Читаем без скачивания Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не могу. Ты можешь пострадать.
– Я сейчас умру…
Бежать до Матильды времени не было. Да и не позволит она притрагиваться к Ирине никому, даже Корфу – это она ясно дала понять. Но если мне удалось сковырнуть ментальное воздействие Радаманта, то как это вообще возможно? Я ведь не был менталистом. Вообще не понятно, какая у меня была специализация. И брать на себя ответственность за жизнь Ирэн…
– Пожалуйста, – хныкая от боли, взмолилась девушка. – Прошу тебя… Сними! Я знаю, ты можешь. Чувствую…
Блин. Блин! Блин!!!
Ладно, Мих. Спокойно. Вдохнули‑выдохнули.
И погнали.
– Матильда с меня башку снимет, – прошептал я и приложил руки ко лбу Ирэн. – Что бы ни случилось дальше, я заранее прошу прощения, ваше благородие.
Я нащупал обруч и ухватился за него, сосредоточив всю ментальную силу, что взял из источника. Мало. Потянулся к Роду снова, взял больше.
Мало.
Да что ж такое? Сколько силы он вкатил в это заклинание?
Род недовольно заурчал в ушах, обвиняя меня в растрате. Но позволил.
Схватив столько, сколько могло вынести мое тело, я перенаправил всю силу в “обруч”. Заклинание затрещало, курочаясь и ломаясь. Ирэн истошно завопила, ее тело свело судорогой, а спина выгнулась. Я крепче схватил ее голову, продолжая вливать ментальную силу в слом “обруча”.
– Аааааа!
– Прости. Прости, – словно литанию, шептал я. – Потерпи, моя хорошая. Так нужно.
И наконец обруч треснул. Развалился у меня прямо под пальцами, и я едва успел остановить ментальный поток, чтобы не погубить Ирэн. Такая мощь могла просто разнести разум в клочья. Да и сам едва удержал его, направив обратно в Род.
Ирэн затряслась, застучала зубами, как в эпилептическом припадке. Я тут же перекатил ее набок и крепко обхватил за плечи, как учили на курсах первой помощи.
Настал черед целебного потока. Лечебная сила соскользнула с моих пальцев и потекла в Ирэн. Девушка перестала биться в конвульсиях и затихла. Слава богу, дышала. Я направил больше, заставляя живительную силу разлиться по всему ее телу, особенно задержался у головы. Ожог от “Колобка” на глазах затягивался, и всего через минуту Ирэн могла похвастаться гладким чистым лбом.
А затем она распахнула глаза.
– Жива?
Девушка моргнула раз, другой. Уставилась невидящими глазами в потолок нашей тайной лачуги, а затем сфокусировала взгляд на мне.
Я с облегчением выдохнул и улыбнулся.
– Живая, хвала небесам. Как ты?
В следующий миг мою щеку обожгло резкой болью.
Я взвыл и вскочил от неожиданности, чуть не потерял равновесие и едва успел ухватиться за стену.
– Сукин сын! – рявкнула девушка, приняла угрожающую позу и вызвала “Косу”. – Ах ты сучий потрох!
“Коса” полетела в меня. Я едва успел увернуться и активировал “Берегиню”. Заодно и “Шлем” подновил.
– Сволочь! – еще одно заклинание шарахнуло в мою защиту, слегка ее повредив.
– Успокойся!
– Воспользоваться мною задумал? Ах ты тварь!
– Тихо, мать твою! – я поднырнул под “Косой” и очутился возле Ирэн, заломив ей руки. – Хватит! На тебя наложили ментальное воздействие. Я его снял. Кажется…
Она сверлила меня яростным взглядом, ноздри расширялись при каждом вдохе.
– Что ты помнишь? – не отрывая рук, спросил я.
– Все! Ты… ты мной воспользовался!
– Отнюдь. Радаманта помнишь?
– Кого?
– Мужика с кривым лицом. Вечером, за оградой усадьбы… Не помнишь?
– Нет.
Понятно. Значит, эти воспоминания он стер намертво. А вот все, что делала под воздействием заклинания, Ирэн помнила.
– Все закончилось, – я чувствовал себя переговорщиком, которому требовалось уговорить террористов отпустить заложников. – Все теперь в порядке. Ты цела. Память работает. Я тебя не трогал. Успокойся, Ирин. Пожалуйста. Я тебе не враг.
Я осторожно отпустил ее руки и сделал шаг назад.
Она смотрела на меня как на незнакомнца. Пугливо, затравленно. Куда‑то исчезла ярость, но появился страх. Даже ужас.
– Господи… – она спрятала лицо в ладонях. – Господи, какой позор…
– До позора не дошло. Ты должна помнить.
– Я опозорилась! – всхлипнула она. – Позволить взять себя под контроль…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Ты бы не смогла ему сопротивляться. У того, кто это сделал, второй ранг. Или даже выше…
Она затряслась в рыданиях, а я застыл как истукан, не понимая, что теперь делать. Потушил остатки костра, усилил свет огонька “Жар‑птицы” и сел рядом. Едва моя задница коснулась лавки, Ирэн шарахнулась в сторону.
– Не трогай меня! Не смей!
– Так, дорогая моя, – вздохнул я. – Давай‑ка кое‑что проясним.
– Ублюдок!
– Вообще‑то я законнорожденный. И все еще выше тебя по титулу и рангу Благодати, – я похлопал по пледу, приглашая Ирэн сесть. – Иди сюда. Не бойся, не укушу. И целоваться тоже не полезу. Но нам и правда нужно кое‑что обсудить.
– Ну уж нет! – она активировала “Берегиню” и попятилась к выходу. – Не смей ко мне прикасаться. И подходить не вздумай! Иначе, клянусь… Уб… Уб…
Она хотела сказать “убью”, но схватилась за горло – невидимая петля клятвы затянулась, напоминая о том, что она была обязана мне жизнью. И убить, разумеется, не могла – сила ее родового Осколка этому препятствовала.
– Ирин, успокойся, – я поднялся и направился к ней, но девушка юркнула на улицу.
Я услышал ее топот, звон ключей и звук заводившегося двигателя.
Через несколько секунд мотор взревел, и моя единственная надежда вернуться в особняк до полуночи испарилась вместе с обиженной девицей.
Глава 11
Мда. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда.
Я плотнее запахнул пальто и затянул шарф – еще не хватало простудиться накануне ответственного мероприятия. Затем собрал брошенные вещи в корзинку, убедился в том, что огонь в кострище полностью потух – и вышел на улицу.
От воды тянуло промозглой сыростью. Холодный воздух забирался даже под рубашку и неприятно морозил спину. Оглянувшись, я кое‑как сориентировался, нашел тропинку и вышел на пятачок, где мы с Ирэн оставили машину. Ни Македонского, ни Ирэн, разумеется, здесь уже не было.
Ну и ладно. Не впервые топать домой среди ночи. И не такое бывало.
Пустив перед собой огонек “Жар‑птицы”, я направился на юг, в сторону особняка. На часах было начало двенадцатого. Походу кто‑то не выспится.
Не успел я пройти и пару сотен шагов, как впереди показались два ярких огонька фар. Автомобиль стремительно приближался. Я отошел в сторону и приложил ладонь к глазам – слишком яркий свет меня ослепил.
Тачка остановилась возле меня, и я узнал Македонского. Стекло с водительской стороны опустилось, и я удивленно уставился на Ирэн. Щеки девушки были мокрыми от слез, глаза опухли, губы плотно сжаты. Понятно. Сейчас начнется.
– Залезай в машину, – скомандовала она. – Надо поговорить.
Я бросил корзину на заднее сидение и сел на переднее пассажирское место. Меня тут же окатила волна жаркого воздуха из печки.
Ирэн повернулась ко мне и уставилась немигающим взглядом.
– Почему ты раньше не сказал, что являешься менталистом?
– Потому что я и не менталист вовсе, – пожал плечами я.
Мой ответ, казалось, поставил Ирэн в тупик, и она проглотила заготовленную было тираду.
– Тогда как ты снял то заклинание? Ведь это был не “Алконост” или “Сирин”, а тонкая работа с мыслями.
Разговор перешел в конструктивное русло. Уже лучше.
– Обратился к родовой силе, – ответил я. – Честно говоря, не думал, что получится. Действовал наугад. Не полезь ты мне в голову, я бы и не стал пытаться. Но, видимо, когда я врезал тебе в лоб “Колобком”, заклинание то ли повредилось, то ли предохранитель сработал…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Предохранитель?
– Защита на заклинании. Мне проще называть это так. Словом, если бы ты не начала помирать, я бы не вмешался. И ты сама просила сделать что‑нибудь, так что…
– Это я помню. Смутно, но помню, – Ирэн уставилась в темноту ночи. – Выходит, я должна тебя поблагодарить. И извиниться.