятся превратиться в стариков».

Антония поблагодарила судьбу за неожиданную перестрелку — подлинную или подстроенную, предоставившую ей возможность довести свою миссию до конца. Только вот теперь появилась и некая другая тема… Этот затянувшийся тет-а-тет, эта разгорающаяся влюбленность принца…

Отправляясь в путешествие, Тони не задумывалась о возможностях романа. Ей было совсем не до того — гнев на Феликса, казалось, распространялся на всех представителей мужского пола. И с Бейлимом она связалась не ради интима. Мысль о кознях Динстлера не давала Антонии покоя. Но теперь ситуация, сложившаяся в её пользу, обязывала поддержать роль возлюбленной.

«Ах, будь что будет!» — решила Тони, когда поздно вечером, после трапезы на роскошном мягком ковре, Бейлим подсел к ней поближе и осторожно взял за руку. В серебряных светильниках горело масло, источая сладкое благовоние. Своды зала уходили в темноту, дом обступала непроницаемая ночная тишина. Голова приятно кружилась. Одетая в шелковый хитон Тони показалась себе принцессой из сказок «1001 ночи».

— Я всю жизнь мечтал об этой минуте, — сказал Бейлим, становясь серьезным от волнения.

Она засмеялась:

— Это, по всей видимости, не так уж долго!

— Мне скоро исполнится двадцать лет! И уж наверняка семь из них я думал о тебе…

— Ах, значит, — старый соблазнитель! Это что, входит в программу восточного гостеприимства? — Тони покосилась на руку принца, незаметно приближающуюся к её колену.

Бейлим обиженно отстранился:

— Извини. У меня здесь мало развлечений. Даже нет наложниц, чтобы показать танец живота.

— А в Париже?

— В Париже у меня был гарем.

Тони расхохоталась:

— Правда?

— Мне не до шуток! — Он теперь старался держаться подальше от девушки, боясь не справиться со своим мощно заявившем о себе восточным темпераментом. Зачем только она завела эти разговоры про наложниц!

— Если не хочешь шутить, включи, пожалуйста, музыку. Лучше национальную, — попросила Тони.

— А здесь другой нет. — Он нажал кнопку и какие-то неизвестные Антонии музыкальные инструменты протяжно заныли витиеватую мелодию. Но барабанчик, отстукивающий ритм, подстрекал к движению.

— Ведь я так и не поблагодарила тебя за подарок. Тот костюм был великолепен! Жаль, я не прихватила его с собой!

— Увы, здесь нет никакой женской одежды… Но мне все-таки очень хотелось бы увидеть тебя в голубом одеянии не только на фотографии в газете.

— Обещаю устроить тебе профессиональную демонстрацию. А пока… Тебе не жалко