Читаем без скачивания Василий Сталин. Сын «отца народов» - Борис Вадимович Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По существующим инструкциям МВД СССР заключенным, которые добросовестно относятся к труду, разрешается один раз в 5 месяцев проводить свидание с ночевкой.
В ходе беседы начальник тюрьмы т. Козик сообщил, что В. Сталин ведет себя недисциплинированно. На замечания тюремной администрации о прекращении нарушений правил тюремного режима проявляет грубость, а иногда угрозы в адрес начальника тюрьмы, что он ему напакостит по службе или будет разглашать среди арестованных (примечательная описка: надо бы «заключенных», но Серов привык, что у него в КГБ в тюрьмах содержатся только арестованные, и машинально так и написал. — Б. С.), кем он является.
Посещавшая его Васильева рассказала лагерной администрации, что В. Сталин требовал от нее в продуктовых посылках передавать коньяк, наливая флаконы из-под одеколона.
В настоящее время Е. Тимошенко привозит ему много продовольствия, при этом она жаловалась работникам тюрьмы, что В. Сталин с каждым разом начинает предъявлять все большие требования на продукты и их качество. Он также учил Е. Тимошенко доставлять ему коньяк вместе с продовольствием.
При последнем посещении В. Сталин вручил Е. Тимошенко письмо, адресованное тренеру футбольной команды мастеров (для Гогоберидзе), текст которого при этом прилагается.
В связи с попытками В. Сталина связываться из тюрьмы со своими знакомыми, а также требованиями к Е. Тимошенко идти на нарушение тюремного режима нами Е. Тимошенко будет вызвана для соответствующего разговора, с тем, чтобы исключить возможность со стороны В. Сталина к нарушению тюремного режима и попыткам связаться со своими знакомыми».
Присланное Серовым письмо Василия тренеру тбилисского «Динамо» Гаезу Гогоберидзе, озаглавленное «Игра с ЦДСА», не могло не насторожить Хрущева. Узник Владимирской тюрьмы писал своему другу по прежней жизни:
«Подобные игры (в Москве) это не футбол, а политика. Вы проиграли не матч, а мнение зрителей Москвы.
Вас разбили как щенят. Другой оценки быть не может. Тому, кто бережет честь Грузии, такие «игры» не по душе. Пора это учесть, Гаез.
Побольше агрессии (не драки, а темперамента и атак), подружнее надо играть, цепче, самоотверженнее. А вам, Гаез, надо показать себя тренером, а не мокрой курицей. Вы грозились с «Динамо» Тбилиси — бить всех. Но пока бьют вас, и бьют, к несчастью, успешно. Думается, что вы трус, Гаез. И эта трусость заразила команду.
Не обижайтесь, Гаез. Назвать вас трусом я имею право, и вы это отлично знаете. Вы с перепугу даже свою «авоську» сетчатую забыли взять. Теперь вы должны догадаться, кто это вам пишет. Пишу, любя Грузию, переживая Ваши поражения. Если вы смелый человек, то прочитайте это письмо команде и передайте ей от меня — победа».
Хотя письмо было без подписи, по кодовой фразе об «авоське» Гогоберидзе наверняка бы понял, кто это написал. Вряд ли Никиту Сергеевича порадовал ярко проявившийся в письме грузинский патриотизм Василия. Значит, сын Иосифа Сталина не только по анкете, но и по существу ощущал себя грузином и после освобождения наверняка был бы с распростертыми объятьями встречен на родине отца. А ведь именно в Грузии труднее всего шла борьба с «культом личности», и Василий, чем черт не шутит, мог бы стать там знаменем антихрущевской оппозиции. Поэтому его надо держать в тюрьме и свести к минимуму общение с внешним миром. 11 августа Президиум ЦК принял специальное постановление по записке председателя КГБ: «Поручить т. Серову предупредить В. Сталина, что в случае нарушения им правил установленного режима и непозволительных действий к нему будут применены меры взыскания и он будет лишен предоставленных ему льготных условий».
3 ноября 1956 года Василий Сталин, узнав об угрозах Хрущева направить советских добровольцев в Египет в случае, если англо-французская интервенция в зоне Суэцкого канала будет продолжаться, обратился в Президиум ЦК КПСС с просьбой «дать мне возможность в качестве солдата принять участие в боях за свободу народа Египта. Жив останусь — убедитесь во мне, а погибну — так как солдат, а не арестант. Это наиболее верный способ дать мне возможность показать себя или погибнуть и освободить Вас от возни со мной. В случае Вашего согласия, детали (фамилия и т. д.) нетрудно утрясти. Надеюсь, что мне не будет отказано в праве кровью заслужить к себе человеческого отношения». Быстрое окончание Суэцкого кризиса сняло вопрос с повестки дня. Впрочем, в любом случае Василия Иосифовича за границу никто бы не выпустил, ни под его настоящей фамилией, ни под чужой.
Надеясь, что признание решений XX партсъезда и готовность бороться за их претворение в жизнь облегчит его участь, 26 ноября 1956 года Василий Сталин обратился в Президиум с очередным заявлением: «Сейчас такое время, когда преданный ленинизму человек не может спокойно существовать, как посторонний наблюдатель. Каждый преданный партии человек не может быть лишним. Кто задело Ленина, за мир, за торжество нашей партийной программы, тот должен быть использован партией. Не дать в такой период участвовать в борьбе — значит не верить в искренность стремлений, оставить клеймо ренегата. Настаиваю на вызове. Личное объяснение поможет разобраться в том, к какой категории следует меня отнести». Ответом было молчание. Хрущев Василия ренегатом, разумеется, не считал, но его пребывание на свободе пока что полагал излишним. Ведь осуждение культа личности было встречено в стране далеко не однозначно. Особенно много недовольных было в Грузии, где снятие памятника Сталина даже вызвало мощные демонстрации, которые пришлось разгонять силой. А ведь именно в Грузии Василий Сталин был особенно популярен.
20 мая 1957 года из Владимирской тюрьмы ушло еще одно безответное послание Василия Хрущеву: «Никита Сергеевич! Извините, что беспокою, но не могу не беспокоить, так как без Вашего вмешательства не может быть решен вопрос о моей судьбе. Убедительно прошу вызвать и выслушать». Хрущев ни вмешиваться, ни вызывать не стал.
4 июля 1957 года в письме Президиуму ЦК КПСС Василий высказал свое суждение о постановлении Пленума ЦК, осудившего «антипартийную группу Маленкова, Кагановича и Молотова»:
«Считаю своим долгом заявить следующее:
1) Любая попытка невыполнения решений съезда несовместима с пребыванием в партии.
2) Считаю для
